Ничего не переваривалось. В голове царил невообразимый сумбур. И совершенно не верилось, что Василиса так легко взяла и поменяла меня, проверенного в сражениях, на какого-то шапочного знакомого. Она всегда казалась мне очень практичной и не способной на опрометчивые поступки. Но вот…
– Денис, ты где прячешься? – прокричала из глубины квартиры Латынина.
В ответ я чуть слышно процедил сквозь зубы:
– Абзац… Нет, так не бывает…
А ведь предчувствие меня не обмануло. Не зря, видать, впервые в жизни я испытал такой сильный приступ ревности. Вроде бы, ни на чем не основанный… Это мне так казалось, что ни на чем.
Я удивлялся, что такое со мной происходит.
Я не понимал, почему меня так раздражает этот с виду вроде бы безобидный Миша.
Я и не догадывался, что некий второй Денис, скрытый в глубинах моего подсознания, каким-то шестыми чувством почуяв неладное, уже вовсю подает сигналы тревоги. Которым я, к сожалению, не внял. Вернее, внял, но повел себя абсолютно неправильно. Принялся корчить из себя невесть кого, надувать обиженно губки, отключать телефон. И получилось, что сам же и подтолкнул своим поведением Василису в объятия Миши, куда более покладистого, куда менее геморройного, нежели я.
Сам виноват…
…де-ге-не-рат!!!
– Дени-и-ис!
– «Дени-и-ис», – чуть слышно передразнил я и резко поднялся из кресла. – Соскучилась, детка? Что же… щас я тебя!
* * *
Ольгу я изловил на лестнице…
– Дени-и-ис, я тебя потеряла.
…Взвалил ее, хохочущую и довольную, на плечо и потащил в спальню. Надо было срочно отвлечься мыслями (и действиями) от грандиозного попадалова с предательницей Василисой.
– Дени-и-ис! Сумасшедший! Нам же некогда! Надо в студию!
– Щас я тебя… детка!
Ольга в шутку обозначала некое подобие сопротивления. Болтала ногами так, что прежде чем я завалил ее на кровать, раскидала по спальне тапки.
– Дени-и-ис… идиот!
Действительно, идиот.
Жизнь продолжалась.
* * *
Александра Сергеевна Пушкина, как истинная бизнес-леди, оказалась показательно пунктуальной. Ее темно-синяя «Мазда» заняла позицию возле одного из входов в парк Победы ровно в 20–00. Ни минутой позже, ни минутой раньше.
Я стоял на другой стороне улицы и наблюдал за тем, как из-за руля выпорхнула хрупкая дамочка лет тридцати, прогулялась вокруг машины, выкурила сигарету. На дамочке было легкое воздушное платьице, которое при желании вполне можно было бы выдать за произведение от кутюр, аккуратный розовый пиджачок и туфельки на низеньком каблучке. Под мышкой сумочка. На роже солнцезащитные очки.
Я вызвал из памяти телефона номер Латыниной.
– Ну что, подъехала? – вопросом ответила она.
– Уже минут десять, как топчется вокруг своей тачки, – сообщил я. – Вы готовы?
– Да. Начинаем.
Ольге сейчас предстояло в прямом эфире коротко проинтервьюировать Светку, показать телезрителям ее дурака добермана, сказать парочку слов от себя, после чего вся наша группа должна была выдвинуться из соседнего двора (где расположилась в засаде) в парк. Впереди Светлана, следом за ней оператор. И уже с максимальным отставанием Латынина, на ходу ведущая репортаж.
И, конечно же, я.
– Удачи, красавица, – пожелал я Ольге. – С почином. – И отправился к расположенному неподалеку ларьку купить бутылочку лимонаду. Хоть я до этого и болтался на довольно приличном удалении от «Мазды», тем не менее, решил на одном месте не отсвечивать – опасался вызвать подозрения у осторожной мошенницы.
Следующие десять минут я благополучно убил, топчась возле ларька. Пушкина, нагулявшись вокруг своей «Мазды», вновь устроилась за рулем. Стекла у машины были тонированы, и разглядеть, одна Александра Сергеевна или с помощниками, я не мог. Впрочем, в том, что она не одна, можно было почти не сомневаться. Должен же кто-то, когда дамочку «покусает» собака, выступить в качестве «миротворца» и посоветовать лоху не искушать судьбу и отстегнуть «жертве» бабла. И побольше.
У меня в кармане ожил телефон.
Котляров:
– Братишка, как у тебя на наблюдательном пункте? Клиентка не сдристнула?
– Куда она денется? Ждет. А у вас?
– Только что закончили с интервью. Света уже отправилась в путь. Будет возле тебя минуты через три, – прикинул время Серега. – Присоединяйся к эскорту.
– Куда же я денусь, – хмыкнул я и не спеша направился в парк. Прихлебывая из бутылочки колу, прошел перед «Маздой», скосил глаза на лобовое стекло и с удовлетворением отметил, что, конечно же, оказался прав: Пушкина не одна, компанию ей на пассажирском сидении составляет неопределенного возраста дамочка – «свидетельница» и «миротворка» в одном лице. Правда, странно, что только одна. Я думал, помощников окажется, как минимум, двое. Во всяком случае, будь я на месте Александры Сергеевны, пригласил бы двоих. Хотя, ей виднее. Она профессионалка. Я дилетант.
Я чуть углубился в парк по узкой аллейке – по ней в соответствии с намеченным планом должна была пройти Светка. Обнаружил изгаженную ногами скамейку. Взгромоздился на спинку.
Прихлебывая из бутылочки колу.
Заставляя себя смотреть не на вход в парк, а в противоположную сторону.
Светлану долго ждать не пришлось. Летящей походкой она прошмыгнула мимо меня, даже не глянув в мою сторону, даже не улыбнувшись. С поводком в руке. В неизменных джинсах и легкой кофточке с открытым воротом. На шее большой безвкусный кулон. В кулоне скрытая камера, с которой уже передается сигнал в студию.
Чуть в стороне в поисках палок шуршал по высоким травам доберман Гимлер.
На этот раз ничуть не опасаясь вызвать подозрения (вполне естественная реакция скучающего одинокого мужика), я проводил Светку взглядом. Потом перевел его на следующую за ней шагах в пятидесяти парочку – припаханный мной помимо ночного «Объекта насилия» и на вечернюю съемку «Подставы» Квачков сегодня взял с собой на работу супругу. Ко всему прочему еще и беременную. И правильно сделал. Пусть жена подышит свежим – почти свежим – воздухом. Ей это сейчас очень даже полезно. Да и никакого подозрения эта супружеская чета не должна вызвать у самого проницательного супостата.
Кстати, о супостатах. А вот и они.
Александра Сергеевна Пушкина со своей помощницей торопились следом за Светкой. Я оценил их безразличным взглядом, и к первому, довольно расплывчатому, впечатлению о помощнице добавилось то, что она выглядит, как истинная британская леди. Светлые волосы аккуратно стянуты в хвост на затылке. Тонкие губы надменно поджаты. На отмеченном ледяной красотой лице нарисовано, как минимум, высшее гуманитарное образование. И брезгливое выражение: «Все вокруг меня сплошь ничтожества, я выше их, мне тошно на них даже смотреть». Лет сорока. С отличной фигурой и осанкой тренера по гимнастике. На голову выше Александры Сергеевны. Рядом с ней та в своем розовом пиджачке и (розовых же) «кислотных» очках смотрелась, как вульгарная девка.
