Увидев Сандру, он задохнулся от радости.
– Милая ты моя! – закричал он. – Какая же ты умница-девочка! Другой бы дуре нужно было объяснять полчаса… Ты уж прости, бэби, но сейчас мы совершим самое настоящее преступление. Впрочем, – добавил он, разглядывая проезжающие мимо машины, – ты не при делах.
Выйдя на дорогу, он развернулся лицом навстречу свету фар и выбросил вперед руку с тяжелым «узи».
Кто бы не остановился в такой ситуации…
– Excuse me, sir, – извинился он перед водителем, открыв дверь. – I need your car…
Когда Сандра уселась рядом, он приспустил стекло и сообщил остолбеневшему, даже не успевшему испугаться владельцу:
– Union Square, 15th street…
Мартынов тяжело дышал, речь его была прерывиста, удовольствия от своих поступков он не получал.
– Зачем ты сказал ему, где оставишь машину? – изумилась Сандра, качаясь из стороны в сторону от резких маневров «крайслера». – Нас вычислят если не чёрные, которые встретят этого типа через минуту, так полиция, куда он сообщит о происшедшем.
– Ого, – с удовольствием заметил Андрей, – да ты на глазах превращаешься в Бони… Вообще-то, мы едем в противоположном направлении, если ты не заметила.
Она посмотрела по сторонам и улыбнулась. Свернув налево от Beekmah Downtown Hospital, Мартынов вывел машину на Бикман Стрит, потом съехал на Нассау Стрит, и вскоре показались очертания знакомых Сандре строений Сити Холл Парка. Сообщив хозяину машины адрес в восточной части города, Эндрю вел машину на юго-запад.
– Здесь мы и оставим этот «крайслер», – сказал он, прижимаясь к обочине и устанавливая машину на парковку.
Выбираясь из машины. Сандра видела, как за ними внимательно следит неестественно толстая чёрная женщина в форме дорожного полицейского.
– Хай, мэм! – махнул ей рукой Мартынов, вынимая из кармана пригоршню мелочи, чтобы спустить в приемник парковки. – Как дела?
Он любил эти дебильные фразы, живя в Америке, и ненавидел их в России. В Нью-Йорке они означают: Я твой друг, я расположен к тебе и прошу того же. В Москве за такую фразу можно получить по морде наручниками или по спине палкой. Какая тебе разница, козел, как мои дела? Херово у меня дела! Как всегда – херово!
Мэм улыбнулась и продолжала стоять напротив магазина нижнего белья. Если судить по её взгляду, то она мечтала о тех временах, когда сможет влезть в трусики сорок четвертого размера, что были выставлены на всеобщее обозрение в витрине магазина. Американцы всегда о чем-то планомерно мечтают. Они точно знают, сколько лет, месяцев и дней им выплачивать ссуду за дом, когда они похудеют и что 25 июля, через два месяца, нужно обязательно быть у стоматолога в 11.00. Если не соблюдать этих простых правил, регулирующих распорядок жизни, нарушится программа и миром овладеет хаос. А то, что мистер поставил на парковку взятый разбоем автомобиль – это в программу не входит. В ней просто нет места для такой ситуации, она не предусмотрена программным обеспечением. Американец, похитивший машину, не поедет в центр города и не будет ставить краденое авто на глазах у полицейского.
– Значит, сто двадцать фунтов высококачественного кокаина? – уточнила Сандра, идя рядом с Мартыновым и стараясь обходить встречных пешеходов так же ловко, как он.
– Ты знаешь меня почти пятнадцать часов, – не сбавляя скорости, сказал он. – Ты заметила в моем поведении что-то, что роднило бы меня с кокаином, экстази, марихуаной, героином или эфедрином?
– Для того, чтобы быть причастным к торговле отравой, вовсе необязательно её потреблять.
– Твоё дело, – буркнул Андрей. – Меня мало интересует, что ты обо мне думаешь. Моя задача – уберечь тебя от неприятностей, возникших по моей вине, а похвала или критика мне ни к чему.
Ночь закатывалась за горизонт тем быстрее, чем сильнее становились порывы ветра…
– Который час? – спросил Мартынов, тряхнув за плечо заснувшую за столиком в кафе Сандру.
Она посмотрела на него бессмысленным взглядом. Рассмеялась и растерла ладошками лицо.
– Я едва не уверилась, что мне все это снится. Восемь утра… Мне нужно в комнату для леди.
По-хорошему, мне нужен душ и свежее белье, но ты, ковбой, меня, наверное, не поймешь…
– Очень даже понимаю. Я женат, девочка. Сейчас выйдешь из кафешки и свернешь направо. Там маленький магазинчик для женщин, держит его некто Джо. Ты найдешь там все, что нужно леди для долгого путешествия. – Распахнув бумажник, он бросил на стол кредитку.
Она посмотрела на стол, в глазах её вспыхнули странные огоньки.
– Американец никогда бы так не поступил. Он обязательно уточнил бы, в какую сумму я должна вписаться.
– На этой MasterCard полтораста долларов. Чего тут вписываться?.. Гуляй на все, – и он продемонстрировал ей ряд других кредиток. – Я поступил, как русский.
Она расхохоталась и направилась в уборную. Когда за ней захлопнулась дверь с изображением женской фигурки, Мартынов вынул из кармана телефон и повторил вызов.
– Стив? Не спишь? Правильно. Место и время встречи меняется. Через полчаса ты должен быть у небольшого парка на Рид Стрит, между Бродвеем и Индепенденс Плаза.
– Чёрт побери, Мартенсон!.. – взорвался Малкольм. – Я не успею! Какого дьявола?..
– Что, не успеешь рассадить снайперов? Да, не успеешь… Кстати, тебе от негров привет.
– Каких негров?!
– Ямайских. Описать? Чёрные. Кучерявые. Ладони сизые, глаза лиловые.
– Мы встретимся на рыбозаводе, как и договаривались!.. – прокричал Малкольм.
– Ты быстро найдешь меня в парке. Я буду в коротком пальто, в кепке, небритый, с журналом «Огонёк» под мышкой.
– What is this – Ogonek?!
– Только не посылай ко мне Аню, я расколю её в два счета.
– Какую, на хер, Аню?!
– От Горбатого.
– Ты в своем уме, Мартенсон?! Я не знаю никакого Gorbatogo!
– Ты приедешь на хлебовозке с липовыми номерами, водитель должен быть с родимым пятном во всю рожу и белом фартуке… Ты слушай внимательно и запоминай, Стив, потому что, если всё будет не так, письма отправятся в путь, понял? Подойдешь ко мне и скажешь…
– Подожди, чёрт тебя побери!.. Я запишу.
– Это правильное решение, Стив, записывай. Если случится хоть один промах, или я увижу рядом с тобой хоть одного из твоей кодлы, я тут же подам знак своему человеку, и тот отправит информацию по адресу.
– Сандре, что ли, подашь? Давай, говори, я пишу…
– Я знаю, что ты меня пишешь, козел. Через минуту твои рысаки метнутся по засеченному адресу. Но это пустые хлопоты. Я буду уже на другом конце города… Итак: «Durilka kartonny, tebe privet ot Foxa». Я отвечу: «Nu I rozha u tebya, Sharapov». Вот тогда и о делах наших скорбных покалякаем, Стив.
