– Да-да. Он, этот Жуков, тоже так всегда говорил. Я пыталась подобраться к нему, понять, кто он такой. Я с ним даже спала. А что? Информацию добывают и таким способом. Так вот, он очень страшный человек. Он хотел развернуться всерьез. Понимаете, Жуков рвался стать в этой среде самым главным. Он постоянно упирал на то, что остальные, мол, только болтают, а он реальное дело делает. Короче, он выбивался в лидеры. Хотел стать кем-то вроде Ленина.
– Слушай, Алена, я что-то не понял, – сказал Сергей. – Для взрослого мужчины – играть в такие игры… Детский сад какой-то. Ну, допустим, он даже сумел бы сорвать под это дело какие-то бабки.
– Не скажи. Я не знаю, в какие игры ты и твои дружки играют, но согласись – по сравнению с теми, что в Кремле, вы тоже не слишком крутые. Но я уже на твоих дружков насмотрелась. Вы увлеченно делите свой пирог. А Жуков делил свой. Ох, прости, Эйла, мы увлеклись и перешли на русский. – Алена кратко изложила на финском предмет спора.
– Я думаю, Алена права, – задумчиво сказала Эйла. – Вы, мужчины, сражаетесь за власть всегда и всюду. Но с другой стороны – эта экстремистская экологическая компания – не такое уж смешное дело. За их спиной стоят очень серьезные компании. Те, кто хотят придушить конкурентов. Но для того, чтобы они стали давать деньги конкретному человеку, надо засветиться. Стать известным. Вот Жуков и пытался. Дело в том, что русских в этой среде не слишком уважают. Все привыкли – русские только болтают и ничего не делают. Они, как это вы сказали, тусовщики. А Жуков поставил себя именно как человека, который делает дело.
Остальные материалы, показанные по видео, были менее интересны. Всякие разные интервью. К примеру, очень благополучный и сытый господин в хорошем костюме, до отвращения похожий на наших родных депутатов, с апломбом говорил о том, что в Германии никакого экстремизма нет и быть не может по определению.
– Ага, не может. Кстати, насчет экстремизма. Есть такие слухи, хотя и непроверенные, что Жуков вошел в контакт с людьми из RAF – это те, кого бундесовская полиция не выловила, – усмехнулась Алена.
Для Сергея аббревиатура RAF значила только одно – микроавтобус советских времен. Но для Алены, которая не вылезала из Интернета, эти три буквы говорили о многом.
– RAF? – выдохнула она. – Но их же давно всех разогнали.
– В том-то и дело, что далеко не всех, – помрачнев ответила Эйла. – Эта организация – как Феникс. Она не раз возрождалась из пепла. Вроде бы полиция всех арестовала. А потом снова появляются люди из RAF – и снова убивают.
– Слушайте, девчонки, объясните хотя бы, о чем речь идет? – возмутился Сергей.
Ему объяснили, что RAF, в переводе в немецкого, означает «Фракция Красной Армии». Образовалась эта организация в начале семидесятых. Некоторое количество богемных тусовщиков, по моде того времени увлекавшихся марксизмом, решили: хватит болтать, пора дело делать. Собственно, с идейной составляющей в организации всегда были проблемы. Но это и не важно. Главный принцип был очень увлекательный: мочи! И мочили. Поганых буржуев и всех, кто на них похож. Структура в самом деле оказалась бессмертной. Несколько раз полиция забирала активистов и сажала на большие сроки. Лидеры даже покончили в тюрьме самоубийством. Но появлялись новые бойцы и новые герои. Эта организация была завязана на «Штази» – разведку тогдашней социалистической Германии, террористы дружили также с палестинцами, с североирландскими сепаратистами и черт еще знает с кем. Последний раз RAF отметилась в начале девяностых – когда в Германии грохнули большого чиновника, отвечавшего за приватизацию предприятий на восточных землях. Террористов так и не нашли. С тех пор об этой организации ничего не было слышно.
– Но если ребят не поймали, значит… Значит, они живут и действуют. Вряд ли они стали добропорядочными бюргерами, – прокомментировала Эйла.
– А почему бы и нет? Мало кто чем в молодости увлекался. Я вот до армии слушал хэви-метал и ходил в проклепанной куртке. Меня постоянно менты забирали. А теперь не хожу. Значит, все проходит, – подал голос Сергей.
– Все не так просто. – Эйла стала похожа на профессоршу, втюхивающую студентам-первокурсникам элементарные понятия. – Понимаешь, начать войну легко. Особенно такую тайную войну, террористическую, в которой нет правил. Ну вот представь, люди начали эту самую войну. И у них появляются сторонники. Молодые, понимаешь? Они включаются в борьбу. Убивают, грабят, делают все, что надо. И постепенно приобретают в этой среде авторитет. Конечно, речь идет о тех, кого не убили во время всех этих самых акций. Но ведь всегда так случается – кто-то остается жив. И он начинает набирать новых людей, чтобы начать все сначала. Так все и идет. А теперь представь, что какие-то там самые главные лидеры договорились закончить войну. Хорошо, да? Но этим-то ребятам что делать? Они больше ничего не знают и не умеют. Они обучены только воевать. Поэтому любой, кто скажет: война еще не закончена, политики все врут, – будет пользоваться у них уважением.
– Нам никогда не вернуться с войны, – вдруг невзначай выдал Сергей.
– Именно так! С войны не возвращаются, – изрекла Эйла.
– А ты-то сама, девка, знаешь, что это такое – война?.. – начал Сергей и заткнулся.
Ну, в самом деле, не знает. Да и не может знать. В самом деле, к тому, что в тебя стреляют, ребята из его взвода в Абхазии привыкали довольно быстро. Но вот о том, что приходилось спать на снегу, подложив под себя ветки срубленных ножом елей… и вместо завтрака, поднявшись с такого лежбища, пили коньяк… А грязные дороги, грязные ночевки, грязные палатки? И когда по тебе начинают лупить с хребта из крупнокалиберного – и ты тыкаешься носом в ту же грязь… об этом, девочка, тебе никогда не узнать. И о том, какой ценой приходилось затыкать этот поганый грузинский пулемет. И ведь что интересно – они все-таки не прошли. Ни в Приднестровье, ни в Абхазии. Казалось бы, сброд, собранный с бору по сосенке, а все-таки не пропустил тех, кто пытался лезть в эти страны. И ведь они, все эти приехавшие туда парни, воевали не из-за денег. А с той стороны на них перла пьяная, набитая деньгами шпана. Нет, все-таки, что ни говори…
…Голова у Сергея несколько распухла от обилия информации. Вот так всегда бывает. Живешь себе в глухомани, занимаешься разными мелкими делами – и вдруг, как сосулька на голову, обрушиваются всякие страшные тайны мировой политики. А разгребать все это придется тебе!
Между тем кончилось курево. Девицы, занявшись разговором о своем, о девичьем, смолили так, что в пачках уже ничего не осталось. Люди, которые оборудовали эту квартиру, предусмотрели все. Тут имелся запас еды чуть не на месяц. И выпивки на столько же. Но вот про сигареты они не подумали. Возможно, квартиру оборудовали некурящие?
В общем, пришлось вылезать на улицу. Впрочем, оно и лучше. Вот говорят – в ногах правды нет. Но Сергей, который в армии привык к длинным переходам по тайге и тундре, думал по-другому. Именно двигая ногами, он начинал хорошо соображать. Ему, еще когда он был салагой, подсказал добрый сержант Скобелев:
