
Онлайн книга «Мэр в законе»
![]() Во сне к нему пришла Танька - продавщица из привокзального киоска. Тогда, в 1984-м, в Москве на "трех вокзалах" только начали открываться кооперативные ларьки. Торговали всякой мелочью: дырявыми польскими презервативами и гнилыми марокканскими бананами, китайскими пистолетами "ТТ" и американской жевательной резинкой, успешно произведенной в подмосковных Солнцеве или Люберцах. Братва, понятное дело, взяла эти торговые точки под свой контроль. И Андрей как-то наведался к Таньке "за долей малой", которую торговка должна была еженедельно "отстегивать" пацанам "за охрану". Маленькое окошко киоска оказалось закрытым, болталась табличка "Обед". "Мы пойдем другим путем", - подумал Таганка и обошел строение. - Привет, Танюха! - браток без стука открыл дверь ларька и шагнул внутрь. Как шагнул, так и замер, проглотив язык. Девчонка в это время примеряла черные колготки-"сеточку". На голую попу примеряла. Случайно так все по времени совпало или деваха нарочно ждала появления Андрея, о том новейшая история страны стыдливо умалчивает. Но в ту секунду, когда реальный пацан Андрюха Таганка, совершенно обалдев, замер на пороге киоска, Танечка стояла, как та избушка на курьих ножках, - к лесу передом, к Андрюхе задом. И - чуть-чуть наклонившись… С этого самого места и начинался Андреев сон, нагло и развратно свалившийся на его "зэковскую" подушку. Не нужно быть Нострадамусом, чтобы с ходу предсказать, что произошло, когда Андрей узрел избушку, то есть Танюшку, плавно и зазывающе покачивающую бедрами в крупную сеточку. Если на окне киоска висела табличка "Обед", это, ясный пень, вовсе не означало, что браток с продавщицей обедали. Киоск возмущенно скрипел и энергично раскачивался из стороны в сторону, грозясь внезапно обрушиться. Андрюха мощно потел на Татьяне. Татьяна от удовольствия кричала, как резаная, напрочь позабыв о своей священной миссии обеспечения москвичей и гостей столицы товарами, блин, широкого потребления. Прохожие, оказавшиеся волей случая неподалеку, шарахались в стороны, опасливо косясь на ларек и бормоча что-то вроде "грабят", "убивают" или "насилуют". Молоденький постовой милиционер, узрев подозрительно качающийся торговый павильон, отважно ринулся на защиту кооперативной собственности. - Всем оставаться на местах! Руки вверх! Милиция! - бдительный страж порядка ворвался в киоск и передернул затворную раму пистолета Макарова. В народе таких людей называют очень точно - кайфоломами. Андрюха, пардон за пикантную подробность, не успел кончить. А у Танюшки от пронзительного милицейского крика случился шок. Читатель с медицинским образованием и без подсказки автора сообразит, что должно было произойти в результате такого вот неожиданного вторжения представителя правоохранительных органов в интимную жизнь двух добропорядочных советских граждан. Иным же растолкуем. Ту часть Танюшкиного организма, в которую с разбегу проник Андрюха, со страху немедленно переклинило. Таким образом, известная, пятая по счету, конечность Таганки оказалась намертво зажата, будто в железных тисках. Руки вверх поднять было, конечно, можно. Но вот освободиться от других "объятий" - никак. Скрещенных собачек на улице видели? Вот-вот! То же самое произошло и с нашей "сладкой парочкой". Пришлось менту вызывать "скорую". Из киоска Татьяну и Андрея выносили на одних носилках, как сиамских близнецов, так и не сумев разъединить их. Вдобавок ко всему, новые Татьянины колготки-"сеточки" почему-то оказались разорванными в хлам, и Таганка в них основательно запутался, словно карась в рыбацких сетях. Липкая ночь внезапно оборвалась. - Подъем! Строиться в проходе! В бараке неожиданно зажегся свет. Контролеры шли между кроватями и лупили резиновыми палками по металлическим спинкам. "Зэки" соскакивали со своих лежбищ и сноровисто одевались. Перед строем вышагивал начальник оперативной части капитан Зубарев. Прапорщики-контролеры принялись "шмонать": переворачивать вверх дном постели и прикроватные тумбочки заключенных. Странное дело: о предстоящем "шмоне" даже воров никто заранее не предупредил. В процессе обыска у кого-то обнаруживали порнографические игральные карты, у кого-то "пайку" белого хлеба, у кого-то недопитый одеколон "Красная Москва". В общем, все по мелочам. Никаких сногсшибательных результатов внеплановый обыск не принес. Тогда к чему была вся эта канитель? - Таганцев! - гаркнул Зуб. - Здесь, - ответил Андрей из второй шеренги. - Ко мне в кабинет! - приказал Зубарев. Проходя мимо притихших "зэков", Андрюха кожей чувствовал, как на него смотрят. Взгляды прожигали его насквозь. - Шакал! - негромко прошипел Садовник. - Всем - отбой! - выкрикнул старший прапорщик Легавко, когда Таганцев и Зубарев покинули барак. - Чего такой смурной? - по-приятельски улыбнулся начальник оперчасти. - Присаживайся. Андрей, однако, продолжал стоять. - Садись, тебе говорят! - опер ногой придвинул Таганке стул. - Давай-ка чайком побалуемся, - предложил он уже более мягким тоном. На столе появился электрочайник, заварка, бутерброды с колбасой и рафинад. - Может, ты выпить хочешь? - Зубарев достал из нижнего ящика стола бутылку водки и разлил по полстакана. - Я пить не буду, - произнес Андрей, отодвигая спиртное. - Ах, милок! - воскликнул Зубарев. - Куда ты денешься! Конвой! В кабинет вбежали двое огромных сверхсрочников и без лишних церемоний повисли у Андрея на руках. Зубарев же спокойно подошел ближе, задрал Таганке голову и молча влил в раскрытый рот водку. - Вот теперь - хорошо! - произнес довольно. - Закусывай! В это время в умывальнике жилого барака собрались Садовник, Чугун и Баян. - С каких это хренов Зуб к себе Таганку позвал? - спрашивал Садовник. - Уж, наверное, не просто лясы точить! - высказался Баян. - Может, прав был Чижик вчера, и Таганка на самом деле сука? - Да нет, братва, вряд ли, - сомневался Чугун. - Я Таганку с первого дня отсидки знаю. Да какое там! Помню еще с Вологодской пересылки. Борзой он. С конвоем в "Столыпине" так поцапался, что еле жив остался. - Не заметил я, что он борзой, - возразил Садовник. - Тихо живет, никого не трогает. А в тихом омуте, говорят, черти водятся. - Что тихий - это правда. - Вновь заговорил Чугун. - Зря в бутылку не полезет. Но ты тронь его - бес проснется! А вот подляны за ним не знаю, врать не буду. - Чугун! - повысил Садовник голос. - Я чего-то не понял, ты за Таганку, что ли, мазу держишь?! Вы, может, скорешиться успели за моей спиной, а?! - Ни за кого я мазу не держу, - насупился Чугун. - Я за справедливость всегда. |