— О Боже, Ральф! — Луиза, прижав руку к груди, посмотрела на
него встревоженными, расширившимися от ужаса глазами.
— Пойдем, Луиза. Пора выбираться.
Теперь Луиза откликнулась довольно охотно. Ральф подвел ее к
двери… Лихорадочно надеясь, что та открыта.
— Две тысячи человек, — почти простонала женщина, когда они
приблизились к двери. Ральф почувствовал облегчение, когда ручка поддалась, но
Луиза ледяными пальцами ухватила его за запястье, прежде чем он успел
распахнуть дверь. Ее обращенное вверх лицо горело безумной надеждой. — Может
быть, маленькие человечки лгали нам, Ральф, — возможно, они преследуют личные
корыстные цели, смысл которых нам никогда не постигнуть, и поэтому они нам
солгали.
— Не думаю, что они могут обманывать, — медленно ответил он.
— И что самое ужасное, Луиза, — они просто не могут. К тому же, существует еще
и это. — Ральф указал в сторону Общественного центра, окруженного грязной
мембраной, которую они уже не видели, но знали о ее присутствии. Луиза не
повернулась, чтобы посмотреть. Вместо этого она сжала холодной ладонью его
пальцы, открыла дверь и пошла вниз по лестнице.
2
Ральф, открыв дверь у подножия лестницы и выглянув в коридор
шестого этажа, увидел, что там никого нет, и вывел Луизу. Они направились было
к лифту, но остановились возле открытой двери с табличкой «КОМНАТА ОТДЫХА». В
пустом помещении работал телевизор, а их старая знакомая Лизетт Бенсон вела
утреннюю программу новостей. Ральф вспомнил тот день, когда он, Луиза и Билл
сидели в гостиной Луизы, ели спагетти с сыром и смотрели репортаж об инциденте,
когда здание Центра помощи женщинам забросали куклами. Это произошло всего
менее месяца назад. Внезапно он вспомнил, что Билл Мак-Говерн никогда больше не
увидит Лизетт Бенсон, как и не сможет забыть закрыть входную дверь; ощущение
потери, столь же яростное, как и ноябрьская буря, охватило его. Он никак не мог
поверить в это. Как случилось, что Билл умер так быстро, без лишних церемоний?
«Ему не понравилось бы, — подумал Ральф, — и не только потому, что смерть в
больничном коридоре от сердечного приступа показалась бы ему дурным тоном».
Но он видел, как все произошло, а Луиза почувствовала, как
Билл пожираем изнутри. И это навело Ральфа на мысль о саване, окутавшем
Общественный центр, и о том, что произойдет, если они не предотвратят
выступление Сьюзен Дэй. Он направился к лифту, но Луиза потянула его назад.
Она завороженно смотрела на экран телевизора.
— …почувствуют огромное облегчение, когда выступление
защитницы права, на аборт Сьюзен Дэй станет историей, — говорила Лизетт Бенсон,
но так считает не только полиция. Очевидно, как защитники жизни, так и
сторонники выбора чувствуют, что находятся на грани конфликта. А сейчас
репортаж Джона Киркленда в прямом эфире из Общественного центра Дерри.
Джон?
Бледным хмурым мужчиной, стоящим рядом с Кирклендом,
оказался Дэн Далтон. На рубашке его виднелся значок с изображением скальпеля,
нацеленного на ребенка, свернувшегося клубочком, в красном круге с
пересекающимися по диагонали линиями. Ральф увидел полдюжины полицейских машин
и два новеньких фургона, один с эмблемой Эн-Би-Си. По газону шли двое
полицейских с собаками — бладхаундом и немецким шефердом — на поводке. —
Привет, Лизетт, репортаж ведется из Общественного центра; общее настроение
можно охарактеризовать как взволнованность и решимость. Рядом со мной находится
Дэн Далтон, президент организации «Друзья жизни», столь яростно протестующей
против выступления мисс Дэй. Мистер Далтон, вы согласны с характеристикой
ситуации?
— Что в воздухе витают беспокойство и решимость? — спросил
Далтон. — Да, можно сказать и так. Мы обеспокоены, что усилия Сьюзен Дэй, самой
кровавой преступницы страны, могут увенчаться успехом, ибо это приведет к
ежедневному убийству двенадцати — четырнадцати беспомощных нерожденных детей
только здесь, в Дерри.
— Но, мистер Далтон…
— И, — перебил его Далтон, — решительно настроены доказать
всем, что мы не нацисты, убаюканные болтовней дерьмовых политиков. — Мистер
Далтон…
— Мы также хотим доказать всем, что некоторые из нас в
состоянии постоять за свои убеждения и выполнить священную обязанность, которую
любящий Господь возложил…
— Мистер Далтон, «Друзья жизни» планируют акты насилия?
Вопрос заставил Дэна замолчать, стирая законсервированную
живость с его лица, и Ральф заметил поразительную вещь: злость и агрессивность
скрывали тот факт, что Далтон испуган до смерти.
— Насилие? — выдавал из себя Дэн, произнеся это слово
аккуратно, будто оно могло поранить ему рот. — Нет. «Друзья жизни» отвергают
мысль, что неправым поступком можно достичь чего-то правого. Мы планируем
провести массовую демонстрацию — к нашей борьбе присоединятся защитники жизни
из Огасты, Портленда, Портсмута, даже из Бостона, — но насилия не будет.
— А как насчет Эда Дипно? Вы можете говорить и от его имени?
Губы Далтона, и так плотно сжатые в одну нить, теперь,
казалось вовсе исчезли.
— Мистер Дипно больше не имеет никакого отношения к «Друзьям
жизни», — произнес он, и Ральф уловил в тоне говорящего страх и гнев. — Как и
Фрэнк Фелтон, Сандра Мак-Ки и Чарльз Пикеринг, если вас это интересует. Взгляд
Джона Киркленда в объективе камеры был мимолетен, но красноречив. Он говорил о
том, что, по его мнению, Дэн Далтон совсем спятил.
— Вы хотите сказать, что Эд Дипно и остальные личности —
извините, но мне о них ничего не известно — организовали собственную группу,
выступающую против абортов? Нечто типа филиала?
— Мы не против абортов, мы за жизнь! — выкрикнул Далтон. — А
это большая разница, жаль, что репортеры путают оба понятия!
— Значит, вам не известно местонахождение Эда Дипно и что он
планирует?
— Я не знаю, где он, и меня это не интересует, как не интересуют…
Филиальщики.
«Однако ты боишься, — подумал Ральф. — И если такой
самоуверенный сморчок, как ты, боится, то я просто в ужасе».
Далтон пошел прочь. Киркленд, очевидно, решив, что еще не
все выжал из него, отправился вслед за Дэном, разматывая на ходу шнур
микрофона.
— Но разве не правда, мистер Далтон, что, пока Эд Дипно был
членом вашей организации, именно он спровоцировал несколько протестов с
элементами насилия, включая выходку с куклами, наполненными искусственной
кровью, в прошлом месяце?
— Вы все о том же? — спросил Дэн Далтон. — Я помолюсь за
вас, мой друг. — И зашагал прочь.
Киркленд удивленно посмотрел ему вслед, затем повернулся к
камере: — Мы пытались связаться с представителем противоположной стороны —
Гретхен Тиллбери, приложившей столько усилий, чтобы здесь, в Общественном
центре Дерри, сегодня состоялось выступление Сьюзен Дэй, — но не смогли до нее
добраться. Мы слышали, что мисс Тиллбери сейчас находится в Хай-Ридж, убежище
для женщин, временно заменяющем им дом, которым владеет и управляет Центр
помощи женщинам. Очевидно, она и ее ассистенты готовятся достойно провести то,
что, по их мнению, выльется в мирную демонстрацию и выступление сегодня
вечером.
