Ральф взглянул на Луизу и произнес:
— По крайней мере, теперь мы знаем, куда ехать. На экране
телевизора появилась Лизетт Бенсон:
— Джон, существует ли реальная угроза насилия?
И снова Киркленд, остановившийся перед вереницей полицейских
машин. В руках он держал белый бумажный прямоугольник с напечатанным текстом.
— Служба безопасности обнаружила сотни таких карточек,
разбросанных по газону перед Общественным центром. Один из охранников
утверждает, что видел автомобиль, из которого бросали карточки — «кадиллак»
модели шестидесятых, коричневый или черный. На нем не было номерных знаков, но
на заднем бампере имелась надпись:
«АБОРТ — ЭТО УБИЙСТВО, А НЕ ВЫБОР».
И снова студия, и Лизетт Бенсон, крайне во всем
заинтересованная:
— И это написано на тех карточках, Джон?
Киркленд:
— Ты бы назвала это загадкой. — Он взглянул на карточку. —
«Если бы в вашем пистолете было всего две пули и вы очутились в одной комнате с
Гитлером, Сталиным и врачом, делающим аборты, как бы вы поступили?» — Киркленд
посмотрел в камеру и сказал: — Ответ, напечатанный на обратной стороне, гласит:
«Всадил бы обе пули в такого врача».
— Джон Киркленд, репортаж из Общественного центра Дерри.
3
— Я умираю от голода, — сообщила Луиза, когда Ральф
осторожно выводил «олдсмобиль» со стоянки. — Даже если я и преувеличиваю, то не
сильно.
— Я тоже хочу есть, — ответил Ральф. — Вполне естественно,
если учесть, что мы не ели со вторника. По пути в Хай-Ридж обязательно заедем в
кафе.
— А времени у нас хватит?
— Мы его сделаем. В конце концов, победу одерживает сытый.
— Возможно, только я не чувствую себя очень воинственной. А
ты знаешь, где…
— Помолчи секунду, Луиза.
Он остановил машину, перевел коробку передач в нейтральное
положение и прислушался. Из-под капота доносилось постукивание и скрежет, не
понравившейся Ральфу. Конечно, цементные стены в таких местах усиливают звуки,
и все же…
— Ральф? — нервно окликнула Луиза. — Только не говори мне,
что машина сломалась. Просто не говори мне этого, хорошо?
— Думаю, с ней все в порядке, — ответил он и снова стал
пробираться к дневному свету. — Я немного отвык от старушки Нелли с тех пор,
как умерла Кэролайн. Забыл, на какие звуки она способна. Ты что-то хотела
спросить? — Ты знаешь, где находится Хай-Ридж?
Ральф покачал головой:
— Где-то в пригороде Ньюпорта. Вряд ли они хотят, чтобы
мужчины знали адрес этого приюта. Я надеялся, что тебе известно лучше.
Луиза тоже покачала головой:
— Слава Богу, мне никогда не нужно было прибегать к подобным
услугам.
Нам нужно позвонить ей. Мисс Тиллбери. Тебя же с ней
познакомила Элен, значит, ты можешь поговорить с этой дамой. Она выслушает
тебя.
Луиза одарила его взглядом, согревшим сердце — «Любой
здравомыслящий человек прислушается к тебе, Ральф», — говорили ее глаза, но
Ральф опять покачал головой:
— Готов спорить, что сегодня Гретхен отвечает на звонки
только из Общественного центра и от Сьюзен Дэй. Эта женщина либо очень смелая,
либо просто тупоголовая ослица, раз она приезжает сюда.
— Возможно, и то и другое. Если Гретхен Тиллбери не отвечает
на телефонные звонки, как же мы сможем связаться с ней?
— Вот что я тебе скажу: большую часть своей настоящей жизни,
как называет это Фэй Чепин, я проработал коммивояжером, надеюсь, что и сейчас в
случае необходимости смогу проявить изобретательность. — Он вспомнил о женщине
из справочного бюро с оранжевой аурой и усмехнулся: — И убедительность.
— Ральф?
— Что, Луиза?
— Мне кажется, это и есть настоящая жизнь.
Он погладил ее по руке:
— Понимаю, дорогая.
4
Знакомое худощавое лицо выглянуло из кабины контролера
платной больничной стоянки, знакомая улыбка — не менее полдюжины зубов ушли в
самоволку — осветила его.
— Эй, Ральф, это ты? Провалиться мне на этом месте. Красота!
— Триггер? — удивился Ральф. — Триггер Вашон?
— А кто же еще? — Триггер откинул упавшие ему на глаза
прямые волосы, чтобы получше рассмотреть Луизу. — А кто этот цветочек? Будь я
проклят, если не знаю ее!
— Луиза Чесс, — ответил Ральф, доставая билетик из
бумажника. — Ты должен знать ее мужа, Пола…
— Черт, конечно, знаю! — воскликнул Триггер. — В семидесятом
или семьдесят первом мы с ним иногда вместе проводили уик-энд! Вот это да!
Как он поживает, мэм?
— Мистер Чесс ушел в мир иной более двух лет назад, —
ответила Луиза. — Проклятье! Грустная новость. Он был отличным парнем, Пол
Чесс.
Его все любили. — Триггер так расстроился, будто Луиза
сообщила ему, что это случилось сегодня утром.
— Благодарю, мистер Вашон. — Луиза взглянула на часы, затем
на Ральфа.
Желудок ее заурчал, как бы ставя последнюю точку в споре.
Ральф через окошечко передал парковочный билетик, и, когда
Триггер принял его, Ральф вдруг понял, что по штампу будет видно, сколько времени
они с Луизой провели в больнице. Со вторника. Почти шестьдесят часов. — А что
произошло с работой в химчистке, Триг? — поспешно спросил он. — А-а-а, меня
уволили, — ответил Триггер. — Разве я не рассказывал?
Почти всех уволили. Сначала я пригорюнился, а в апреле
пристроился здесь, и… Эй-эй! Здесь мне намного лучше. Когда работы мало, я
смотрю телевизор, никто не орет на меня, когда я срываюсь с места, как только
загорится зеленый свет, и никто не наезжает на меня. Все торопятся поскорее на
тот свет, а мне спешить некуда. И вот что я скажу тебе, Ральф: этот проклятый
фургон был холоднее, чем титьки ведьмы зимой. Простите, мэм.
Луиза не ответила. Казалось, она с огромным интересом
изучает свои ладони. А Ральф с облегчением наблюдал, как Триггер смял парковочный
билет и выбросил его в корзину, даже не взглянув на штамп с датой и временем.
Он нажал на кнопку кассового аппарата, и на табло высветилось: 0.00$.
— О, Триг, как мило с твоей стороны, — сказал Ральф.
— Эй-эй, пустяки. — Триггер торжественно нажал еще одну
кнопку.
