Когда Рейчел Андерсон вернулась к своей тележке с чистящими
средствами, Луиза присоединилась к Ральфу.
— С ними ведь все будет в порядке, Ральф?
— Да. Уверен. А ты как? Не ощущаешь слабости или чего-то в
этом роде? — Нет. Ты запомнил дорогу?
— Конечно — она говорит о месте, ранее называвшемся Сады
Барретта.
Каждую осень мы с Кэролайн собирали там яблоки и покупали
сидр, пока в начале восьмидесятых ферму не продали. Подумать только, и это
Хай-Ридж.
— Удивляться будешь позже, Ральф, — я действительно умираю
от голода. — Ладно, ладно. Кстати, что это за бумажка? Записка о племяннице,
получившей стипендию на обучение в университете Нью-Гэмпшира?
Луиза, улыбнувшись, передала Ральфу листок, оказавшийся
счетом за электричество.
6
— Ну как, удалось вам передать сообщение? — поинтересовался
охранник, когда они вышли из здания и направились к машине.
— Да, спасибо, — ответила Луиза, вновь включая свою
мегаваттную улыбку. Она продолжала идти, однако покрепче сжала руку Ральфа. Он
понимал, каково сейчас Луизе; и он не знал, как долго продлится их воздействие
на обеих женщин.
— Вот и хорошо, — кивнул охранник, следуя за ними до конца
подъездной дорожки. — Денек сегодня выдался тяжелый, буду рад, когда он
окончится.
Знаете, сколько охранников будет задействовано здесь с
полудня и до полуночи? Дюжина. И это только здесь. В Общественном центре еще
человек сорок, не считая сил местной полиции.
«И все это абсолютно бесполезно», — подумал Ральф.
— И ради чего? Чтобы какая-то блондиночка могла высказаться?
— Охранник взглянул на Луизу, словно ожидая с ее стороны
обвинений в половой дискриминации, но Луиза лишь улыбнулась в ответ.
— Надеюсь, все будет хорошо, офицер, — произнес Ральф и
повел Луизу к «олдсмобилю». Он завел мотор, осторожно вырулил на дорогу,
ожидая, что сейчас из здания выбегут Барбара Ричардс и Рейчел Андерсон с дико
выпученными глазами и поднятыми в обвинительном жесте руками. Но ничего не
произошло. Ральф облегченно вздохнул. Луиза, взглянув на него, сочувственно
кивнула.
— Я считал себя коммивояжером, — произнес Ральф, — но
никогда не видел подобной сноровки.
Луиза застенчиво улыбнулась и скромно сложила руки на
коленях.
Из кабины, размахивая руками, выбежал Триггер. Сначала Ральф
подумал, что им все же не удалось спокойно уехать — охранник с блокнотом
заподозрил что-то неладное и по телефону приказал Триггеру задержать их. Затем
он обратил внимание на то, как выглядит Триггер — запыхавшийся, но счастливый —
и что-то державший в правой руке. Предмет оказался очень старым, обтрепанным
бумажником, распахивающимся и закрывающимся, словно беззубый рот какого-то
чудовища, при каждом взмахе руки Триггера.
— Не волнуйся, — сказал Ральф, притормаживая. — Не знаю, что
ему нужно, но ничего плохого он нам не сделает. Уверен.
— Мне плевать на то, чего хочет он. Я же хочу побыстрее
выбраться отсюда и поесть. Если он вновь примется за побасенки насчет рыбалки,
Ральф, я сама нажму на педаль газа, имей в виду.
— Аминь, — ответил Ральф, точно зная, что на уме у Триггера
Вашона отнюдь не воспоминания о рыбной ловле. Ральф разбирался еще не во всем,
однако одно он усвоил твердо: ничто в этом мире больше не происходит случайно.
Это Предопределение вышло на тропу войны. Ральф затормозил рядом с Триггером и
нажал на кнопку, опускающую стекло. Раздраженно поскрипывая, оно пошло вниз.
— Эй, Ральф! — крикнул Триггер. — Я думал, что проглядел
тебя!
— В чем дело, Триг? Мы торопимся…
— Хорошо, хорошо, это займет не больше секунды. Оно у меня в
бумажнике, Ральф. Я храню все свои бумажки здесь и никогда ничего не
выбрасываю.
Он распахнул бумажник, выставляя на обозрение смятые счета,
фотографии (и провалиться ему на этом месте, если Ральф не заметил, что на
одной из них Триггер изображен с огромным окунем в руках), старые визитные
карточки, пожелтевшие и поистершиеся от времени. Триггер перебирал весь этот
хлам со скоростью банковского служащего, называющего курс обмена валют.
— Никогда ничего не выбрасываю, — бормотал Триггер. — На них
очень удобно писать, лучше, чем в блокноте, к тому же их дают бесплатно.
Секундочку… Черт побери, ну где же она?
Луиза нетерпеливо посмотрела на Ральфа и кивнула в сторону
дороги.
Ральф проигнорировал как взгляд, так и жест. В груди у него
странно заныло.
Внутренним оком он увидел себя пишущим что-то указательным
пальцем на запотевшем стекле грузовичка Триггера пятнадцать месяцев назад.
— Ральф, помнишь шарф, который был на Дипно в тот день?
Белый, с красными отметинами?
— Конечно, помню, — ответил Ральф. «Ублюдок, — обозвал Эд
грузного водителя пикапа. — Имел я твою мать». И шарф он тоже отлично помнил.
Но вот только красные отметины вовсе не являлись бессмысленным узором; это была
идеограмма или идеограммы. У Ральфа засосало под ложечкой, когда Триггер
перестал рыться в бумажнике. Теперь Ральф понял, в чем дело. Он знал.
— Ральф, ты был на войне? — спросил Триггер. — На большой.
На второй мировой?
— В какой-то степени, — ответил Ральф. — В основном я
«воевал» в Техасе. В начале сорок пятого меня отправили за океан, но я
постоянно находился во втором эшелоне.
Триггер кивнул:
— Значит, тебя отправили в Европу. Потому что в регионе
Тихого океана не было такого эшелона.
— Я находился в Англии, — подтвердил Ральф, — затем в
Германии.
Триггер удовлетворенно кивал:
— Служи ты на Тихом океане, ты бы знал, что надпись на шарфе
вовсе не на китайском.
— На японском. Правильно, Триг?
Триггер кивнул. В руке он держал визитную карточку,
выбранную среди остальных. На чистой стороне Ральф увидел грубую имитацию двух
символов, виденных ими на шарфе Эда, двойной символ, написанный им самим на
запотевшем стекле грузовичка Триггера.
— О чем вы говорите? — вмешалась Луиза, теперь в ее голосе
звучало не нетерпение, а ужас.
— Я обязан был знать. — Ральф услышал свой слабый,
испуганный голос. — Просто обязан.
— Знать что? — Луиза тряхнула его за плечо. — Знать что?
Ральф не ответил. Словно во сне, он протянул руку и взял
карточку.
