— У Атропоса, — отозвался Ральф. — Могу спорить, что у
карлика полно подобных вещичек.
— И как ты думаешь, что будет у Эда в аэроплане, на котором
сегодня вечером он совершит полет? — Голос Луизы дрожал. — Взрывчатка или
отравляющий газ?
— Если он действительно планирует уничтожить всех, то,
скорее всего, взрывчатка; при использовании газа сильный ветер может помешать
его цели. — Ральф отхлебнул воды и заметил, что его рука нервно дрожит. — Но, с
другой стороны, мы ведь не знаем, какое блюдо Эд мог приготовить в своей
лаборатории, ведь так?
— Да, — уныло протянула Луиза. Ральф поставил стакан с водой
на стол. — Меня не слишком интересует, чем именно собирается воспользоваться
Эд.
— А что же тебя интересует?
Подошла официантка, неся свежезаваренный кофе, — казалось,
один аромат взбодрил Ральфа. Они с Луизой принялись отхлебывать, как только
официантка отошла. Кофе был крепким и таким горячим, что Ральф обжег губы, но
все же напиток казался ему божественной амброзией. Когда Ральф поставил чашку
на блюдце, та была наполовину пуста, а в желудке разлилось тепло, будто он
наглотался горячих угольков. Луиза хмуро смотрела на Ральфа поверх своей чашки.
— Больше всего меня интересует, — произнес Ральф, — наше
положение.
Ты сказала, что Атропос превратил Эда в управляемую ракету.
Абсолютно верно; именно это и представляли собой пилоты-камикадзе во время
второй мировой войны. У Гитлера были «Фау-2»; у Хирохито <Император,
правивший Японией во время второй мировой войны> же — «Священный Ветер».
Меня беспокоит, что Клото и Лахесис проделали то же самое и с нами. Нас
заправили особой силой и запрограммировали на автомобильный полет в Хай-Ридж,
чтобы мы остановили Сьюзен Дэй. И мне бы хотелось знать — почему.
— Но мы же знаем, — запротестовала Луиза. — Если мы не
вмешаемся, сегодня вечером во время выступления этой женщины Эд Дипно совершит
самоубийство, прихватив с собой две тысячи ни в чем не повинных людей.
— Да, — согласился Ральф, — и мы сделаем все возможное,
чтобы остановить его, Луиза. Насчет этого не беспокойся. — Ральф допил кофе и
поставил чашку на блюдце. Теперь желудок его проснулся и требовал пищи. —Я не
могу стоять в стороне и позволить Эду убить всех этих людей, как не могу не
чертыхнуться, если кто-то попадет мне мячом по голове. Вот только у нас не было
случая дочитать контракт до конца, это-то меня и пугает. —Он поколебался. — Я
до смерти напуган.
— О чем ты говоришь?
— О том, что нас разыграли как по нотам. Нам известно,
почему мы должны попытаться предотвратить выступление Сьюзен Дэй; мы не можем
допустить и мысли, что взбесившийся фанатик убьет пару тысяч невинных людей. Но
нам не известно, почему они хотят, чтобы мы сделали это. Вот что пугает меня.
— У нас есть шанс спасти две тысячи человеческих жизней, —
сказала Луиза. — Ты имеешь в виду, что это много для нас, но не для них?
— Именно об этом я и говорю. Не думаю, чтобы таких парней
впечатляло количество возможных жертв; они убивают нас не десятками или сотнями
тысяч, а миллионами. Они привыкли к зрелищу того, как Предопределение и Слепой
Случай стирают нас с лица земли.
— Как, например, при пожаре или во время наводнения в Дерри
восемь лет назад, — заметила Луиза.
— Да, но даже подобные события ничто по сравнению с
происходящим в мире каждый год. Наводнение восемьдесят пятого года здесь, в
Дерри, унесло двести двадцать жизней, но прошлой зимой в Пакистане в результате
наводнения погибло более трехсот пятидесяти человек, а последнее большое
землетрясение в России <Автор несомненно имел в виду землетрясение в
Армении.> убило более четырех тысяч. А еще взрыв атомного реактора в
Чернобыле. Где-то, я читал, более семидесяти тысяч человек умерло от лучевой
болезни. Огромное количество панам, скакалок и пар… Очков, Луиза.
— Ральф ужаснулся, чуть было не сказав пар сережек.
— Не продолжай. — Луиза поежилась.
— Мне данная тема не более приятна, чем тебе, — заметил
Ральф. — Но я вынужден говорить хотя бы потому, что двое парней все время
пытались увести нас от нее. Понимаешь, к чему я тебя подвожу? Должна. Большие
трагедии всегда были частью Слепого Случая; так что же изменилось теперь?
— Не знаю, — покачала головой Луиза, — но для них было очень
важно держать нас подальше.
Ральф согласно кивнул. Он ощущал, как кофеин горячит его
кровь, покалывая пальцы.
— Уверен. А теперь вспомни наш разговор на больничной крыше.
Слышала ли ты когда-нибудь, чтобы два человека объясняли
столь много, так и не объяснив ничего?
— Не поняла, — ответила Луиза, но лицо ее говорило о другом:
она не хотела понимать, о чем он говорит.
— Мои слова относятся к главной идее: возможно, они не могут
лгать.
Предположим, это так. Если человек владеет определенной
информацией, но не хочет ею делиться, а на ложь не способен, что ему остается
делать?
— Постоянно уходить от опасной зоны, — сказала Луиза, — или
зон.
— Бинго <Игра типа лото.>. А разве не так поступали
они?
— Ладно, — согласилась Луиза. — Они уходили в сторону, но
мне казалось, что в разговоре лидируешь ты, Ральф. Меня впечатляли твои
вопросы. Я, например, просто пыталась убедить себя, что все происходит на самом
деле.
— Конечно, вопросы я задавал, и много, но… — Ральф замолчал,
не зная, как точнее передать мысль, вертящуюся у него в голове, концепцию,
одновременно сложную и по-детски наивную. Он сделал еще одну попытку подняться,
вызывая внутренний щелчок, зная, что если он сможет соприкоснуться с ее
мыслями, то покажет ей кристально чистую и точную картину. Но ничего не
получилось, и Ральф разочарованно забарабанил пальцами по скатерти.
— Я был так же зачарован, как и ты, — наконец-то с трудом
заговорил он снова. — Если мое удивление и вылилось в вопросы, то лишь потому,
что мужчины — по крайней мере, моего поколения — приучены не опускаться до охов
и ахов. Это привилегия женщин, выбирающих материал для обивки мебели.
— Ах ты, дискриминатор, — улыбнулась Луиза, но Ральф не смог
ответить ей тем же. Он вспомнил Барби Ричардс. Направься Ральф к ней, она,
скорее всего, нажала бы потайную кнопку, но Луизе она позволила подойти только
потому, что та тоже женщина.
— Да, — спокойно произнес Ральф. — Я такой, старомодный,
из-за чего иногда попадаю впросак.
— Ральф, я не хотела…
— Я все знаю. Я лишь пытаюсь объяснить, что и сам был
поражен… Сбит с толку… Не меньше тебя. Поэтому и задавал вопросы, а что в
итоге? Разве это были хорошие вопросы? Полезные!
