«Печень, — подумал Ральф. — У нее нелады с печенью».
— Но ведь вы не хотите, чтобы со Сьюзен Дэй действительно
произошло что-то плохое? — встревоженно глядя на официантку, поинтересовалась
Луиза.
— По виду вы человек добрый, вряд ли вы желаете ей зла.
Женщина выдохнула через нос, выпуская два протуберанца.
— Не такая уж я хорошая, как кажусь, милочка. Если Господь
сделает с ней что-то, я первая запрыгаю от радости, говоря: «Да исполнится воля
твоя», поверьте. Но если вы имеете в виду насилие со стороны безумцев — дело
другое. Подобные вещи ставят нас на одну доску с теми, кого мы хотим
остановить. Безумцы, однако, считают иначе. Они ведь как джокеры в колоде карт.
— Да, — согласился Ральф. — Верное определение.
— Думаю, на самом деле мне не хочется, чтобы с этой дамой
случилось что-то плохое, — заключила официантка, — но все может быть. Все что
угодно.
И если такое произойдет, то пусть она винит только себя. Она
в волчьей стае… А женщине среди волков не следует слишком удивляться, если ее
покусают.
5
Ральф не был уверен, что после этого ему захочется есть,
однако его аппетит отлично пережил взгляды официантки на аборты и Сьюзен Дэй.
Помогли ауры; никогда прежде еда не казалась такой вкусной, даже когда он был
подростком и ел пять или шесть раз в день, было бы что.
Луиза не уступала ему в проворстве. Наконец она отодвинула в
сторону тарелку с остатками жареного картофеля и кусочком бекона. Ральф играючи
расправился с картофелем и беконом, положил сосиску на тост, затолкал
импровизированный сэндвич в рот, проглотил и, шумно выдохнув, откинулся на
спинку стула.
— Твоя аура на два тона потемнела, Ральф. Непонятно,
означает ли это, что тебе хватит есть, или что ты умрешь от несварения желудка.
— Скорее всего, и то и другое, — ответил он. — Ты тоже снова
видишь?
Луиза кивнула.
— Знаешь, — произнес Ральф, — в данный момент больше всего
на свете мне хочется вздремнуть. — Так оно и было. Теперь, в тепле и сытости,
последние четыре месяца недосыпания навалились на Ральфа пудовым грузом; глаза
словно засыпало песком.
— Сейчас для этого неподходящий момент, — встревоженно
возразила Луиза. — Очень плохая мысль.
— Согласен.
Луиза хотела попросить счет, но затем передумала и спросила:
— Может быть, стоит позвонить твоему другу-полицейскому,
Лейдекеру?
Вдруг он согласится помочь?
Ральф со всей тщательностью, на какую только способен был
его затуманенный мозг, обдумал предложение, затем отрицательно покачал головой:
— Вряд ли я осмелюсь. Что мы можем сообщить Лейдекеру, не
скомпрометировав себя? И это лишь часть проблемы. Если он даже подключится… Но
подойдет к делу неправильно… Он только усложнит ситуацию.
— Ладно. — Луиза подозвала официантку. — Отсюда мы поедем,
опустив все стекла, а затем остановимся в «Данкин донатс» и захватим с собой
кофе и пирожные. Сегодня плачу я.
Ральф улыбнулся. Улыбка вышла широкой, расплывшейся и
какой-то несвязной, напоминая блаженную ухмылку подвыпившего гуляки.
— Обязательно, мадам.
Когда подошла официантка и положила перед ним чек, Ральф
заметил, что на ее фартуке больше нет значка «ЖИЗНЬ — ЭТО НЕ ВЫБОР».
— Послушайте, — с трогательной открытостью произнесла она. —
Мне жаль, если я вас обидела. Вы же приехали завтракать, а не выслушивать
нотации. — Вы нас не обидели, — успокоил ее Ральф и взглянул на Луизу, та
согласно кивнула. Официантка улыбнулась:
— Спасибо, а то я действительно залетела на вас. В любой
другой день ничего подобного не случилось бы, но сегодня в четыре часа дня мы
устраиваем митинг, я буду представлять мистера Далтона. Для выступления мне
отводят три минуты, кажется, столько заняло и мое обращение к вам.
— Ничего, ничего. — Луиза похлопала женщину по руке. — Все
нормально. Улыбка официантки стала шире и теплее, но когда она повернулась к
ним спиной, Ральф увидел, что выражение удовольствия исчезло с лица Луизы. Она
смотрела на желтовато-черное пятно, парящее над правым бедром официантки. Ральф
достал из нагрудного кармана ручку, перевернул бумажную салфетку и быстро
набросал несколько слов. Затем, вытащив бумажник, извлек пять долларов и
положил их поверх написанного. Когда официантка подойдет за чаевыми, она
обязательно прочтет послание.
Ральф взял чек и помахал им перед лицом Луизы.
— Это наше первое настоящее свидание, значит, будем платить
пополам, — сказал он. — Если я оставлю ей пять, то мне не будет хватать трех
баксов. Только не говори, что ты разорена.
— Кто? Королева покера в Ладлоу? Не глупи, дорогой. — Луиза
передала ему пригоршню беспорядочно сложенных купюр, вытащив их из сумочки.
Пока Ральф выискивал нужную ему банкноту, Луиза прочитала написанное на
салфетке:
«Мадам, Вы страдаете острой дистрофией печени, и вам
необходимо срочно обратиться к врачу. Настоятельно советую держаться подальше
от Общественного центра Дерри сегодня вечером».
— Я знаю, это глупо, — сказал Ральф.
Луиза чмокнула его в кончик носа: — Никогда не глупо
помогать людям. — Спасибо. Однако вряд ли она поверит. Эта дама посчитает, что
нас обидел вид ее значка, несмотря на все наши уверения, и что данная записка
лишь своеобразный эквивалент ответа на ее нападки.
— Можно убедить и иначе.
Луиза сосредоточила взгляд на официантке — та, стоя в
дверном проеме, болтала с поваром. Естественный серо-голубой цвет ауры Луизы
стал насыщеннее, а сама аура сжалась, превратившись в облегающую тело капсулу.
Ральф не сознавал вполне, что именно происходит… Но все чувствовал.
Волосы у него встали дыбом, по коже побежали мурашки. «Она
наполняется силой, — подумал он, — нажимает на все выключатели, запускает в ход
все турбины, делая это отчасти из-за женщины, которую никогда прежде не видела
и, возможно, никогда больше не увидит».
Официантка тоже почувствовала постороннее вмешательство.
Она оглянулась, словно кто-то окликнул ее по имени. Луиза
натянуто улыбнулась и помахала рукой, но когда она заговорила с Ральфом, голос
ее дрожал от усилия.
— Я почти… Почти добралась.
— Добралась до чего!
— Не знаю. Того, что было нужно мне. Все произошло
мгновенно.
Женщину зовут Зое, с двумя точками над "е".
