Если появится Атропос, Ральф попытается вырвать язык
отвратительному коротышке и засунуть ему в глотку. И плевать, если это
расстроит чьи-то планы. Он не отвечает за грандиозные замыслы и дела
Лонг-таймеров; сейчас его волновала Луиза, находившаяся в опасности, и кровавая
бойня, которую следовало предотвратить. И кто знает? Возможно, он выкроит пару
минут и на попытку спасти свою обновленную шкуру. Вот о чем ему стоило
подумать, и, если лысоголовый уродина станет у Ральфа на пути, одному из них
предстоит проиграть. А если это не входит в расчеты больших ребят, то пошли они
к черту.
Многие из его размышлений Луиза поняла по ауре Ральфа — он
осознал это по ее полю, когда женщина прикоснулась к его руке.
— Что это значит, Ральф? Ты убьешь его, если он станет на
твоем пути?
Ральф, подумав, кивнул:
— Именно так.
Луиза после некоторого раздумья тоже кивнула.
— Ральф?
Он посмотрел на нее и поднял брови.
— Если так надо, можешь рассчитывать на мою коман… Ральфа
тронули слова Луизы… И он попытался скрыть от нее другие мысли: единственной
причиной, по которой Луиза по-прежнему находилась рядом с ним, является то, что
ему пока еще удается оберегать ее. Эта мысль натолкнула его на воспоминания о
бриллиантовых серьгах, но Ральф отбросил их, не желая, чтобы она увидела — или
хотя бы заподозрила что-нибудь по его ауре.
А в это время мысли Луизы потекли в абсолютно ином, более
безопасном направлении.
— Даже если нам войти и выйти, не встречаясь с ним, Атропос
все равно поймет, что здесь кто-то побывал. Возможно, он даже будет знать, кто
именно.
Отрицать этого Ральф не мог; у них не было иного выбора,
хотя бы временно. Им остается только делать свое дело, продвигаясь вперед шаг
за шагом, и надеяться, что, когда завтра утром встанет солнце, они увидят его.
«Хотя будь у меня выбор, я предпочел бы сон», — подумал Ральф, и тоскливая
мимолетная улыбка тронула его губы. —Господи, кажется, я не спал целую вечность".
С этой мысли ум его даже сделал прыжок к любимой поговорке Кэролайн о том, как
тернист и долог обратный путь в Эдем. В данный момент Ральф считал, что Эдемом
может быть лишь безмятежный, беспробудный сон до обеда… Даже немного позже.
Ральф взял Луизу за руку, и они вновь пошли по следам
Атропоса.
6
Футах в сорока восточнее ограждения, отмечающего границы
летного поля, ржавая колея заканчивалась. Следы Атропоса, однако, вели дальше,
хотя и недолго; Ральф был почти уверен, что видит место, где оканчиваются следы,
и образ их самих, превращенных в спицы огромного колеса. Если он не ошибается,
то логово Атропоса должно находиться неподалеку от того места, где Эд Дипно
врезался в пикап Толстяка, перевозившего бочонки с удобрением.
Поднявшийся ветер доносил тошнотворный запах гнили и голос
Чепина, разглагольствующего на свою любимую тему:
— …а что я всегда говорил! Шахматы — как жизнь… Ветер утих.
Напрягая слух, Ральф мог слышать голос Фэя, но слов не разобрал. Да это и
неважно: он так часто слышал эту проповедь, что знал ее наизусть.
— Ральф, какой противный запах. Это несет от него, правильно?
Ральф кивнул, хотя вряд ли Луиза это заметила. Женщина, крепко держа его за
руку, смотрела широко открытыми глазами вперед. След, начинавшийся у дверей
Общественного центра Дерри, оканчивался под пьяно накренившимся дубом футах в
двухстах от них. Причина смерти дерева, а не только его искореженного вида была
очевидной: бок древнего реликта был очищен наподобие банана ударом молнии.
Трещины, зазубрины, выпуклости серой коры образовывали странные сочетания
искаженных в молчаливом крике лиц, а само дерево раскинуло сухие ветви в виде
мрачных идеограмм… Напоминавших по крайней мере, Ральфу — японские иероглифы,
обозначавшие одно камикадзе.
Молнии, ударившей в дуб, не удалось свалить дерево, хотя она
постаралась вовсю. Мощная корневая система с одной стороны была вырвана из
почвы.
Корни, вырвавшись наружу, поднимали цепи ограждения в форме
купола, впервые за многие годы напомнив Ральфу о его детском знакомстве с
Чарльзом Энгстромом.
«Не надо играть с Чаки, — говорила ему мать. — Он плохой
мальчик».
Ральф не знал, плохой Чаки или нет, но вот крепким орешком
он был без сомнения. Чарли Энгстром прятался за деревом с длинным прутиком в
руке, который он называл Волшебным Жезлом. Когда мимо проходила женщина в
пышной юбке, Чаки крался за ней на цыпочках, поддевал сзади Волшебным Жезлом
юбку и задирал ее. Частенько ему даже удавалось разглядеть цвет нижнего
дамского белья, пока женщина не начинала понимать, что происходит, и поднимала
крик, угрожая рассказать все матери. Цепи ограждения, поднятые вверх корнями
дуба, напомнили Ральфу юбки, которые Чаки задирал своим Волшебным Жезлом. —
Ральф?
Он посмотрел на Луизу.
— А кто такой Чарли Ян <Здесь игра слов, основанная на
сходном произношении: Peekie Want — Волшебный Жезл и Piggy Juan — Поросенок
Ян.>? И почему ты сейчас о нем думаешь?
Ральф расхохотался: — Ты увидела это в моей ауре?
— Может быть. Теперь я ни в чем не уверена наверняка. А кто
он такой?
— Расскажу как-нибудь в другой раз. Идем.
Взяв женщину за руку, Ральф повел ее к дубу, под которым
заканчивались следы Атропоса, к усиливающемуся дурману разложения, являвшемуся
визитной карточкой карлика.
Глава двадцать пятая
1
Стоя под дубом, они рассматривали землю. Луиза напряженно
покусывала нижнюю губу.
— Нам действительно необходимо спуститься вниз, Ральф?
— Да.
— Но зачем? Что мы должны сделать? Забрать то, что он украл?
Убить его? Что именно?
Ральф не знал… Но был уверен, что поймет, они оба поймут,
когда придет время.
— Думаю, сейчас нам лучше не рассуждать, а действовать,
Луиза.
Молния действовала, словно мощная и жестокая рука, опрокинув
дерево и образовав огромный провал у корней с западной стороны. Для мужчины или
женщины уровня Шот-таймеров эта яма показалась бы тесным и, возможно, пугающим
провалом с обсыпающимися краями и переплетенными, торчащими в разные стороны
корнями, похожими на змей, но Ральф и Луиза не увидели в ней ничего необычного.
«Ребенок с развитым воображением мог бы увидеть побольше, —
подумал Ральф. — Это темное углубление навело бы его на мысль о пиратских
сокровищах… Кладах… Пещерах троллей».
