Лахесис: Нам действительно пора. Удачи вам и счастья, Ральф
и Луиза.
Мы никогда не забудем, что вы сделали для нас.
Ральф: — Был ли у нас выбор? Был ли?
Лахесис, очень мягко: Мы же вам говорили, разве не так? Для
Шоттаймеров всегда существует выбор. Нам это кажется пугающим… Но и прекрасным.
Ральф: — Скажите, вы когда-нибудь пожимали руки?
Клото и Лахесис недоуменно переглянулись, и Ральф
почувствовал, как между докторами произошел быстрый телепатический обмен
мнениями. Когда они вновь посмотрели на Ральфа, оба нервно улыбались — словно
подростки, решившие, что если им не хватит смелости прокатиться на больших
американских горках нынешним летом, то они никогда не станут настоящими
мужчинами. "
Клото: Мы много раз наблюдали за этим обычаем, но… Сами
никогда… Ральф посмотрел на Луизу и увидел, что она улыбается… Но ему
показалось, что в ее глазах поблескивают слезы.
Сначала он протянул руку Лахесису, потому что мистер Л.
Казался более смелым, чем его коллега:
— Ну, давайте же, мистер Л.!
Лахесис так долго смотрел на ладонь Ральфа, что тому
показалось, будто Лахесис никогда не сделает этого, несмотря на явное желание.
Затем, очень робко, он протянул свою маленькую ладонь и позволил большой ладони
Ральфа обхватить ее. Плоть Ральфа завибрировала, когда их ауры сначала
соприкоснулись, а затем смешались… И в этом слиянии он увидел целую серию
приятных, очень красивых серебристых узоров. Они напомнили Ральфу японские
иероглифы на шарфе Эда.
Он дважды пожал руку Лахесису, медленно и суховато, а затем
отпустил его ладонь. Тревожное выражение на лице Лахесиса сменилось улыбкой.
Он повернулся к своему партнеру:
Его сила почти полностью не охраняется во время этой
церемонии!
Я почувствовал ее! Она прекрасна!
Клото протянул свою руку, а за мгновение до того, как их
ладони встретились, он зажмурился, будто приготовившись к болезненному уколу. А
в это время Лахесис жал руку Луизе и улыбался, словно водевильный танцор,
вызванный на бис.
Клото, казалось, осмелел, сжал ладонь Ральфа и крепко пожал
ее.
Ральф улыбнулся:
— Воспринимай ее полегче, мистер К.
Клото отнял руку. Казалось, он подыскивал подходящий ответ.
Спасибо, Ральф. Я буду пожимать руки при малейшей
возможности.
Правильно.
Ральф расхохотался. Клото, поворачивавшийся в это время к
Луизе, чтобы обменяться с ней рукопожатием, растерянно улыбнулся, и Ральф
похлопал его по спине:
— Вы правильно поняли, мистер К. Абсолютно верно.
Ральф обнял Луизу и в последний раз взглянул на лысоголовых
врачей-коротышек: — Я ведь еще встречусь с вами?
Клото: Да, Ральф.
Ральф: — Вот и отлично. Мне достаточно еще лет семидесяти;
почему бы вам не занести эту дату в свой календарь?
Они ответили улыбкой комиков, что нисколько не удивило Ральфа.
Он отвесил им легкий поклон, затем обнял Луизу за плечи и
наблюдал, как мистер К.
И мистер Л.
Медленно спускались с холма. Лахесис открыл дверцу кабины с
надписью «МУЖСКОЙ»; Клото встал в дверях женской кабины.
Лахесис, улыбнувшись, помахал рукой. Клото поднял ножницы с
длинными лезвиями в жесте своеобразного салюта.
Ральф и Луиза помахали в ответ.
Лысоголовые врачи вошли внутрь и закрыли за собой двери.
Луиза утерла слезы и повернулась к Ральфу:
— И все? Это все?
Ральф кивнул.
— И что нам теперь делать?
Ральф согнул руку:
— Могу я проводить вас домой, мадам?
Улыбаясь, она взяла его под руку:
— Спасибо, сэр. Конечно, можете.
Они вышли из Строуфорд-парка, возвращаясь на уровень
Шоттаймеров, соскальзывая вниз на свое обычное место в раскладе вещей без
спешки и нервозности — даже не осознавая, что это происходит, пока дело не было
сделано.
8
Дерри стонал от паники и потел от возбуждения. Завывали
сирены, люди выкрикивали из окон второго этажа в поисках друзей, проходящих по
тротуару, а на каждом перекрестке собирались толпы зевак, глазеющих на пожар.
Ральф и Луиза не обращали внимания на шум и суматоху вокруг них.
Они медленно поднимались по Ап-Майл-хилл, с каждым шагом
ощущая все большую усталость; казалось, истощение наваливалось на них мешками,
полными песка.
Лужа белого света, обозначающая парковочную площадку около
«Красного яблока», казалась неимоверно далекой, хотя Ральф знал, что до нее
всего лишь три небольших квартала.
Но что еще хуже, с утра похолодало градусов на пятнадцать, к
тому же усилился ветер, а они были одеты совсем не по погоде. Ральф подозревал,
что это означало первый настоящий осенний бал и конец бабьего лета.
Фэй Чепин, Дон Визи и Стэн Эберли торопились им навстречу,
очевидно, направляясь в сторону Строуфорд-парка. Полевой бинокль, в который Дон
иногда наблюдал за приземляющимися самолетами, висел на шее Фэя, А учитывая
Дона, лысеющего и толстого, их сходство с более известным трио было просто
неизбежно. «Три комика Апокалипсиса», — подумал Ральф и улыбнулся.
— Ральф! — воскликнул Фэй. Он часто дышал. Ветер то и дело
сдувал волосы ему на лоб, и Фэй нетерпеливо откидывал их назад. —Представляешь,
Общественный центр взорвался! Кто-то сбросил бомбу с легкого самолета! Мы
слышали, что погибло около тысячи людей!
— Я слышал то же самое, — хмуро согласился Ральф. — Мы с
Луизой только что из парка. Знаешь, оттуда центр прекрасно виден.
— Господи, я знаю это, я прожил в Дерри всю свою проклятую
жизнь. Как ты думаешь, куда мы направляемся? Пойдем назад с нами!
— Мы с Луизой как раз идем к ней домой, хотим узнать, что
сообщат по этому поводу в новостях. Возможно, мы присоединимся к вам позже.
— Ладно. А что у тебя с головой, Ральф?
На мгновение Ральф очутился в пустоте — что он сделал со
своей головой? — а затем, словно в повторе ночного кошмара, увидел оскал на
лице Эда и взгляд его безумных глаз. «О нет! — кричал на него Эд. —Ты все испортишь.»
