Обе версии случившегося были настолько туманны и
противоречивы, что Ральф имел все основания сомневаться в их правдивости.
Скорее всего, арестовали нескольких правонарушителей, чей энтузиазм перешел все
дозволенные рамки. В таких местечках, как Дерри, подобное случается довольно
часто; слухи разрастаются как снежный ком, переходя из уст в уста.
И все же Ральф не мог отделаться от ощущения, что на этот
раз все гораздо серьезнее, в основном потому, что как в версии Билла, так и в
рассказе Луизы фигурировал Эд Дипно, а Эда уж никак нельзя назвать обывателем,
протестующим против абортов. В конце концов, он был парнем, вырвавшим клок
волос вместе с кожей из прически своей жены, пересчитавшим все ее зубы и
сломавшим ей челюсть только потому, что увидел ее подпись под петицией, в
которой только упоминался Центр помощи женщинам. Он был парнем, который
действительно уверен, что некто, именующий себя Кровавым Царем — отличная
кличка для борца, подумал Ральф, — прибыл в Дерри, а его помощники вывозят
нерожденные жертвы из города в крытых грузовиках (плюс в некоторых пикапах, где
человеческие зародыши прячут в бочонках с надписью «ОТ СОРНЯКОВ»). Нет, решил
Ральф, раз уж в этом деле замешан Эд, значит, это не просто случай с неким
оголтелым дуболомом, нацепившим на себя плакат протеста.
— Пойдемте ко мне, — неожиданно предложила Луиза. — Я
позвоню Симоне Кастонья. Ее племянница работает в регистратуре Центра. Если
кто-то и знает, что же произошло на самом деле, то это Симона — уж она
обязательно позвонила Барбаре.
— Но я собрался в супермаркет, — помялся Ральф. Конечно, это
не то, но совсем маленькая: аптека находилась рядом с супермаркетом, в полу
квартале от парка. — Я зайду к тебе на обратном пути.
— Хорошо, — улыбнувшись, ответила Луиза. — Мы ждем тебя
через несколько минут, ведь так, Билли?
— Конечно, — ответил Мак-Говерн, неожиданно заключая Луизу в
объятия.
Объем был велик, но ему все же удалось справиться. — А пока
ты принадлежишь только мне. О Луиза, эти сладкие мгновенья пролетят как один
миг!
А за оградой парка несколько молоденьких женщин с детишками
в колясках наблюдали за ними, возможно, привлеченные жестикуляцией Луизы,
становившейся просто грандиозной, когда та бывала чем-то взволнована. И теперь,
когда Мак-Говерн, обняв Луизу, слегка наклонил женщину, глядя ей в глаза с
испепеляющей страстью плохонького актера, исполняющего последнее па знойного
танго, одна из мамаш что-то шепнула на ушко другой, и обе рассмеялись.
Пронзительный, недобрый звук, заставляющий думать о царапанье мела по
грифельной доске или о скрежете вилок по фаянсовой посуде.
«Посмотри на это забавное старичье, — как бы говорил их
смех. — Посмотри на этих стариков, вообразивших, что они снова молоды».
— Прекрати, Билл, — попросила Луиза. Она вся пылала,
возможно, не только потому, что Билл отколол одну из своих обычных шуточек. Она
услышала смех за оградой. Мак-Говерн, без сомнения, тоже слышал, но он считал,
что они смеются вместе с ним, а не над ним. Иногда, подумал Ральф, несколько
раздутое "я" может служить отличной защитой.
Мак-Говерн отпустил Луизу, затем, сняв федору, сделал
поклон, как бы извиняясь. Луиза, правда, была слишком занята своей кофточкой,
выбившейся из юбки, чтобы обращать на него внимание. Румянец сходил с ее щек, и
Ральф заметил, что оно приобретает нездоровую бледность. Он надеялся, что Луиза
не больна чем-нибудь серьезным.
— Приходи, если сможешь, — вновь обратилась она к Ральфу.
— Обязательно, Луиза.
Мак-Говерн обнял ее за талию, на этот раз вполне естественно
и дружески, и они вместе направились к дому Луизы. Глядя им вслед, Ральф
внезапно испытал сильнейшее ощущение deja vu <Уже виденное (франц.)>как
будто он уже видел их, идущих в обнимку, только в другом месте. Или в другой
жизни. Затем, когда Мак-Говерн опустил руку, разрушив тем самым иллюзию, Ральфа
осенило: да это же Фред Астер, ведущий темноволосую, довольно крупную Джинджер
Роджерс в провинциальный кинотеатр, где можно «танцевать» под мелодию Джерома
Керна или Ирвинга Берлина.
"Какая чушь, — думал он, направляясь к аптеке. — Какая
ерунда, Ральф.
Билл Мак-Говерн и Луиза Чесс так же похожи на Фреда Астера и
Джинджер Роджерс, как…"
— Ральф? — вдруг услышал он голос Луизы и обернулся. Теперь
их разделяла дорога. По Элизабет-стрит проносились машины, мешая им видеть друг
друга.
— Что? — крикнул он в ответ.
— Ты выглядишь лучше! Более отдохнувшим! Ты наконец-то стал
лучше спать?
— Да, — ответил он, подумав: «Еще одна маленькая ложь во
спасение». — Ну разве я не говорила тебе, что ты сразу почувствуешь себя лучше
с наступлением осени? До скорого!
Луиза помахала ему, и Ральф удивился, вдруг увидев
ярко-голубые лучики, исходящие от коротких, аккуратно подстриженных ногтей
женщины. Они напоминали след, оставляемый в небе реактивным самолетом.
«Какого черта?..»
Ральф зажмурился, затем снова посмотрел. Ничего. Только Билл
и Луиза, идущие по улице к ее дому. Никаких ярко-голубых лучей, ничего… Но
когда взгляд Ральфа упал на тротуар, он увидел, что Луиза и Билл оставляют
после себя следы на асфальте, следы, так напоминающие изображения ступней в
старом пособии Артура Мюррея по обучению танцам. Следы, оставляемые Луизой,
были молочно-серого цвета. У Мак-Говерна, побольше, но все-таки деликатные —
темно-оливковые. Они светились на тротуаре, и до Ральфа, застывшего на
противоположной стороне Элизабет-стрит с отвисшей почти до груди челюстью,
внезапно дошло, что он видит еще и тоненькие ленточки разноцветного дыма,
тянущиеся от следов Луизы и Билла. А может, это всего лишь пар?
Городской автобус скрыл следы из вида, а когда он прошел, те
исчезли.
На тротуаре не было ничего, кроме оставленного кем-то мелом
признания внутри полустертого сердца:
«СЭМ + ДИНИ = НАВСЕГДА».
«Эти следы не исчезли, Ральф. Во-первых, их здесь вообще
никогда не было. И ты это прекрасно знаешь».
Да, Ральф знал. Просто сначала он подумал, что Билл и Луиза
похожи на Фреда Астера и Джинджер Роджерс, а затем развил эту мысль, придя к
фантомам отпечатков шагов, как на схеме из пособия Артура Мюррея. Конечно, во
всем этом была странная логика. И все же — он испугался. Сердце в груди билось
быстро, а когда Ральф на мгновение закрыл глаза, пытаясь успокоиться, он вновь
увидел лучики, струящиеся из кончиков пальцев Луизы. «Просто мне необходимо
отоспаться, — подумал Ральф. — Крайне необходимо. Если мне это не удастся, еще
и не такое померещится».
— Правильное решение, — пробормотал он и направился к
аптеке.
