— Думаю, моя печаль глубока, — как бы не слыша его, произнес
Билл и еще раз театральным жестом промокнул глаза, — только я не уверен, о ком
печалюсь — о Бобе или о себе. Разве это не ужасно? Но если бы ты знал Боба в
дни его былого великолепия…
— Билл? Видишь того парня около кафетерия? Роется в мусорном
бачке? Я вижу…
— Да, таких теперь полно вокруг, — сказал Мак-Говерн, бросив
беглый взгляд на бродягу (тот, отыскав пару бутылок из-под «Будвайзера»,
засовывал их в пакет), и снова повернулся к Ральфу. — Ненавижу старость — может
быть, именно в этом причина моей печали.
Бродяга приближался к их скамье — легкий бриз доложил о его
приходе запахом, даже отдаленно не напоминающим французский одеколон. Его аура
— жизнерадостная, энергично-зеленого цвета, навевающая мысль о декорациях ко
дню святого Патрика <Святой Патрик — национальный герой Ирландии.
Символом этой страны является зеленый лист
клевера-трилистника.>, — вдруг странно потускнела, приобретя
болезненно-зеленый оттенок.
— Эй, приятели! Как поживаете?
— Бывало и лучше, — ответил Мак-Говерн, иронично поднимая
бровь.
— Надеюсь, нам станет намного лучше, как только ты провалишь
отсюда.
Бродяга неуверенно посмотрел на Мак-Говерна, как бы решая,
что тот уже потерянный шанс, затем обратил свой взор к Ральфу:
— Нет ли у вас лишней монетки, мистер? Мне нужно добраться
до Дэкстера. Позвонил мой дядя, он живет там на Нейболт-стрит, и сказал, что я
снова смогу получить работу на фабрике, но только если я…
— Исчезни, — сказал Мак-Говерн. Попрошайка встревоженно
взглянул на него, но затем вновь обратил налитые кровью карие глаза к Ральфу:
— У меня будет хорошая работа. Но только если я сегодня
приеду туда.
Есть автобус… Ральф полез в карман, нашел две монетки и
опустил их в протянутую руку. Бродяга оскалился. Аура, окружающая его,
прояснилась, стала ярче, затем неожиданно исчезла. Ральф почувствовал огромное
облегчение.
— Отлично. Большое спасибо, мистер!
— Не стоит, — ответил Ральф.
Бродяга побрел в направлении магазина «Купи и сэкономь», где
всегда была дешевая выпивка.
«Неужели тебе так трудно быть хоть немного милосерднее и в
своих мыслях? — спросил себя Ральф. — Если в этом направлении пройти еще
полмили, можно как раз оказаться на автобусной остановке».
Это, конечно, так, но Ральф прожил достаточно долго, чтобы
понимать разницу между милосердием в мыслях и иллюзиями. Если бродяга с
темно-зеленой аурой собирался на автостанцию, значит, Ральф собирался в
Вашингтон, чтобы занять пост госсекретаря.
— Не стоит делать этого, Ральф, — неодобрительно произнес
Мак-Говерн.
— Таким образом мы только поощряем их. О чем ты говорил,
когда нас так грубо прервали?
Однако теперь идея рассказать Мак-Говерну об аурах казалась
совсем неудачной. Ральф даже не мог понять, в честь чего он пришел к подобному
решению. Конечно, из-за бессонницы — в этом и крылся ответ. Именно она повлияла
на его суждения, память и восприятие.
— О том, что сегодня я получил кое-что по почте, — ответил
Ральф. — Думаю, тебя это немного взбодрит. — Он передал открытку Элен
Мак-Говерну, тот дважды прочитал текст послания. Во время повторного чтения его
длинное лошадиное лицо расплылось в широкой улыбке. Облегченно вздохнув,
удовлетворенный Ральф простил Мак-Говерну его крайний эгоизм. В свете
проявленного великодушия намного легче было забыть свойственную Биллу
помпезность.
— Это же здорово! Работа!
— Конечно. Давай отметим это небольшим ленчем. Рядом с
аптекой «Райт-Эйд» есть отличное местечко. Там несколько тесновато, зато…
— Спасибо, но я обещал племяннице Боба посидеть с ним.
Конечно, он и понятия не имеет, кто я такой, но это не важно, потому что я
знаю, кто он такой. Понимаешь?
— Конечно. Тогда разбегаемся.
— Ладно. — Мак-Говерн, все так же улыбаясь, еще раз пробежал
глазами открытку. — Здорово, просто великолепно!
Ральф радостно улыбнулся, видя торжествующее выражение лица
старого друга.
— И я того же мнения.
— Я спорил с тобой на пять баксов, что она снова сойдется с
этим чокнутым… Но я с радостью признаю свой проигрыш. Звучит глупо?
— Немного, — ответил Ральф, но только потому, что был уверен
— Билл рассчитывает на подобный ответ. На самом деле Ральф считал, что сейчас
Мак-Говерн дал себе самую четкую характеристику, и никто не смог бы сделать
этого лучше.
— Приятно, что хоть у кого-то дела идут лучше, а не хуже, а?
— Конечно.
— Луиза уже видела открытку? Ральф покачал головой:
— Покажу, как только увижу ее. Ее нет дома.
— Обязательно. Ты стал лучше спать, Ральф?
— Думаю, у меня все в порядке.
— Хорошо. Ты выглядишь немного лучше. Несколько окрепшим.
Нам нельзя сдаваться, Ральф, понимаешь? Это очень важно. Согласен со мной?
— Согласен, — ответил Ральф, вздыхая. — Думаю, в этом ты
нрав.
3
Двумя днями позже Ральф, сидя за кухонным столом, медленно
ел овсяную кашу (надо сказать, без всякого желания, но он слышал о пользе
овсянки).
Перед ним лежал свежий номер «Дерри ньюс». Он быстро
прочитал статью на первой странице, но взгляд его то и дело притягивала
фотография; казалось, она отражала самые плохие, хоть и необъяснимые,
предчувствия, которые не покидали его весь последний месяц.
Ральф считал, что заголовок над фотографией —
«СПРОВОЦИРОВАЛА НАСИЛИЕ» — не соответствовал содержанию статьи, но это его не
удивило; читая газету много лет, он привык к ее необъективности, включая и
компанию против абортов. И все же газета была достаточно осторожной, отделяя
себя от «Друзей жизни», и Ральфа это не удивляло. «Друзья» собрались у
автостоянки, прилегающей как к зданию Центра помощи женщинам, так и к городской
больнице, поджидая сторонников альтернативы, прошедших маршем по центру города.
Большинство демонстрантов — их было около двухсот — несли плакаты с портретом
Сьюзен Дэй и лозунги «ВЫБОР, А НЕ СТРАХ».
В намерения демонстрантов входило привлечь к себе новых
сторонников по мере продвижения к Центру, и колонна действительно разрасталась,
как снежный ком. «Альтернативщики» собирались провести короткий митинг около
здания Центра, агитируя людей посетить выступление Сьюзен Дэй, после которого
собравшимся были бы предложены прохладительные напитки. Однако митингу не
суждено было состояться. Как только сторонники альтернативы приблизились к
автостоянке, «Друзья жизни», ринувшись вперед, перегородили дорогу, выставив в
качестве прикрытия собственные лозунги («УБИЙСТВО ЕСТЬ УБИЙСТВО», «СЬЮЗЕН ДЭЙ,
УБИРАЙСЯ ВОН СКОРЕЙ!», «ПРЕКРАТИТЕ ИСТРЕБЛЕНИЕ НЕВИННЫХ!»).
