К его превеликому удивлению, яркие пятна на щеках Толстяка
проступили еще резче. «Ты тоже наблюдал за ним! — внезапно подумал Ральф. — И
не только за посадкой, иначе ты не стал бы так отчаянно краснеть… Ты смотрел и
на то, как самолет выруливает к терминалу».
За этой мыслью последовало полнейшее откровение. Толстяк
считал, что он сам виноват в столкновении, и опасался, что полицейские, которые
прибудут на место аварии, станут придерживаться той же точки зрения. Он
наблюдал за самолетом и не заметил машины Эда, стремительно выехавшей из ворот
на дорогу.
— Послушай, я действительно сожалею, — искренне произнес Эд;
вид у него был не просто виноватый — парень являл собой сплошное уныние.
Ральф внезапно поймал себя на мысли о том, в какой степени
он доверяет своим глазам и действительно ли понимает хоть немного из того, (Эй,
эй, Сьюзен Дэй) что произошло здесь… И кем, в конце концов, была Сьюзен Дэй?
— Я ударился головой о руль, — говорил в это время Эд, — и
мне кажется… Понимаешь, у меня что-то заклинило.
— Думаю, так оно и было. — Почесав затылок, Толстяк
посмотрел на низкое темное небо, затем снова на Эда. — Хочу кое-что предложить
тебе, приятель.
— Да? Что именно?
— Давай просто обменяемся именами и номерами телефонов,
вместо того чтобы ввязываться во все это дерьмо со страховками. А затем
разъедемся каждый в свою сторону.
Эд неуверенно взглянул на Ральфа, пожавшего плечами, а затем
снова на мужчину в кепке.
— Если в дело вмешается полиция, — продолжал Толстяк, — у
меня возникнет множество проблем. Во-первых, они сразу выяснят, что прошлой
зимой я тоже оказался участником столкновения и теперь езжу по временным
правам. Поэтому они постараются насолить мне. Понимаешь, о чем я говорю? —
Конечно, — ответил Эд. — Но в этом столкновении виноват только я.
Видишь ли, я ехал слишком быстро…
— Возможно, столкновение еще не самое главное, — перебил его
Толстяк, недоверчиво оглядываясь на приближающийся грузовик, потом снова
взглянул на Эда и заговорил более настойчиво: — Из машины вытекло немного
бензина, но я уверен, что ты сможешь доехать домой… Если ты житель этого
городка. Ты ведь живешь здесь?
— Да, — ответил Эд.
— А я оплачу ремонт, полсотни баксов, идет?
Новое откровение посетило Ральфа; существовала одна—
единственная причина, объясняющая внезапный поворот в поведении незнакомца от
грубости к заискиванию. Автокатастрофа прошлой зимой? Возможно. Но Ральф
никогда не слышал о такой вещи, как временные права, и считал, что это почти
наверняка вранье. Старина Садовник разъезжал без прав. Ситуацию же усложняло
следующее: Эд говорил правду — столкновение было полностью на его совести.
— Если же мы разъедемся подобру-поздорову, — продолжал
Толстяк, — мне не придется снова объясняться с полицией, а тебе растолковывать,
почему ты выскочил из своей машины и накинулся на меня, как разъяренный зверь,
утверждая, что мой грузовичок набит мертвыми младенцами.
— Неужели я действительно говорил такое? — ошеломленно
спросил Эд.
— Конечно, — мрачно подтвердил Толстяк.
Слегка картавя, голос с французским акцентом произнес:
— Все в порядке, ребята? Никто не пострадал?.. Эй, Ральф!
Это ты?
За рулем подъехавшего грузовика с надписью «ХИМЧИСТКА ДЕРРИ»
сидел один из братьев Вашон, проживавших в Олд-Кейп. Скорее всего, Триггер,
самый младший.
— Это я, — ответил Ральф и, не отдавая себе отчета в
происходящем — все его действия сейчас подчинялись инстинкту, — подошел к
Триггеру, обнял за плечи и повел парня в направлении его машины.
— С ними все в порядке?
— Да, да, — ответил Ральф. Оглянувшись назад, он посмотрел
на Эда и Толстяка, склонившихся над кузовом «форда». — Немного помяли машины.
Они сами во всем разберутся.
— Хорошо, хорошо, — благодушно согласился Триггер Вашон. — А
как твоя милая женушка, Ральф?
Ральф вздрогнул.
— Господи! — воскликнул он и взглянул на часы, надеясь, что
сейчас не больше пяти двадцати — пяти тридцати. Однако было уже без десяти
шесть. На двадцать минут позже того времени, когда он должен принести Кэролайн
чашку бульона с половиной сэндвича. Она, конечно же, волнуется. А вспышки
молнии и аккомпанемент грома, разносящийся по пустому дому, испугают ее еще
больше. И уж если дождь действительно пойдет, она не сможет закрыть окна; у нее
не хватало сил даже поднять руку.
— Ральф? — окликнул его Триггер. — Что-нибудь случилось?
— Да так, ничего, — ответил старик. — Просто я загулялся и
совсем потерял счет времени. А затем произошло это столкновение, и… Ты можешь
подвезти меня домой, Триг? Я заплачу тебе.
— Не надо мне никакой платы, — возразил Триггер. — Нам по
пути.
Садись, Ральф. Ты думаешь, с этими парнями все будет
нормально? Они тут ничего такого не натворят?
— Нет, — ответил Ральф. — Мне так не кажется. Подожди
секунду.
— Конечно.
Ральф подошел к Эду.
— Вы договорились?
— Да, — ответил Эд. — Мы уладим все частным образом. Почему
бы и нет?
В конечном счете все сводится к кучке разбитого стекла.
Теперь Эд говорил в своей обычной манере, и здоровяк в белой
рубашке внимал ему почти с уважением. Ральфа все еще не покинули недоумение и
тревога по поводу всего, что произошло здесь, но он решил позволить событиям
идти своим чередом. Ему очень нравился Эд Дипно, но в этот июль его заботило
совсем иное; его волновала Кэролайн и то странное существо, которое начало
стучать в стенах его спальни — и внутри нее глубокой ночью.
— Отлично, — сказал он Эду. — Тогда я поеду домой. Мне нужно
приготовить ужин для Кэролайн, я и так запоздал.
Он уже повернулся, намереваясь уйти, но тут Толстяк
остановил его, протягивая руку.
— Джон Тэнди, — представился он.
— Ральф Робертс. Рад познакомиться.
Тэнди улыбнулся:
— Сомневаюсь, что при подобных обстоятельствах… Но я
действительно рад, что вы вовремя оказались поблизости. В какой-то момент мне
показалось, что мы поубиваем друг друга.
«Как и мне», — подумал, но не сказал Ральф. Он посмотрел на
Эда, его встревоженный взгляд задержался на непривычной футболке, прилипшей к
тощей груди, и на белом шелковом шарфе с красными китайскими иероглифами.
