— Отлично. Спасибо, что подвезли.
— Пустяки. И еще одно… Ральф, уже открывший дверцу,
обернулся к Лейдекеру, удивленно подняв брови.
Лейдекер посмотрел на свои руки, поерзал за рулем, кашлянул
и, наконец, снова взглянул на Ральфа.
— Я просто хотел сказать, что вы держались молодцом, —
произнес он.
— Для многих парней, даже лет на сорок моложе вас, такое
небольшое приключение закончилось бы на операционном столе или в морге.
— Мне помогал мой ангел-хранитель, — улыбнулся Ральф,
вспоминая свое удивление, когда понял, что за предмет находится у него в кармане
куртки. — Вполне возможно, и все же на ночь проверьте, заперта ли ваша дверь.
Слышите?
Ральф с улыбкой кивнул. Заботливость Лейдекера тронула его.
— Обязательно, а если мне еще поможет и Мак-Говерн, все
будет хорошо. «К тому же, — подумал он, — я всегда смогу спуститься вниз и
проверить дверь еще раз, когда проснусь. Это произойдет через два с половиной
часа после того, как я засну».
— Все обязательно будет хорошо, — сказал Лейдекер. — Никто
из моих сотрудников не обрадовался, узнав, что Дипно снюхался с «Друзьями
жизни», ведь он всегда производил приятное впечатление. Так бы мы и считали, не
позвони вы в тот день, когда Дипно решил размяться, использовав свою жену в
качестве боксерской груши.
Ральф кивнул.
— С другой стороны, мы и раньше сталкивались с такими
парнями, в какой-то степени им присущ инстинкт саморазрушения. И этот процесс
уже начался в Дипно. Он потерял жену, потерял работу… Вам об этом известно? —
Да. Мне сообщила Элен.
— Теперь он теряет своих более умеренных последователей. Они
отходят, как боевые истребители, возвращающиеся на базу, потому что у них
кончилось горючее. Только не Эд — он пойдет дальше, несмотря ни на что. Думаю,
ему удастся удержать некоторых из своих сторонников до выступления Сьюзен Дэй,
но после него, по-моему, Дипно окажется в полном одиночестве.
— Вам не приходила в голову мысль, что он планирует что-то
на пятницу?
Что он может попробовать расправиться со Сьюзен Дэй?
— Конечно, — ответил Лейдекер. — Мы обдумываем такую
возможность.
8
Ральф был счастлив, что на этот раз входная дверь оказалась
запертой.
Он устало поднялся по лестнице, казавшейся сегодня длиннее и
мрачнее, чем когда-либо.
В комнатах, казалось, было невероятно тихо, несмотря на
барабанную дробь дождя по крыше, а в воздухе словно застыл запах. Ральф
подвинул стул к кухонному шкафу, вскарабкался на него и взглянул наверх, словно
ожидая обнаружить там еще одного «Телохранителя»
— настоящий баллончик, тот, который он положил туда,
проводив Элен и ее подружку Гретхен, — ив глубине души он действительно ожидал
именно этого.
Однако на шкафу ничего не оказалось, кроме сломанной
зубочистки, старого предохранителя и толстого слоя пыли.
Осторожно спустившись на пол, Ральф увидел грязные следы на
сиденье, и куском бумажного полотенца протер его. Затем, поставив стул на
место, прошел в гостиную. Он долго переводил взгляд с дивана на кресло, оттуда
на старенький телевизор между двумя окнами, выходящими на Гаррис-авеню, а от
телевизора — в дальний угол комнаты. Придя домой вчера, раздосадованный на
Мак-Говерна за незапертую дверь, он принял куртку, висевшую на вешалке в том
углу, за незваного гостя. Не стоит выкручиваться; он решил, что это Эд Дипно
вздумал посетить его.
«Но ведь я никогда не вешаю куртку. Это одна из моих
привычек — надеюсь, одна из немногих, — которая всегда раздражала Кэролайн. И
если уж мне не удалось избавиться от нее при жизни Кэролайн, едва ли это
произошло после ее смерти. Нет, это не я повесил куртку».
Ральф пересек гостиную, порылся в карманах серой кожаной
куртки и выложил все найденное на телевизор. Из левого кармана он выудил лишь
кошелек с мелочью, зато правый — даже без газового баллончика скорее напоминал
бюро находок. Там была лимонная конфета в обертке; смятая рекламка пиццерии;
батарейка; маленькая пустая коробочка, в которой когда-то пребывал яблочный
пирожок из «Макдональдса»; его абонементная карточка из видеосалона Дэйва
(карточка без вести пропала недели две назад, Ральф был уверен, что потерял
ее); коробок спичек; смятые конфетные обертки… И свернутый листок голубой
линованной бумаги.
Ральф развернул листок и прочитал единственное предложение,
написанное дрожащим старческим почерком: «Я тороплю себя ежесекундно, ежечасно
— успеть бы все свершить, что предначертано судьбой».
Этой фразы оказалось вполне достаточно, чтобы убедить разум
в том, что давно уже было известно его сердцу: Дорренс Марстеллар сидел на
крыльце, когда Ральф вернулся из центра с вестернами, но он кое-что сделал,
прежде чем усесться и ждать. Он поднялся наверх, снял с кухонного шкафа
баллончик и положил его в правый карман куртки Ральфа: Он даже оставил свою
«визитную карточку»: стихотворную строку, нацарапанную на листке из его
записной книжки с расписанием движения самолетов. Затем, вместо того чтобы положить
куртку на обычное место, старина Дор аккуратно повесил ее на вешалку.
Проделав это (готовую булочку не испечь заново), он вернулся
на крыльцо и стал поджидать Ральфа.
Вчера вечером Ральф снова выговаривал Мак-Говерну за
незапертую дверь, и Билл воспринял взбучку так же спокойно, как сам Ральф
принимал недовольное ворчание Кэролайн из-за куртки, вечно бросаемой куда
попало, но теперь он думал, что напрасно обвинял Билла. Старина Дор подобрал
ключ… Или открыл дверь посредством колдовства. В данных обстоятельствах больше
подходила магия. Потому что…
— Потому что, — низким голосом произнес Ральф, машинально
возвращая на место всякую всячину, извлеченную из карманов. — Потому что он не
только знал, что мне понадобится газовый баллончик; он знал, где найти его, и
он знал, куда его положить.
Мурашки поползли у Ральфа по спине при этой мысли, а ум
попытался отбросить идею целиком — назвав ее безумной, нелогичной, до которой
способен додуматься только человек, страдающий бессонницей. Но все это не
объясняло появления записки.
Ральф снова перечитал каракули на разлинованном листке: «Я
тороплю себя ежесекундно, ежечасно — успеть бы все свершить, что предначертано
судьбой». Это был не его почерк, так же как «Кладбищенские ночи» были не его
книгой.
— Хотя сейчас книга принадлежит мне. Мне дал ее Дор, —
произнес вслух Ральф, и холодок снова пробежал у него по спине.
«А какие еще могут быть объяснения? Ведь не сам же этот
баллончик залетел в твой карман. Как и листок».
