Это были ножницы.
4
Снова к Ральфу вернулось ощущение, будто его неустанно
подталкивают к пасти туннеля, только теперь этому сопутствовала паника, потому
что, по всей видимости, последний сильный толчок был предпринят во время
ночного кошмара, когда ему снилась покойная жена. Что-то внутри него хотело
сжаться и кричать от ужаса, и Ральф понял, что если он не успокоит это нечто
немедленно, то действительно закричит. Закрыв глаза, он стал глубоко дышать, с
каждым вдохом пытаясь вызвать образ еды: помидора, картофеля, мороженого,
брюссельской капусты. Доктор Джамаль научил Кэролайн этой простейшей технике
расслабления, часто это помогало ей уменьшить или вовсе снять сильнейшие
головные боли — даже в последние шесть недель, когда опухоль совершенно
вырвалась из-под контроля, эта методика иногда срабатывала, а теперь вот она
помогла Ральфу справиться с паникой.
Сердцебиение успокоилось, и ощущение, что ему просто
необходимо закричать, начало проходить.
Продолжая делать глубокие вдохи и думать (яблоко, груша,
кусочек лимонного пирога) о еде, Ральф аккуратно надел колпачки на линзы
бинокля. Руки у него еще дрожали, но он уже мог управлять их движениями. Зачехлив
бинокль, Ральф поднял левую руку и взглянул на повязку. Алое пятно в центре
размером с таблетку аспирина, кажется, не собиралось увеличиваться. Хорошо.
«Ничего хорошего, Ральф».
Довольно справедливо, однако это утверждение не могло помочь
решить сразу, что именно произошло и как поступать дальше. Первый разумный шаг
— отложить анализ сна о Кэролайн на потом, а сейчас определить, что же
происходит на самом деле.
— Я бодрствовал с тех пор, как упал на пол, — сообщил Ральф
пустой комнате. — Я уверен в этом, как и в том, что видел этих двоих.
Да. Он действительно видел незнакомцев, окружающую их
золотисто-зеленую ауру. И в этом он был не одинок; Эд Дипно тоже видел по
крайней мере хотя бы одного из них. Ральф мог бы спорить на ферму, будь она у
него.
Однако ему не стало легче от того, что он и избивающий жену
параноик видели одних и тех же лысоголовых парней.
«И ауры, Ральф, — разве Эд не говорил что-то и о них?»
Вообще-то Эд не использовал именно это слово, но Ральф был
уверен, что Дипно заговаривал об аурах по крайней мере дважды. «Ральф, иногда
весь мир полон красок». Это было в августе, незадолго до того, как Джон
Лейдекер арестовал Эда за избиение жены. Затем, почти месяц спустя, когда он
позвонил Ральфу по телефону: «Ты все еще видишь краски?»
Сначала краски, потом врачи-коротышки; несомненно, вскоре за
всем этим пожалует и сам Кровавый Царь. Но даже если не принимать все это во
внимание, как же ему следует расценивать увиденное?
Ответ пришел неожиданным, приятным всплеском ясности. В
итоге речь должна идти не о здравости его ума, не об аурах или лысоголовых, а о
Мэй Лочер. Ведь он только что видел, как двое незнакомцев под покровом ночи
вышли из дома Мэй Лочер… И один из них нес в руке предмет, который можно
использовать в качестве оружия.
Ральф подошел к телефону, снял трубку и набрал 911.
5
— Полицейский Хоген, — представился женский голос. — Чем
могу помочь? — Своим вниманием и быстрыми действиями, — живо ответил Ральф.
Маска расплывчатой нерешительности, которую он частенько
надевал начиная с середины лета, ушла; сидя подчеркнуто прямо в кресле с
телефоном на коленях, Ральф выглядел не на семьдесят, а на здоровые и
действенные пятьдесят пять. — Вы можете спасти жизнь женщине.
— Сэр, не будете ли вы столь любезны назвать нам свое имя и…
— Не прерывайте меня, пожалуйста, полицейский Хоген, —
твердо сказал мужчина, еще недавно бывший не в состоянии помнить последние две
цифры телефонного номера кинотеатра. — Я проснулся, больше заснуть не мог и
поэтому решил немного посидеть. Окна моей гостиной выходят на Гаррисавеню.
Я только что видел… Ральф замолчал, думая не о том, что он
видел, а о том, как сказать полицейскому Хоген об увиденном. Ответ пришел с той
же легкостью и быстротой, как и решение набрать номер 911.
— Я видел двух мужчин, выходящих из дома по соседству с
магазином «Красное яблоко». Дом принадлежит женщине по имени Мэй Лочер.
Л-О-Ч-ЕР, первая буква "л", Лексингтон. Миссис Лочер серьезно больна.
И я никогда прежде не видел этих двоих. — Ральф снова замолчал, но на этот раз
сделал это осознанно, желая добиться максимального эффекта. — У одного из них в
руках были ножницы.
— Точный адрес? — спросила Хоген. Она говорила довольно
спокойно, но Ральф уловил тревожные нотки в ее голосе.
— Не знаю, — ответил он. — Найдете в телефонном справочнике
или объясните полицейским, что искать следует желтый дом с розовой отделкой в
полуквартале от «Красного яблока». Возможно, им придется воспользоваться
фонариком, потому что эти оранжевые уличные фонари искажают цвета, но они,
несомненно, без труда найдут дом.
— Да, сэр, но мне все же необходимо записать ваше имя и
номер теле… Ральф положил трубку. С минуту он смотрел на телефон, ожидая, что
тот зазвонит. Когда этого не произошло, он решил, что у полиции Дерри нет
системы определения номера, как в детективных фильмах, или просто такая система
не была включена. Хорошо. Правда, это не решало проблему того, что он скажет
или сделает, если полицейские обнаружат Мэй Лочер расчлененной, но позволяло
ему выиграть время на обдумывание.
Внизу простиралась Гаррис-авеню, пустынная и безмолвная,
залитая мощным светом уличных фонарей, выстроившихся в ряд по обе стороны и
исчезавших вдали. Спектакль — короткий, но наполненный драматическими событиями
— окончен. Сцена снова опустела. Она… Нет, не совсем опустела. Появилась
ковыляющая Розали. Выцветший платок развевался вокруг ее шеи. Сегодня была не
среда, поэтому на улице не стояли контейнеры с мусором, выставленные для
инспекции Розали, и собака быстро проковыляла дальше, пока не приблизилась к
дому Мэй Лочер. Здесь она остановилась, опустив морду (глядя на ее вытянутую,
довольно симпатичную мордочку, Ральф подумал, что в родословной Розали
несомненно были и колли).
Там что-то поблескивало.
Ральф снова вытащил бинокль и направил его на Розали. При
этом мысли его вновь вернулись к десятому сентября — на этот раз к встрече с
Биллом и Луизой у входа в Строуфорд-парк. Он вспомнил, как Билл, обняв Луизу за
талию, повел ее по улице: они напомнили Ральфу Фреда Астера и Джинджер Роджерс.
Но больше всего ему вспоминались спектральные следы, остававшиеся после них на
асфальте. Серые принадлежали Луизе, оливково-зеленые —Биллу.
В те старые добрые времена, когда Ральф еще не был удостоен
внимания Чарли Пикеринга и понятия не имел о лысоголовых врачах-коротышках, он
посчитал это галлюцинацией.
