— Мэй? — Мак-Говерн слегка подался вперед. — Тебе известно
что-то такое и о Мэй?
— Мне так кажется. — Осторожно подбирая слова, Ральф
рассказал Мак-Говерну о том, как он проснулся, прошел в гостиную и увидел двоих
незнакомцев, выходящих из дома Мэй Лочер. Он описал свои успешные поиски
бинокля и то, как заметил ножницы в руке одного из мужчин. Он не стал упоминать
о приснившемся кошмаре и уж подавно о возникшем у него впечатлении, что эти
двое, скорее всего, прошли сквозь двери; подобное заявление лишило бы его
остатков доверия, которым, вполне возможно, он еще пользовался у Билла.
Закончил Ральф упоминанием о своем анонимном звонке в полицейский участок, а
затем озабоченно взглянул на Мак-Говерна.
Мак-Говерн тряхнул головой, как бы желая прийти в себя.
— Ауры, предсказания, мистические взломщики с ножницами… Ты
многое пережил.
— И что ты по этому поводу думаешь, Билл?
Мак-Говерн помолчал. Пока Ральф говорил, он свернул газету
трубочкой и теперь похлопывал ею по ноге. Ральф хотел было поставить свой
вопрос более прямо: «Ты считаешь, что я сошел с ума, Билл?», но передумал.
Неужели он действительно полагал, что на такой вопрос можно получить искренний
ответ… По крайней мере, не приняв предварительно успокоительное? Что на такой
вопрос Билл мог ответить: «О да, я считаю, что ты так же безумен, как и клоп,
Ральфи, так почему бы нам не позвонить в Джунипер-Хилл и не поинтересоваться,
есть ли у них свободная коечка для тебя?» Вряд ли… А так как любой ответ Билла
не будет вполне искренним, то лучше помолчать. — Я не знаю, что и думать, —
наконец промолвил Билл. — Пока. А как они выглядели?
— Их лица очень трудно описать, — ответил Ральф. Голос его
звучал так же твердо, как и вчера во время звонка в полицию.
— Их возраст ты, вероятно, тоже не смог определить?
— Нет.
— Мог один из них оказаться нашим приятелем, соседом?
— Эд Дипно? — Ральф удивленно взглянул на Мак-Говерна. —
Нет, Эда там не было.
— А как насчет Пикеринга?
— Нет. Ни Эда, ни Пикеринга там не было. Я узнал бы их. К
чему ты клонишь? Что у меня поехала крыша и мой перегоревший ум вообразил двух
парней, причинивших мне самые большие неприятности за последние несколько
месяцев, на веранде дома Мэй Лочер?
— Конечно, нет, — ответил Мак-Говерн, но постоянное
хлоп-хлоп-хлоп по ноге прекратилось, а глаза его сверкнули. Ральф почувствовал,
как у него заныло под ложечкой. Да, именно на это и намекал Мак-Говерн;
неудивительно, ведь так?
Может быть, но неприятное посасывание от этого не проходило.
— И Джонни сказал, что все двери были закрыты?
— Да.
— Изнутри?
— Да, но… Мак-Говерн встал так неожиданно, что Ральфу
показалось, будто тот собирается убежать прочь, выкрикивая:
«Берегитесь Робертса! Он сошел с ума!» Но вместо того, чтобы
сбежать по ступенькам, Мак-Говерн направился в дом. В какой-то мере Ральфа это
встревожило даже больше.
— Что ты собираешься делать?
— Позвонить Ларри Перро, — пояснил Мак-Говерн. — Младшему брату
Мэй.
Он до сих пор живет в Кардвилле. Думаю, там ее и похоронят.
— Мак-Говерн задумчиво посмотрел на Ральфа. — А что, ты подумал, я собираюсь
сделать? — Не знаю. — Ральф смутился. — Сначала мне показалось, что ты хочешь
бежать от меня подальше.
— Ничего подобного. — Мак-Говерн похлопал соседа по плечу,
но Ральфу этот жест показался холодным и мало утешительным. Скорее, формальным.
— И какое отношение ко всему этому имеет брат миссис Лочер?
— Джонни сказал, что они отошлют тело Мэй для повторного
вскрытия в Огасту, правильно?
— Он говорил об экспертизе…
— Никакой разницы, поверь мне. Если действительно обнаружили
что-то странное — хоть малейший намек на убийство, — Ларри должен об этом
знать.
Он ее единственный родственник.
— Да, но не удивится ли он твоей личной заинтересованности?
— Не думаю, что об этом стоит беспокоиться, — ответил
Мак-Говерн успокаивающим тоном, абсолютно не понравившимся Ральфу. — Я скажу,
что полиция опечатала дом и что жернова мельницы сплетен на Гаррисавеню
крутятся вовсю. Он знает, что мы с Мэй были школьными приятелями и что
последние пару лет я регулярно навещал ее. Мы с Ларри недолюбливаем друг друга,
но все же нам удается ладить. Он расскажет мне то, что я хочу знать, хотя бы
потому, что мы земляки. Понятно?
— Думаю, да, но…
— Надеюсь, — сказал Мак-Говерн и вдруг совершенно неожиданно
стал походить на старую, невероятно уродливую рептилию. Он ткнул пальцем в
Ральфа. — Я не такой уж тупица, как тебе кажется, и я умею хранить тайны.
Твое лицо только что поведало мне о твоем сомнении, и я
возмущен. Возмущен до глубины души.
— Извини, — смутился Ральф. Его ошеломила вспышка
Мак-Говерна.
Билл смотрел на него, сжав узкие губы, не закрывающие
слишком крупные зубы, затем кивнул:
— Ладно, я принимаю твои извинения. Ты плохо спал, я должен
был учесть это, а что касается меня, то просто я не могу выбросить Боба
Полхерста из головы. — Он издал один из своих самых тяжелых
бедняжка-старина-Билли вздохов. — Послушай, если ты предпочитаешь, чтобы я не
звонил брату Мэй… — Нет-нет, — поспешно откликнулся Ральф, думая о том, что он
предпочел бы вернуться минут на десять назад, и тогда бы этого разговора не
было.
А затем в его голове промелькнула фраза, готовая к
употреблению, которую вполне одобрил бы Билл Мак-Говерн: — Извини, если я
поставил под сомнение твое благоразумие.
Мак-Говерн улыбнулся — сначала нехотя, а затем от всего
сердца:
— Теперь я знаю, что не дает тебе заснуть — мысли об этой
чепухе.
Сиди спокойно, Ральф, и думай о гиппопотамах, как говаривала
моя матушка.
Я сейчас вернусь. Возможно, я не застану Ларри,
приготовления к похоронам, сам понимаешь. Просмотришь газету?
— Конечно. Спасибо.
Мак-Говерн вручил ему свернутую трубочкой газету и вошел в
дом.
Ральф взглянул на первую страницу. Заголовок гласил:
«СТОРОННИКИ ОБЕИХ ГРУППИРОВОК ГОТОВЫ К ВИЗИТУ». Статью дополняли две
фотографии. На одной около полудюжины молодых женщин стояли с плакатами «НАШЕ
ТЕЛО — НАШ ВЫБОР» и «НОВОЕ КАЧЕСТВО ЖИЗНИ В ДЕРРИ». На второй была снята группа
пикетчиков возле здания Центра помощи женщинам. У них не было плакатов, да они
в них и не нуждались: черные одеяния, у каждого коса в руках говорили сами за
себя.
