– Ты уверен, что Крот действительно никому не платит? – серьезно спросил Невский. – Я, конечно, не спец в таких делах, но мыслю следующим образом: если барыга уже много лет промышляет антиквариатом, то наверняка не раз сталкивался с волками, желающими состричь с него шерсть. Но, как видишь, до сих пор жив-здоров и при бабках. Стало быть, наверняка имеет покровителей, которые за долю с его прибылей решают подобного рода вопросы. И хорошо решают.
– Я думал об этом, – согласился Антон. – Но точной информации все равно нет. Чалый уже интересовался. Глухо. Есть ли у Крота «крыша» и какова она – точно сказать может только сам барыга. Если за ним серьезные люди – Крот не станет даже базарить, просто, как водится, подкинет номерок телефона, чтобы мы перетерли тему между собой. Обычная практика. В любом случае нам ничего не грозит. Нет у него «крыши» – отлично, будет! А есть – тихо отвалим в сторону. Ленинград – город большой. Бабла на всех хватит.
– В таком случае моя нынешняя прогулка имеет все шансы остаться неоплаченной, – улыбнулся Невский. – Кстати, с чего ты взял эту сумму – пять тысяч? С потолка?
– Если Крот окажется без «крыши», – нахмурился Индеец, – я сразу предъявлю ему сто тысяч. Твоих в доле – пять процентов.
– Моих – пять. А твоих? – продолжал допытывать Влад. Без особой надежды, что Антоха так легко откроет карты. Но Индеец на удивление быстро ответил:
– У Слона с Губой – по десять. Моих – пятнадцать. Остальное – в общак. Такой расклад.
– Ясно, – вздохнул Невский. – Тогда последний вопрос. Что делать в случае непредвиденных осложнений? А проще говоря, шухера?
– Шухера не будет, – деловито пообещал Антон. – Но если что… Ты с барыгой не базарил, стоял в сторонке – значит, не при делах, – сухо буркнул Индеец. – С тебя взятки гладки. Просто прохожий. Развернулся и пошел куда глаза глядят. Хрен что докажешь.
– Базаров нет, – подвел черту Невский. – Вон, кстати, и варвары твои лысые возвращаются.
Появившиеся с разных сторон Слон и Губа сели на заднее сиденье «девятки» почти одновременно. Губа молча передал Антохе сигареты, а Слон сообщил:
– Чисто. Никакой засады. Одни лохи кругом. Все четверо закурили, опустив стекла на дверях.
– Ждем еще две минуты и выходим, – кинув взгляд на часы, приказал Индеец. Повернувшись, строго посмотрел на Невского: – Рэмбо. К точке идешь отдельно. Держишься сзади, метрах в пяти. И не спускаешь глаз с барыги. Смотри на него так, чтобы у того мурашки по коже побежали. Когда придет время сматываться, я дам знать.
Влад кивнул.
– Ну, пора, братва, – скомандовал Индеец, первым выходя из машины. Они двинулись по дорожке к скверику, мимо зазывающего прохожих бородатого уличного фотографа. Бандиты впереди, Невский чуть сзади. Нужная скамейка оказалась занята. Там сидела и самозабвенно тискала друг дружку парочка, лет тридцати с хвостом. Рядом с женщиной лежал на скамейке шикарный букет розовых тюльпанов. Антоха подошел, остановился напротив «молодых» и что-то вполголоса сказал, после чего обоих словно ветром сдуло. Индеец умел находить нужные слова. Братки присели на лавочку, Влад же, в распахнутой на груди куртке, открывающей обтянутые футболкой бугрящиеся грудные мышцы, остановился поодаль и принялся ждать дальнейшего развития ситуации.
Крот появился с опозданием всего на минуту. Один, без телохранителя. Это был невысокий, слегка припадающий на правую ногу, опирающийся на трость упитанный мужчина лет пятидесяти с нездоровым цветом лица и пробивающейся на висках сединой. Бросив в сторону бандитов равнодушный, почти отсутствующий взгляд и безошибочно скользнув им по находящемуся в арьергарде Невскому, барыга приблизился к скамейке, присел рядом с Индейцем, и, видимо, потребовал чтобы «пехотинцы» оставили их вдвоем, потому что Слон с Губой вскоре переместились на соседнюю скамейку. Беседа продолжалась около трех минут. Потом Антоха и Крот, как старые приятели, одновременно встали и не спеша направились по дорожке к Казанскому собору. Индеец успел глазами дать Владу знак: иди следом. Так они и двинулись: впереди барыга и Антон, на два шага сзади, словно конвоиры, Слон и Губа, и замыкающим – Невский. Миновали гранитные колонны «Казанчика», вышли на набережную канала Грибоедова, и Влад наконец-то увидел конечную цель короткой прогулки – припаркованную у тротуара черную «Волгу» с тонированными стеклами. Двигатель машины работал, о чем издали предупреждал клубящийся у выхлопной трубы дымок. За рулем наверняка ждал хозяина тот самый громила-телохранитель, о котором упоминал Индеец. Антон и Крот поравнялись с «Волгой», антиквар сделал приглашающий жест рукой, и Индеец нырнул на заднее сиденье.
Хромой барыга, опираясь на трость, кое-как забрался следом, захлопнув дверь.
Братки, не ожидавшие такой идиллии между «волком» и «травоядным», в нерешительности топтались на тротуаре, жадно куря и озираясь по сторонам. Влад же, решив, что его оказавшаяся совершенно бесполезной тратой времени «устрашающая» миссия мускулистого манекена закончена, застегнул демонстрирующую мышцы куртку – на улице было прохладно – и принялся прогуливаться взад-вперед вдоль проезжей части, периодически поглядывая на «Волгу», где перетирали тему Индеец и антиквар. Время шло, а Антоха все не выходил. Зато вышел покурить водила Крота, оказавшийся на вид действительно весьма внушительным человеком…
Из-за поворота, со стороны Невского проспекта, медленно вывернул микроавтобус и плавно притормозил метрах в десяти позади «Волги», как раз напротив Влада. Он окинул его равнодушным взглядом и собрался уже повернуть обратно, как тут дверь «Рафика» резко распахнулась и оттуда выпрыгнул на тротуар одетый в камуфляж мужик с автоматом. За ним – второй, третий и, кажется, четвертый. Последнего Невский увидел лишь мельком: ломанувшийся первым омоновец с ходу засветил ему прикладом в лоб, сбил с ног, навалился сверху и заломил руку за спину. И тут заскрипевшего зубами от боли Влада прорвало. Все-таки бывший морпех! Этот прием – высвобождение из положения лежа – они отрабатывали на тренировках в числе прочих. Шанс вырваться был не так уж велик, поскольку противником был профи. Крутанувшись, Влад сумел перевернуться на бок и что было сил засветить насевшему на него сверху омоновцу кулаком в лицо, затем высвободить руку, откатиться в сторону и прыжком подняться на ноги. И тут же, без паузы, нанести удар ногой в колено. Это была драка «на вылет», без снисхождения к противнику и какой-либо оглядки на серьезность нанесенных увечий. Сломав омоновцу ногу, Невский провел последний, добивающий удар кулаком в переносицу, без раздумий завладел снятым с предохранителя автоматом, вскинул оружие и, прицелившись в бросившегося на подмогу товарищу бойца, нажал на спусковой крючок. Грохнул одиночный выстрел. Пуля вошла бойцу точно в лоб, сбив его с ног и обрушив навзничь. Невского, у которого похожий на пулеметную очередь пульс стучал во всем теле, было уже не остановить. Взяв на прицел телохранителя антиквара, умудрившегося в суматохе вытащить из машины не ожидавшего подвоха Индейца, и двух оставшихся омоновцев, без проблем скрутивших и бросивших рожами на багажник Слона с Губой, Влад хриплым голосом приказал:
