— Зачем?
— Затем, что это история. — Дэвид глотнул джолт-колы,
поморщился. — Хорошая история. Послушаете?
— Время для сказочек вышло. Я уже говорил тебе.
Дэвид промолчал.
Вновь в кузове грузовика повисла тишина. Стив пристально
наблюдал за Джонни. Если тот предпримет попытку двинуться к задней дверце и
выскочить наружу, придется его схватить. Делать этого ему не хотелось, за
десять лет, проведенных в мире истеричных рок-звезд, он усвоил, чем все обычно
кончается, но другого выхода он не видел.
Поэтому Стив облегченно вздохнул, когда Джонни пожал
плечами, улыбнулся, наклонился к ящику, стоявшему рядом с мальчиком, и взял
бутылку джолт-колы.
— Ладно, час рассказчика продлен. Только на эту ночь. — Он
взъерошил Дэвиду волосы. — Истории — моя ахиллесова пята с тех пор, как я
взялся за авторучку. И мне бы хотелось, чтобы твоя история заканчивалась
словами: «А потом они жили долго и счастливо».
— Разве кто-то из нас хочет другого? — вырвалось у Синтии.
— Я думаю, парень, с которым я встречался, рассказал мне
все, но какие-то куски выпали у меня из памяти, — предупредил Дэвид. — Что-то я
вижу как в тумане, что-то покрыто мраком. Может, потому, что я чего-то не
понимал или не хотел понять.
— Расскажи все, о чем вспомнишь, — произнес Ральф. — Этого
хватит.
Дэвид немного помолчал, уставившись в темноту, а потом начал
свой рассказ.
3
— Биллингсли пересказал нам легенду, и, как во многих
легендах, большинство фактов не соответствовало действительности. Во-первых, не
было никакого обвала, послужившего причиной закрытия Китайской шахты. Ее
взорвали сознательно. И произошло это не в 1858 году, когда сюда привезли
первых китайских шахтеров, а в сентябре 1859-го. Под землей находились не
сорок, а пятьдесят семь китайцев, и не двое, а четверо белых. Всего шестьдесят
один человек. И ушла штольня в глубину не на сто пятьдесят футов, как говорил
Биллингсли, а на все двести. Можете себе такое представить? Двести футов,
прорубленных в хрупкой породе, готовой рухнуть в любую минуту.
Мальчик закрыл глаза. Маленький, худенький, словно только
что начавший выздоравливать после тяжелой болезни, которая еще не отступила
окончательно и грозила вернуться. Возможно, ощущение болезненности шло от зеленоватой
пленки мыла на лице мальчика, но Синтия полагала, что дело не только в этом.
Она не сомневалась в могуществе Дэвида, у нее не вызывала отторжения мысль о
том, что мальчика оснулась рука Божья. Она воспитывалась в доме пастора и уже
видела что-то подобное, пусть и в меньшей степени.
— Двадцать первого сентября, за десять минут до полудня,
шахтеры, прорубавшие штольню, пробили ход, как им показалось, в пещеру. Внутри
они увидели груду каменных скульптурок. Тысячи и тысячи. Скульптурок,
изображавших всякую живность, тимох сен ках. Волков, койотов, змей, пауков,
крыс, летучих мышей. Шахтеры были удивлены своей находкой и поступили так, как
поступил бы на их месте каждый: стали наклоняться и брать фигурки в руки.
— Скверная идея, — пробормотала Синтия.
Дэвид кивнул.
— Некоторые обезумели сразу, набросились на своих собратьев
(а многие были родственниками) и вцепились им в горло. Другие, не только те,
кто находился дальше и не трогал кан тахи, но некоторые из тех, кто к ним
прикасался, сохранили рассудок, хотя бы на короткое время. Среди них были два
брата — Чан Лушан и Ши Лушан. Они заглянули в пещеру, вернее, в подземный зал.
Круглый, словно скважина. Стены тоже украшали каменные изваяния. Морды
животных. Я думаю, кан таки, но полной уверенности у меня нет. Ближе к стене
они увидели какое-то сооружение, пирин мох, извините, не знаю, что это
означает, а в центре — круглую дыру диаметром в двенадцать футов. Словно
гигантский глаз или другая скважина. Скважина в скважине. Как скульптуры,
изображавшие животных с другими животными в пасти вместо языка. Кан таки в кан
тахах, кан тахи в кан таках.
— Или камера в камере, — проговорил Джонни, изогнув бровь в
знак того, что это шутка, но Дэвид воспринял его слова серьезно. Он кивнул, и
по телу его пробежала дрожь.
— Это обитель Тэка. Ини, источник миров.
— Я тебя не понимаю, — подал голос Стив.
Но Дэвид его словно и не услышал, обращался он только к
Маринвиллу.
— Сила зла из ини наполняла кан тахи точно так же, как
минералы наполняют землю, она проникала в каждую их частицу словно дым. И точно
так же эта сила зла наполняла подземный зал. Конечно, это не дым, но лучшее
сравнение подобрать трудно. На шахтеров эта сила подействовала поразному, как
вирус. Некоторые обезумели и набросились на стоявших рядом. У других начали
разлагаться тела, как у Одри. Я говорю о тех, кто прикасался к кан тахам, а
кое-кто набрал их полные пригоршни… потом, правда, они их бросили, чтобы… вы
понимаете… разорвать глотки своим ближним.
Одни расширяли пролом между штольней и залом. Другие
протискивались внутрь. Кто-то вел себя как пьяный. Кто-то бился в конвульсиях.
Кто-то подбегал в колодцу и с радостным криком бросался в него. Братья Лушан
видели трахающихся мужчину и женщину, я должен употребить именно это слово, так
как то, что они делали, не имело никакого отношения к занятиям любовью. Они
трахались, зажав между собой в зубах одну из каменных скульптурок.
Синтия и Стив переглянулись.
— В самой штольне шахтеры бросали друг в друга камнями,
толкались, дрались, чтобы побыстрее попасть в подземный зал. — Дэвид оглядел
сидящих перед ним взрослых. — Я это видел. Забавно. В чем-то похоже на
некоторые эпизоды из «Трех бездельников»
[75]
. Но от этого только страшнее. Вы
это понимаете?
— Да, — кивнул Маринвилл. — Я очень хорошо тебя понимаю,
Дэвид. Продолжай.
— Братья видели, что творится вокруг, чувствовали, что
выходит им навстречу из круглого зала, но воздействие шло только наружное, во
всяком случае в тот момент. Один из кан тахов упал у ног Чана. Тот наклонился,
чтобы поднять его, но Ши оттолкнул брата в сторону. Большинство из тех, на кого
клубящееся в круглом зале зло не подействовало сразу, погибли под ударами
безумцев, а когда из пролома выползло страшилище, эдакая змея из дыма, и что-то
проскрежетало, братья бросились наутек. Один из белых мужчин спускался вниз с
револьвером на изготовку. «Что тут за шум, чинки
[76]
?» спросил он.
Синтия почувствовала, как по коже у нее побежали мурашки.
Она прижалась к Стиву и облегченно вздохнула, когда он обнял ее. Мальчик не
просто имитировал голос грубого надсмотрщика, он говорил его голосом.
