— «А ну живо за работу, а то схлопочете по пуле». Но пулю
схлопотал он сам. Чан схватил его за шею, а Ши вырвал револьвер, приставил дуло
сюда, — Дэвид ткнул пальцем в скулу, — и выстрелом снес надсмотрщику полголовы.
— Дэвид, ты знаешь, о чем они думали, когда все это
проделывали? — спросил Маринвилл. — Твой дружок смог открыть тебе их мысли?
— Я лишь все это видел, ничего больше.
— Это кан тахи все-таки на них подействовали, — вставил
Ральф. — Иначе они не подняли бы руку на белого человека. Что бы ни происходило
вокруг и как бы им ни хотелось убежать.
— Возможно, — не стал спорить Дэвид. — Но думаю, в них был и
Бог, как сейчас Он есть в нас. Бог подвигнул их на ту работу, которую следовало
выполнить независимо от того, подействовали на них силы зла или нет, потому что
ми хим ен тоу — наш Бог силен. Вы понимаете?
— Думаю, да, — кивнула Синтия. — Что произошло потом, Дэвид?
— Братья побежали вверх по штольне, угрожая револьвером
всякому, кто пытался их остановить или хотя бы задержать. Таких нашлось не
много. Даже белые не обращали на них внимания. Все хотели знать, что творится
внизу, что нашли шахтеры. Их тоже тянуло туда. Вам ясно, почему?
Все кивнули.
— Примерно в шестидесяти футах от выхода на поверхность
братья остановились и начали долбить потолок штольни. Работали как бешеные.
Кристаллическая порода легко дробилась и отваливалась. А снизу доносились
крики, вопли, дикий хохот… Я знаю слова, которыми можно описать эти звуки, но
вы и представить себе не можете, какой они наводили ужас. В них не было ничего
человеческого. Я смотрел один фильм о живущем на тропическом острове докторе,
который превращал животных в людей…
Маринвилл кивнул.
— «Остров доктора Моро».
— Те звуки, которые я слышал ушами братьев Лушан, напоминали
крики из этого фильма, только процесс шел обратный: люди превращались в
животных. Наверное, так оно и было. Именно таким образом воздействуют кан тахи
на человека. Для этого они и предназначены.
Братья Лушан… Я их вижу… Два китайца, похожие, как близнецы,
с заплетенными в косу волосами, стоят и рубят потолок, который должен был бы
обрушиться после шести ударов, но не обрушился. Они то и дело поглядывают в
глубь штольни, не идет ли кто. Или что. Куски породы падают перед ними. Иногда
падают на них, и скоро их плечи и головы уже в крови. Кровь струится по лицу,
по груди. Снизу доносятся уже рев и вой. А потолок все не рушится. Потом братья
увидели огни. То ли свечи, то ли керосиновые лампы, которыми пользовались
надсмотрщики.
— Какие лампы? — переспросил Ральф.
— Керосиновые. Такие маленькие баночки на кожаном ремне,
который крепился на голове. А под лампы подкладывали несколько слоев материи,
чтобы не сжечь лоб. Когда первый человек выбежал из темноты, братья его узнали.
Юань Ти. Странный такой парень. Он скручивал из ткани фигурки различных
животных, а потом устраивал с ними представление для детей. Этот Юань Ти не
просто обезумел, он к тому же стал в два раза больше, ему приходилось
сгибаться, чтобы не задевать потолок штольни головой. Юань Ти начал бросать в братьев
камни, обзывать их нехорошими словами на китайском, оскорблять их предков,
требовал, чтобы они немедленно прекратили то, чем занимаются. Ши застрелил его
из револьвера надсмотрщика. Ему пришлось выстрелить несколько раз, прежде чем
Юань Ти мертвым повалился на землю. Однако уже приближались другие жаждавшие их
крови. Видите ли, Тэк знал, что делают братья Лушан.
Дэвид оглядел всех, словно оценивал, как воспринимается
рассказ. Глаза его затуманились, словно он опять впал в транс, но Синтия
чувствовала, что мальчик прекрасно их видит. Именно эти мгновения, похоже,
напугали ее больше всего. Дэвид прекрасно их видел… и их видела сила, в него
вселившаяся, та самая, что иной раз объясняла ему те эпизоды, которые Дэвид не
мог понять сам.
— Ши и Чан продолжали врубаться в потолок, их кирки так и
мелькали. Вскоре они вырубили над собой целый купол, — Дэвид показал руками,
что они вырубили, и Синтия заметила, как дрожат его пальцы, — и уже не
доставали до твердой породы. Тогда Ши, старший, встал младшему на плечи. Порода
летела и летела, но потолок не желал рушиться.
— Они были одержимы Богом, Дэвид? — спросил Маринвилл. В
голосе его не слышалось и намека на сарказм. — Одержимы Богом?
— Я так не думаю. Я не думаю, что Богу надо вселяться в Его
создания. Мне кажется, братья Лушан хотели того же, что и Бог: удержать Тэка в
земле. Обрушить потолок и оставить Тэка по другую сторону завала.
Короче, они увидели огни, услышали крики. На них надвигалась
толпа. Ши перестал рубить потолок и начал выбивать поперечные крепежные балки.
Шахтеры, идущие снизу, уже забрасывали их камнями, несколько камней попало в
Чана, но тот продолжал удерживать Ши на плечах. И вот, когда Ши выбил третью
балку, потолок рухнул. Чану завалило ноги, но Ши не задело, и он вытащил брата
из завала. Главного они добились: сумели отгородиться от Тэка. Они слышали
голоса шахтеров по ту сторону завала, голоса их друзей, родственников, даже
невесты Чана, которые умоляли их спасти. Чан начал было растаскивать камни, но
Ши удержал его и убедил, что делать этого не следует.
Они все еще внимали голосу разума.
А люди, оставшиеся на стороне Тэка, поняли, что произошло, и
крики о помощи сменились дикими воплями. Люди… ну, они уже перестали быть
людьми. Чан и Ши побежали. По пути они встречали и белых, и китайцев. Никаких
вопросов им не задавали, кроме одного, самого очевидного: что случилось? И на
этот вопрос они давали очевидный ответ: обвал, людей отсекло. Поэтому вскоре
уже никто не обращал внимания на двух перепуганных китайцев, которые чудом успели
выскочить из-под рушащегося потолка.
Дэвид допил остатки колы и отставил пустую бутылку.
— Так что в рассказе мистера Биллингсли причудливым образом
переплелись правда, вымысел и просто ложь.
— Это же основные составляющие любой легенды, Дэвид. —
Маринвилл выдавил из себя улыбку.
— Шахтеры и жители городка не просто слушали крики попавших
в завал китайцев: они стали их откапывать. Попытались разгрести завал. Но тут
крепь рухнула в другом месте, ближе к выходу из штольни. Спасатели сами не без
труда выбрались на поверхность и стали дожидаться экспертов из Рино. Пикника
около шахты и в помине не было, это чистая ложь. К тому времени как горные
инженеры добрались до Безнадеги, штольня обвалилась еще в двух местах. Первый
обвал произошел у самого выхода из штольни и запечатал ее, как пробка бутылку,
а второй — на глубине, от него дрогнула земля. Так что инженеры припоздали. Они
походили вокруг, послушали рассказы о случившемся, узнали о вторичных обвалах,
покачали головами и заявили, что спасать уже некого: под землей живых не
осталось. А если и остались, то слишком велик риск погубить спасателей.
