Вперед.
Не могу. Где-то гремучая змея. Может, не одна. Наверняка их
много.
Здесь не только змеи. Вперед, Мэри. Хуже-то не будет.
Ладонь горела огнем в том месте, где на нее вылились
внутренности раздавленной твари. Удары сердца гулко отдавались в ушах.
Медленно, очень медленно Мэри двинулась вперед, выставив перед собой руки.
Страшные образы возникали перед ее мысленным взором. Она видела змею, толстую,
как силовой кабель, поднявшуюся на своих погремушках. Пасть с ядовитыми зубами
раскрыта, раздвоенный язык появляется и исчезает. Мэри идет прямо на нее и не
подозревает об этом до того самого момента, пока что-то не вцепляется ей в
лицо, брызнув ядом в глаза. Она видела чудовище своего детства, страшное
существо, прятавшееся по шкафам и в темных углах, названное ею, уже не
вспомнить почему, Яблочным Джеком. Вот и сейчас он притаился в углу, его
коричневая сморщенная физиономия расплылась в злобной улыбке, ожидая, когда же
Мэри придет в его смертельные объятия. И последним ее ощущением станет запах
лежалых, чуть подгнивших яблок. Потому что объятия эти сомкнутся, прервав путь
Мэри в этом мире. Она видела пуму, точно такую же, как та, что загрызла Тома
Биллингсли, приникшую к полу и бьющую по нему хвостом. Она видела Эллен,
улыбающуюся, с крюком в одной руке. Еще два шага, и она вздернет Мэри на этот
самый крюк.
Но в основном она видела змей.
Ее пальцы что-то нащупали. Мэри ахнула и чуть не отпрянула.
Но тут же поняла, что волноваться не о чем: она коснулась чего-то твердого,
неживого. Чего-то ровного. Стол? Покрытый клеенкой? Мэри полагала, что да. Она
провела по нему пальцами и почувствовала, как что-то волосатое и многоногое
побежало по тыльной стороне ее ладони. Паук, точно паук. Насекомое отправилось
по своим делам, и Мэри повела руку дальше. Нащупала еще какую-то живность, с
жестким панцирем и клешнями.
Мэри заставила себя замереть, но полностью это ей не
удалось. Из груди вырвался протяжный стон. Капли пота катились по лбу и щекам,
застилая глаза.
Живность вырвалась из ее руки и ретировалась. Мэри слышала,
как клешни или что-то еще постукивают по столу. Рука ее шевельнулась.
Невероятным усилием воли Мэри заставила себя не отдергивать руку. Если
отдернет, что тогда? Она будет стоять столбом, пока эти мерзкие звуки не сведут
ее с ума, заставив повернуться и бежать незнамо куда, чтобы стукнуться обо
что-нибудь лбом и лишиться чувств?
Тарелка… нет, миска. С супом? Возможно. Ее пальцы нащупали
ложку. Да, с супом. Рука двинулась дальше. Солонка. Или перечница. Что-то
мягкое. Внезапно Мэри вспомнилась игра, в которую они обожали играть на
вечеринках в Мамаронеке. В полной темноте. Передаешь спагетти и произносишь:
«Это внутренности мертвого человека». Передаешь мисочку с желе и говоришь: «Это
мозги мертвого человека».
Рука ударилась обо что-то твердое и цилиндрическое. Что-то
откатилось. С перестукиванием, которое Мэри тут же узнала. Надеялась, что
узнала… Батарейки в фонаре.
Пожалуйста, Господи, взмолилась Мэри, сделай так, чтобы мои
надежды не оказались напрасными. Пусть это будет фонарь.
Опять что-то заскрипело, но Мэри уже не обращала внимания на
звуки. Рука коснулась холодного куска мяса.
(Это лицо мертвого человека)
но Мэри даже не пыталась сообразить, что у нее под пальцами.
Сердце стучало, как паровой молот, отдаваясь в ушах, в висках, в горле.
Вот! Вот!
Холодный гладкий металл, выскальзывающий из пальцев, но она
крепконакрепко схватила его. Да, фонарь. И рычажок переключателя между большим
и указательным пальцами.
Только бы он работал. Господи, удружи и в этом, хорошо?
Мэри сдвинула рычажок. Свет вспыхнул расширяющимся конусом,
и у Мэри на мгновение остановилось сердце.
Длинный стол, приборы и образцы породы на одной половине.
Другая покрыта клеенкой в клетку. Эта половина сервирована к обеду. Супница,
тарелка, ложка, вилка и нож, стакан для воды. Большой черный паук упал в стакан
и не смог выбраться. Он лежал на спине и шевелил лапками. Другие пауки, в
основном черные, бросились во все стороны. Среди них Мэри заметила и
скорпионов. В торце стола сидел крупный лысый мужчина в футболке с надписью «ДИАБЛО
КОМПАНИ». Ему с близкого расстояния прострелили шею. Так что пальцы Мэри
залезли не в суп, а в застывшую кровь мужчины, наполнявшую тарелку.
Сердце Мэри вновь застучало, кровь ударила в голову, желтый
свет фонаря стал красным, замерцал. В ушах зазвенело.
Не смей терять сознание, только попробуй…
Луч фонаря метнулся налево. В углу, под постером, на котором
Мэри прочитала: «ВПЕРЕД, ШАХТЕРЫ, ПУСТЬ МЕРЗАВЦЫ МЕРЗНУТ В ТЕМНОТЕ», уютно
устроились гремучие змеи. Она повела лучом по металлической стене, распугивая
пауков (ей показалось, что некоторые величиной с ее ладонь), и обнаружила змей
и в другом углу. Они шевелились, иногда постукивая погремушками.
Не терять сознания, не терять сознания, не терять…
Мэри начала поворачиваться и, когда луч фонаря выхватил из
темноты три других тела, сразу многое поняла. В частности, установила причину
сладковатого, тошнотворного запаха.
Тела, лежащие на полу у самой стены, находились в разных
стадиях разложения. Но их не бросили у стены, а аккуратно положили рядком.
Раздувшиеся руки покоились на груди. Посередине лежал негр, Мэри решила, что
это негр, но поручиться за это не могла. Негра она видела впервые, как и
мужчину, что лежал справа от него. А вот того, что лежал слева, она знала,
несмотря на облепивших его мух и разложение. Именно этот человек вставил слова
«я собираюсь вас убить» в предупреждение Миранды.
Пока она смотрела на труп Колли Энтрегьяна, из его рта
выбежал паук.
Луч света дрожал, вновь проходя по всем трупам. Трое мужчин.
Трое гигантов, ни один не ниже шести футов и пяти дюймов.
Теперь я знаю, почему я здесь, а не в тюрьме, подумала Мэри.
Я знаю, почему не убита. Я — следующая. Когда тело Эллен откажет… очередь дойдет
до меня.
И Мэри закричала.
5
Зал ан так освещался слабым красным светом, словно
возникающим из самого воздуха. Нечто, отдаленно напоминающее Эллен Карвер,
пересекло зал, сопровождаемое свитой скорпионов и пауков. С потолка, со стен
смотрели каменные морды кан таков. Существо остановилось перед пирин мохом,
фасад которого отдаленно напоминал мексиканскую гасиенду. Их разделяла уходящая
вниз скважина, ини, колодец миров. Свет мог идти оттуда, но кто знает
наверняка? Вокруг ини сидели койоты и стервятники. То и дело какая-нибудь из
птиц начинала чистить перышки, кто-то из койотов — почесываться. Если б не это,
они тоже казались бы статуями.
