Покончив с этим, Риптон звонит в город, в «Клуб сов». «Совы»
открыты двадцать четыре часа в сутки (хотя нашествия посетителей там не бывает
никогда). Именно в «Клубе сов» шесть дней в неделю завтракает Брэд Джозефсон, с
темно-шоколадной кожей, крепкий, подтянутый, без признаков живота… и всегда в
такую рань. Это весьма кстати. Риптону нужен Брэд, нужен немедленно, до того,
как его испортят кан тахи. Кан тахи во многом более чем полезны, а вот в одном
вредны: портят мужчин и женщин, делают их непригодными для того, чтобы в них
вселился Тэк. Риптон знает, что при необходимости он использует кого-нибудь из
бригады Мартинеса, возможно, самого Паскаля, но ему нужен (вернее, Тэку нужен)
Брэд.
Интересно, как долго может протянуть тело, если оно здорово,
спрашивает он себя, берясь за телефонную трубку. Сколько времени можно
использовать его, если оно не поражено раком?
Он не знает, но думает, что скоро сможет это выяснить.
— «Клуб сов», — произносит женский голос на другом конце
провода, уже уставший, хотя солнце еще не взошло.
— Привет, Дениз, — здоровается он. — Как идут дела?
— Кто это? — подозрительно спрашивает женщина.
— Кэри Риптон, цыпленок. Не узнала мой голос?
— Что-то ты сильно осип, дорогой. Простудился?
— Есть немного. — Он широко улыбается и стирает кровь с
нижней губы. А в нижней части живота ощущение такое, будто внутренности плавают
в луже крови. — Слушай, цыпленок, Брэд завтракает?
— Куда ж ему деться. Как всегда, заказал яичницу из четырех
яиц, жареный картофель и полфунта печени. Уплетает все это за обе щеки. Зачем
тебе понадобился Брэд в субботнее утро?
— Разумеется, по делу.
— Сейчас позову. Но тебе стоит полечить простуду, Кэри.
Голос у тебя ужасный.
— Именно этим и займусь, как только переговорю с Брэдом, —
отвечает Кэри.
«Брэд! — слышит он голос женщины. — К телефону! Вас, кого же
еще! — Пауза, вероятно, Брэд спрашивает, кому он понадобился. — Возьмите трубку
и все узнаете».
Брэд берет трубку и говорит «слушаю» голосом человека,
твердо уверенного, что в такой час из штаб-квартиры компании не позвонят, а
если и позвонят, то не для того, чтобы сообщить о крупной премии.
— Брэд, это Кэри Риптон. — Он знает, как заманить Брэда на
шахту, идею подсказал ему Керк Тернер. — Фотоаппарат у тебя в машине?
Где ж ему еще быть. Брэд, кроме всего прочего, обожает
наблюдать за птицами и фотографировать их, Считает себя орнитологом-любителем.
Но Кэри Риптон в это утро может предложить ему кое-что получше.
— Да, конечно, а что такое?
Риптон прислоняется спиной к стене.
— Если ты прямо сейчас сядешь в машину и приедешь сюда, я
тебе кое-что покажу. А если успеешь раньше Паскаля Мартинеса и его бригады, я
предоставлю тебе шанс сделать потрясающие снимки. Боюсь, что другой такой
возможности у тебя не будет до конца жизни.
— О чем ты? — Голос Брэда вибрирует от нетерпения.
— Для начала о костях сорока или пятидесяти мертвых
китайцев. Как тебе?
— Каких…
— Вчера во второй половине дня мы вскрыли Китайскую шахту.
Если зайти на двадцать футов, то…
— Уже еду. Жди меня. Заклинаю тебя, никуда не уходи, жди.
В трубке слышатся гудки отбоя, Риптон довольно улыбается
красными от крови губами.
— Подожду! Можешь не беспокоиться. Кан де лаш! Ах тен! Тэк!
Десять минут спустя Риптон (кровь у него течет уже не только
из пениса и ректума, но и из пупка), идет по северному склону к Китайской
шахте. Он раскидывает руки, словно проповедник, и обращается к животным на
языке бестелых. Все они или убегают и улетают, или прячутся в шахте. Брэду
Джозефсону видеть их незачем. Совершенно незачем.
Пять минут спустя появляется Джозефсон. Он сидит за рулем
старого «бьюика». На переднем бампере наклейка: «ШАХТЕРЫ ЗАКАПЫВАЮТСЯ ГЛУБЖЕ И
ОСТАЮТСЯ ТАМ ДОЛЬШЕ». Риптон наблюдает за ним, стоя у двери, не выходя из
ангара. Не надо Брэду видеть его, во всяком случае до тех пор, пока он не
подойдет поближе.
Проблем нет. Брэд ударяет по тормозам, выскакивает из
кабины, обвешанный тремя фотоаппаратами, и бежит к ангару, останавливаясь лишь
на секунду, чтобы взглянуть на дыру в земле, в двадцати или тридцати футах выше
по склону.
— Святой Боже, это Китайская шахта, все точно, — говорит он.
— Пошли, Кэри! Скорее, Мартинес появится здесь с минуты на минуту.
— Нет, по субботам они начинают работу чуть позже. — Риптон
улыбается. — Сбрось обороты.
— Слушай, а как же Джо? Он может…
— Я же сказал, не суетись! Джо в Рино. Внучка родила
мальчика.
— Хорошо! Отлично! Сигареты у тебя нет? — Брэд нервно
похохатывает.
— Заходи, — предлагает ему Риптон, отступая в глубь ангара.
— Хочу тебе кое-что показать.
— Из того, что ты вынес оттуда?
— Совершенно верно, — отвечает Риптон, и это в определенном
смысле правда. Он действительно хочет показать Брэду, что он вынес из шахты.
Джозефсон смотрит вниз, распутывая ремни фотоаппаратов, когда Риптон хватает
его и отшвыривает к дальней стене. Джозефсон возмущается. Потом появятся и
испуг, и ужас, но пока Джозефсон еще не заметил тела Джо Прудума и только
возмущается.
— Последний раз говорю тебе, остынь! — С этими словами
Риптон выходит из ангара и запирает дверь. — Расслабься!
Смеясь, он идет к пикапу и залезает в кабину. Как и многие
жители западных штатов, Кэри Риптон свято чтит право американцев на ношение
оружия. Так что за сиденьем лежит ружье, а в бардачке — шестизарядный револьвер
«ругер». Он заряжает ружье и кладет себе на колени. Револьвер уже заряжен,
поэтому лже-Риптон просто перекладывает его из бардачка на заднее сиденье. Ему
хочется засунуть револьвер за пояс, но там все в крови (Риптон, ты последний
идиот, думает демон, неужели ты не знаешь, что в твоем возрасте мужчинам
необходимо каждый год обследовать предстательную железу), и залить ею револьвер
— не лучшая идея.
Когда бесплодные, но настырные попытки Джозефсона прошибить
дверь ангара кулаком начали его раздражать, Риптон включает радио, усиливает
звук и поет вместе с Джонни Пейчеком
[77]
, который сообщает всем желающим его
слушать, что мамашка вырастила из него черт знает кого.
