— Дэвид, — голос Джонни вибрировал от волнения, — ты не
осветишь нам путь?
— Я не хочу, — прошептал Дэвид. Затем, глубоко вдохнув,
поднял взгляд к небу, на котором уже начали светлеть и гаснуть звезды, и
закричал: — Я не хочу! Разве недостаточно того, что я уже сделал? Все, о чем Ты
просил? Это несправедливо! ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО, И Я ЭТОГО НЕ ХОЧУ!
Последние слова вырвались из него душераздирающим воплем.
Мэри двинулась было к Дэвиду, но Джонни схватил ее за руку.
— Отпустите, — прошипела она, рванувшись вперед.
Джонни с силой дернул ее к себе:
— Стойте тихо.
Мэри замерла.
Джонни посмотрел на Дэвида и вновь указал на штольню.
Дэвид повернулся к отцу, по его щекам текли слезы.
— Уходи, папа. Возвращайся к грузовику.
Ральф покачал головой:
— Если ты войдешь в штольню, я с тобой.
— Нет. Говорю тебе, ничего хорошего тебя там не ждет.
Ральф стоял, молча взирая на сына.
Дэвид всмотрелся в его лицо, потом глянул на вытянутую руку
Джонни (руку, которая не просто приглашала, но требовала), повернулся и вошел в
штольню. На ходу он включил фонарь, и Джонни увидел в его ярком луче несколько
мотыльков… и кое-что еще. От этого кое-чего могло радостно забиться сердце
любого старателя. В стене блеснуло золото. Блеснуло и пропало.
Ральф последовал за Дэвидом. Третьим вошел в штольню Стив.
Световое пятно прыгало. Стена, крепежная стойка с вырезанными на ней
иероглифами (может, имя китайского шахтера, а может, его возлюбленной,
оставшейся в глинобитной хижине на берегу озера Поянху), пол, усыпанный
костями: проломленные черепа, грудные клетки с изогнутыми, словно пасть
улыбающегося Чеширского Кота, ребрами. Пятно света ушло вперед, сместилось
налево, вновь блеснуло золотое вкрапление.
— Эй, смотрите! — воскликнула Синтия. — Мы тут не одни!
В темноте что-то захлопало. Звук этот Джонни уже однажды
доводилось слышать. В детстве, когда фазан внезапно выскочил из кустов и взмыл
в воздух. На мгновение запах штольни усилился: крылья гнали воздух в лицо
людям.
Мэри закричала. Пятно света поднялось, выхватив из темноты
страшилище с распростертыми крыльями, горящими золотыми глазами, острыми
когтями. Глаза таращились на Дэвида, страшилище нацелилось на него.
— Берегись! — крикнул Ральф, бросаясь Дэвиду на спину,
подминая его под себя и прижимая к устланному костями полу штольни.
Фонарь выпал из руки мальчика, но не погас. Тени сплелись в
отраженном свете: Дэвид под телом отца и нависший над ними орел.
— Застрели его! — взвизгнула Синтия. — Стив, застрели его,
он же оторвет Ральфу голову!
Джонни схватился за ствол «ремингтона», который уже начал
поднимать Стив.
— Нет. От выстрела потолок рухнет нам на голову.
Орел клекотал, колошматя крыльями по голове Ральфа. Тот
пытался отбиться от птицы левой рукой. Один из его пальцев попал в клюв, и орел
откусил его. А потом когти впились в лицо Ральфа, как сильные пальцы вминаются
в тесто.
— ПАПА, НЕТ! — закричал Дэвид.
Стив бросился к переплетению теней, и, когда его башмак
задел фонарь и развернул его, Джонни увидел голову Ральфа и впившиеся в нее
когти орла. Крылья поднимали водовороты пыли с пола и со стен штольни. Голову
Ральфа мотало из стороны в сторону, но его тело полностью скрывало Дэвида.
Стив взмахнул ружьем, но приклад врезался в стену: места для
замаха не было. Тогда он ткнул орла прикладом, словно штыком. Орел повернул к
нему голову, но его когти по-прежнему цепко держали Ральфа. Джонни увидел палец
Ральфа, торчащий из клюва. Стив ткнул орла вновь, пригвоздив его голову к
стене. Одной лапой орел глубже впился в лицо Ральфа, второй махнул, раздирая
ему горло. Птица закричала, может, в ярости, может, торжествуя. Вместе с ней
закричала и Мэри.
— ГОСПОДИ, НЕТ! — вопил из-под отца Дэвид. — ГОСПОДИ,
ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИ ЕГО, НЕ ПОЗВОЛЯЙ ТЕРЗАТЬ МОЕГО ПАПУ!
Ну надо же, спокойно подумал Джонни, шагнул вперед и
опустился на колени. Он схватил лапу, когти которой впились в горло Ральфа.
Шершавую, как кора дерева. С силой вывернул и услышал, как треснула кость. А
над ним Стив вновь ударил прикладом, пригвоздив голову орла к стене. Что-то
хрустнуло.
Крыло ударило Джонни по голове. Совсем как стервятник на
автомобильной стоянке. Назад в будущее, подумал он, отпустил лапу, схватился за
крыло и дернул. Птица рванулась к нему, а вместе с ней и Ральф, его тащили
когти, намертво вцепившиеся в его щеку, висок, левый глаз. Джонни подумал, что
Ральф или потерял сознание, или уже умер. Он очень надеялся, что верным
окажется его второе предположение.
Дэвид выползал из-под тела отца, с закаменевшим лицом, в
рубашке, залитой кровью Ральфа. Сейчас он схватит фонарь и умчится в глубь
штольни. Если они не перехватят его.
— Стив! — крикнул Джонни, поднимая руки над головой и
обхватывая орла. Тот вырывался, как необъезженный мустанг. — Стив, кончай его!
Кончай!
Стив вогнал приклад в грудь орла. И тут вперед рванулась
Мэри. Схватила орла за шею, крутанула. Глухой треск, и когти, вцепившиеся в
лицо Ральфа, разогнулись. Отец Дэвида повалился на пол. Голова его ударилась о
чью-то грудную клетку, превратив ее в пыль.
Дэвид повернулся, увидел недвижимого отца, лежащего лицом
вниз. Глаза мальчика словно прояснились. Он даже кивнул, словно говоря: «Именно
этого я и ожидал», — наклонился, чтобы поднять фонарь. И только когда Джонни
схватил его, спокойствие Дэвида испарилось как дым и он начал отчаянно
вырываться.
— Отпусти меня! — кричал он. — Это моя работа! МОЯ!
— Нет, Дэвид. — Джонни держал его крепко. — Не твоя. — Левой
рукой он прижал Дэвида к груди, а правой, не обращая внимания на боль от его
ударов, с ловкостью бывалого карманника залез в карман джинсов мальчика. Взял
то, что ему наказали взять… оставив кое-что взамен.
— Он не может забрать их всех, а потом не дать мне довести
дело до конца! Он не может так поступить! Не может!
Джонни скривился, когда очередной пинок Дэвида угодил ему в
коленную чашечку.
— Стив!
Стив с неподдельным ужасом взирал на безголового орла, все
еще подергивающего крыльями. Когти птицы покрывала кровь.
— Стив, черт побери!
Стив повернулся к нему, словно приходя в себя после
глубокого забытья. Синтия уже стояла на коленях рядом с Ральфом и громко
плакала, пытаясь нащупать его пульс.
