Стив Эмес нарушал одну из пяти заповедей, кстати сказать,
последнюю в списке. Пять заповедей были ему вручены месяц тому назад, но не
Господом Богом, а Биллом Харрисом. Они сидели в кабинете Джека Эпплтона. В
последние десять лет все книги Джонни Маринвилла шли через Эпплтона. Он
присутствовал при передаче заповедей, но в разговоре принял участие разве что в
самом конце, а так просто сидел, разглядывая свои ногти. Сам мэтр отбыл
пятнадцатью минутами раньше, с высоко поднятой головой и развевающейся гривой
седых волос, заявив, что у него назначена встреча в художественной галерее в
Сохо
[23]
.
— Все эти заповеди начинаются со слов «ты не должен», и, я
думаю, тебе не составит труда их запомнить, — изрек Харрис. Это был невысокий,
полноватый, похоже, безвредный человечек, который, однако, держался с
королевским достоинством. — Ты меня слушаешь?
— Слушаю, — кивнул Стив.
— Первое, ты не должен с ним пить. Какое-то время он не
пьет, по его словам, пять лет, но он перестал ходить на встречи «Анонимных
алкоголиков», а это плохой признак. Но даже когда он еще туда ходил, Джонни
иной раз позволял себе рюмку-другую. Однако один он пить не любит, поэтому,
если он предложит тебе составить ему компанию после тяжелого дня на «харлее»,
ты должен ответить отказом. Он может начать настаивать, говоря, что это твоя
работа, но ты все равно должен отказать ему.
— Нет проблем, — ответил Стив.
Харрис пропустил его слова мимо ушей. Он произносил речь и
не желал отвлекаться.
— Второе, ты не должен снабжать его наркотиками. Чтоб ни
единого «косяка». Третье, ты не должен искать для него женщин… а он может
попросить тебя, особенно если заприметит смазливую мордашку на одном из
приемов, которые я организую для него на маршруте. Если он сам добудет женщину,
спиртное или наркотики, это его личное дело. Но ты ему не помогай.
Стив уже хотел сказать Харрису, что он не сутенер и что
Харрис, должно быть, перепутал его с собственным папашей, однако решил в данной
ситуации обойтись без грубостей и промолчать.
— Четвертое, ты не должен прикрывать его. Если он начнет
пить или баловаться наркотиками, особенно если у тебя появятся основания
думать, что он опять взялся за кокаин, немедленно связывайся со мной. Ты понял?
Немедленно!
— Я понял, — ответил Стив, однако это еще не значило, что он
выполнит все то, о чем его просят. Он решил, что хочет принять участие в этом
проекте, несмотря на связанные с ним проблемы, а скорее именно из-за этих самых
проблем, ведь без них жизнь теряет остроту. Но его решение отнюдь не означало,
что он готов выполнять все указания этого пузатого недомерка с голосом
переросшего ребенка, который всю свою взрослую жизнь пытался расквитаться за
действительные или мнимые обиды, нанесенные ему на игровой площадке начальной
школы. И хотя Джон Маринвилл тоже не подарок, Стив ничего против него не имел.
А вот Харрис… Харрис дело другое.
В этот момент Эпплтон наклонился вперед и внес в разговор
свою лепту, прежде чем агент Маринвилла успел перейти к пятой заповеди.
— Какое впечатление произвел на вас Джонни? — спросил он. —
Ему пятьдесят шесть лет, вы знаете, и он не слишком баловал свой организм,
особенно в восьмидесятых. Трижды попадал в реанимацию, два раза в Коннектикуте,
один раз здесь. Дважды с передозировкой наркотиков. Тут я не открываю каких-то
тайн, пресса все это довольно долго мусолила. Последний раз Джонни попал в
больницу после неудачной попытки самоубийства. Вот об этом никто не знает. И я
прошу вас держать эту информацию при себе.
Стив кивнул.
— Так что вы скажете? — спросил Эпплтон. — Он действительно
сможет протащить этот мотоцикл, весящий добрых полтонны, от Коннектикута до
Калифорнии, по пути приняв участие в двадцати или больше встречах и
презентациях? Я хочу знать ваше мнение, мистер Эмес, потому что лично я
сомневаюсь в успехе.
Стив ожидал, что Харрис бросится в бой, защищая железные
здоровье и волю клиента, но Харрис предпочел промолчать. Может, он не так уж и
глуп, подумал Стив. А может, испытывает к этому клиенту какие-то человеческие
чувства.
— Вы, парни, знаете его лучше меня. Черт, да я впервые
встретился с ним две недели назад и не читал ни одной его книги.
По лицу Харриса Стив понял, что вторая часть фразы того не
удивила.
— Именно поэтому я и спрашиваю вас, — ответил Эпплтон. — Я
знаю Маринвилла с 1985 года, когда он еще тусовался в высшем свете, Билл — с
1965-го. Джонни — это Джерри Гарсия литературного мира
[24]
.
— Неудачное сравнение, — вставил Харрис.
Эпплтон пожал плечами:
— Как говаривала моя бабушка, свежему глазу виднее. Так
скажите мне, мистер Эмес, ему это по силам?
Стив пришел к выводу, что вопрос серьезный, даже ключевой,
поэтому подумал с минуту, прежде чем ответить. Эпплтон и Харрис его не
торопили.
— Ну, я не знаю, сможет ли Маринвилл есть сыр на
презентациях и держаться подальше от вина, а вот насчет того, доберется ли он
на мотоцикле до Калифорнии… Вероятно, да. Парень он еще крепкий. И силенок у
него, похоже, побольше, чем у Джерри Гарсия перед смертью. Я работал с многими
рокерами моложе Маринвилла лет на двадцать пять, которые были отнюдь не
здоровее его.
Однако Эпплтон все еще сомневался.
— А больше всего меня радует выражение его лица. Он хочет
ехать в Калифорнию. Хочет вырваться на дорогу, дать кому-то под зад, записать
чьи-то имена. И… — Стив подумал о своем любимом фильме «Омбре» с Полом Ньюменом
и Ричардом Буном, который он смотрел по видео не реже раза в год, и улыбнулся.
— Мне он кажется человеком с крепким стержнем.
— Ага. — Эпплтон, похоже, его не понял. Стива это не
удивило. Если у Эпплтона и был когда-либо крепкий стержень, он лишился его за
пару лет до выпускного вечера в Экзетерс, или Чоутс, или в другом
привилегированном учебном заведении, где его научили носить блейзеры и полосатые
галстуки. Харрис прокашлялся.
— Если мы с этим покончили, перейдем к последней заповеди…
Эпплтон застонал. Харрис повернулся к Стиву, делая вид, что
не слышит.
— Пятая, и последняя, заповедь, — повторил он. — Ты не
должен брать попутчиков в кабину твоего грузовика. Ни мужчин, ни женщин,
особенно женщин.
Именно поэтому Стив Эмес не колебался ни секундах, когда
увидел девушку, стоявшую на обочине на выеме из Эли. Худенькую девушку со
сбитым набок носиком и волосами, выкрашенными в два цвета. Просто ввернул на
обочину и остановился.
