— У меня орлиные глаза, Дэвид, и эти глаза издалека видят
истину. Можешь мне поверить. Орлиные глаза, да, сэр. — Коп продолжал смотреть
на Дэвида через решетку, словно одиннадцатилетний мальчик загипнотизировал его.
— Ты та еще штучка, так ведь? — выдохнул коп. —
Действительно, та еще штучка. Да, думаю, это так.
Думай о чем хочешь, только не читай мои мысли насчет
ружейного патрона.
Зрачки копа расширились, и Дэвид решил, что именно эти мысли
коп сейчас считывает из его головы, словно расшифровывает кодированное
радиосообщение. Но тут снаружи донесся вой койота, и коп повернул голову.
Возникшая между ним и мальчиком связь, возможно, телепатическая, а возможно,
основанная на страхе и гипнозе, разорвалась.
Коп наклонился, чтобы поднять ружье. Дэвид замер в
уверенности, что сейчас тот увидит лежащий справа от него патрон, но коп даже
не взглянул в его направлении. Он выпрямился и переломил двустволку пополам.
Стволы легли на его предплечье, словно послушное, выдрессированное животное.
— Не уходи, Дэвид. — Коп говорил доверительным, дружеским
голосом. — Нам есть что обсудить. Этого разговора я буду ждать с нетерпением,
поверь мне, но сейчас у меня есть другие дела.
Он направился к середине комнаты, по пути подбирая патроны.
Первые два загнал в стволы, остальные рассовал по карманам. Больше Дэвид ждать
не мог. Мальчик наклонился, протянул руку между прутьев, схватил толстый
зеленый цилиндр и сунул в карман джинсов. Женщина, которую звали Мэри, этого не
видела, она все еще лежала на койке, уткнувшись лицом в руки. Родители тоже не
видели, они стояли у решетки, обняв друг друга за плечи, не в силах оторвать
глаз от гиганта в хаки. Дэвид повернулся. Старый мистер Седые Волосы, Том,
сидел, закрыв руками лицо. Может, он тоже ничего не видел? Но нет, свои
водянистые глаза, прикрывая их пальцами, Том держал открытыми, поэтому скорее
всего маневр Дэвида от него не укрылся. Впрочем, мальчик все равно уже не мог
вернуть патрон на прежнее место. Не сводя глаз с мужчины, которого коп назвал
Томом, Дэвид поднес палец к губам, призывая мистера Седые Волосы к молчанию.
Старый Том никак не показал, что понял мальчика. Его глаза, заточенные в
отдельную темницу, таращились сквозь решетку пальцев.
Коп, убивший Пирожка, поднял с пола последний патрон,
заглянул под стол, поднялся и вернул стволы в исходное положение. Дэвид
пристально наблюдал за ним, пытаясь понять, считает ли коп подобранные патроны.
Коп постоял, наклонив голову, потом повернулся и зашагал к камере Дэвида. У
мальчика душа ушла в пятки.
Несколько мгновений коп стоял перед решеткой, глядя на
мальчика.
Он пытается залезть в мои мозги, как взломщик в чужой дом,
подумал Дэвид.
— Ты размышляешь о Боге? — спросил коп. — Не утруждай себя.
Владения Господа заканчиваются у Индиан-Спрингс, и даже раздвоенное копыто
господина Сатаны не ступало севернее Топопаха. В Безнадеге, мой милый, Бога
нет. Здесь можно найти только де лаш.
На том разговор и оборвался. Коп вышел из комнаты с ружьем
под мышкой. Не меньше пяти секунд тишину нарушали лишь приглушенные рыдания
женщины по имени Мэри. Дэвид смотрел на родителей, они — на него. Ральф и Эллен
все еще стояли обнявшись. Глядя на них, Дэвид представил себе, как они, должно
быть, выглядели, когда были маленькими детьми, задолго до того, как встретились
в университете Огайо, и это перепугало его сверх всякой меры. Уж лучше бы он
застал их голыми и трахающимися. Дэвид хотел нарушить молчание, но не знал, что
сказать.
Внезапно коп вновь появился в комнате. Ему пришлось
наклонить голову, чтобы не удариться о дверной косяк. На его лице играла
безумная улыбка, заставившая Дэвида вспомнить о Гарфилде, коте из комиксов. Кот
точно так же улыбался, готовясь к очередной проказе. И тут зазвонил висевший на
стене телефон. Коп схватил трубку, поднес ее к уху, заорал в микрофон:
— Бюро обслуживания. Пошлите мне наверх комнату! — бросил
трубку на рычаг и все с той же безумной гарфилдовской улыбкой повернулся к
своим пленникам. — Старая шутка Джерри Льюиса
[30]
. Американские критики не
понимают Джерри, а вот во Франции он пользуется колоссальным успехом. Я имею в
виду, пользуется успехом как жеребец. — Он посмотрел на Дэвида. — Во Франции
тоже нет Бога, Солдат. Поверь мне. Только чинзано, улитки и женщины, которые не
бреют подмышки.
Коп оглядел остальных пленников, и его улыбка исчезла.
— Вы, люди, должны сидеть за решеткой. Я знаю, вы меня
боитесь, может, это и правильно, что боитесь, но вы посажены не без причины,
поверьте мне. На много миль вокруг это единственное безопасное место. Здесь
действуют силы, о существовании которых вам не стоит и думать. А когда наступит
ночь… — Коп вновь оглядел их и печально покачал головой, показывая, что тут
лучше промолчать.
Ты лжешь, ты лжец, подумал Дэвид… но тут из открытого окна
на лестнице опять донесся вой, заставивший его засомневаться: а вдруг коп
говорит правду?
— В любом случае, — продолжал коп, — замки тут хорошие,
решетки крепкие. Строили камеры в расчете на шахтеров, а их природа силой не
обделила, поэтому на побег не рассчитывайте. Если у вас возникла такая мысль,
отправьте ее куда подальше. Вы можете со мной не согласиться, но другого вам не
дано. Поверьте мне, если сумеете выбраться из камер, вам же будет хуже. — И он
ушел, на этот раз действительно ушел: Дэвид услышал, как прогрохотали по
ступеням его сапоги, сотрясая все здание.
Мальчик постоял в нерешительности, зная, что он сейчас
должен сделать, просто обязан сделать, но он не хотел этого делать на глазах у
родителей. Однако разве у него был выбор? И насчет копа он не ошибся. Здоровяк
не мог читать его мысли, словно газету, но что-то он улавливал… к примеру, о
Боге. Может, это и к лучшему. Пусть коп знает о Боге, но не о патроне.
Дэвид повернулся и направился к койке. Он чувствовал, как
патрон оттягивает карман. Словно золотой слиток.
Нет, патрон опаснее золота. Пожалуй, лучше сравнить его с
куском чего-то радиоактивного.
Дэвид постоял перед койкой, лицом к стене, потом медленно,
очень медленно опустился на колени. Сложил руки на грубом шерстяном одеяле и
коснулся их лбом.
— Дэвид, что с тобой? — закричала мать. — Дэвид!
— С ним все в порядке, — ответил отец, и Дэвид улыбнулся,
закрывая глаза.
— Что значит все в порядке? — не унималась Эллен. — Посмотри
на него, он упал, потерял сознание! Дэвид!
Голоса затихали, таяли вдали, но, прежде чем они пропали,
Дэвид услышал слова отца: «Он не потерял сознание. Он молится».
