— Да, Бонни и Клайд
[35]
.
— Омар и Шариф
[36]
. — Она хихикнула.
— Будь осторожна, вылезая из грузовика. Ветер уж больно
силен.
Стив спрыгнул на землю, и ветер с такой силой ударил его в
лицо, что чуть не отбросил назад. Пригнувшись, он с трудом добрался до
переднего бампера. Синтия держалась за ручку дверцы, наклонившись вперед. Ее
широкая безрукавка сзади надулась парусом. Дневной свет еще окончательно не
померк, над головой синело небо, но тени уже пропали.
— Пошли! — Стив шагнул к Синтии и обхватил ее за талию. —
Надо отсюда сматываться!
По потрескавшемуся асфальту они поспешили к ржавому ангару с
прорезанной в одном из торцов дверью. Рядом с ней висела табличка «БЕЗНАДЕГСКАЯ
ГОРНОРУДНАЯ КОМПАНИЯ», но Стив заметил, что надпись эта сделана поверх другой,
которая проглядывала сквозь белую краску. Он не сомневался, что одно из
закрашенных слов — «ДИАБЛО».
Синтия постучала в дверь сломанным ногтем. В аккуратно
выпиленном прямоугольнике, закрытом стеклом, красовалась табличка с
характерной, как решил Стив, надписью для Запада: «ЕСЛИ МЫ ОТКРЫТЫ, МЫ ОТКРЫТЫ.
ЕСЛИ МЫ ЗАКРЫТЫ, ПРИДЕТСЯ ЗАЙТИ ЕЩЕ РАЗ».
— Они забыли сынка, — хмыкнул Стив.
— Чего?
— Следовало написать: «придется зайти еще раз, сынок». Тогда
все было бы честь по чести. — Он посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого.
Это означало, что контора, конечно же, закрыта. Только, если она закрыта, что
делают на стоянке легковые автомобили и грузовики?
Стив толкнул дверь. Она распахнулась. Изнутри доносилась
музыка, прерываемая сильными помехами. «Я сам построил свой дом…» — пел Джонни
Кэш.
Они вошли. Пневматическая пружина притянула дверь. Снаружи
выл ветер. Стив с Синтией очутились в приемной. Справа стояли четыре стула с
заштопанными дерматиновыми сиденьями. Похоже, на них обычно сидели крепкие
парни в грязных джинсах и рабочих башмаках. Перед стульями располагался
кофейный столик с кипой журналов, которые не встретишь в приемной доктора:
«Оружие и амуниция», «Дорога и грузовик», «Еженедельник металлургии»,
«Аризонские автострады». Затесался среди них даже старый экземпляр «Пентхауса»
с фотографией Тони Гардинга.
Прямо перед ними находился стол секретаря, такой
обшарпанный, словно его тащили волоком от самого шоссе 50. На столе лежали
какие-то бумаги, справочники, стояли полная окурков пепельница и три
проволочные корзины с камнями. На краешке примостилась портативная пишущая
машинка. Даже не электрическая. Не обнаружил Стив и компьютера. Кресло за
столом пустовало, но кондиционер работал, обеспечивая прохладу, которая в
данной ситуации совсем не радовала.
Стив обошел стол, увидел подушку, лежавшую на сиденье, и
поднял ее, чтобы Синтия прочитала надпись: «ПОД ПАРКОВКУ ТВОЕЙ ЗАДНИЦЫ», вышитую
готическим шрифтом.
— У секретаря тонкий вкус, — отозвалась девушка.
На столе Стив нашел шутливую надпись в рамочке: «НЕ ВВОДИ
МЕНЯ В ИСКУШЕНИЕ, Я НАЙДУ ЕГО САМ», табличку с именем и фамилией хозяина (Брэд
Джозефсон) и фотографию полной, но симпатичной чернокожей женщины с двумя
детьми. Секретарь — мужчина, отметил Стив, и далеко не аккуратист. Древний
радиоприемник стоял на полке рядом с телефонным аппаратом. Голос Джонни Кэша
все рвался сквозь заградительную завесу помех: «Когда ушла моя жена…»
Стив выключил радио. Сильнейший порыв ветра потряс здание,
оно заскрипело, словно субмарина под давлением водяной толщи. Приемник Стив
выключил, а вот Джонни Кэша заглушить не смог. Тот все пел о том, как украл
автомобиль со стоянки «Дженерал моторе». Та же станция, но другой
радиоприемник, догадался он. В глубине здания, наверное, в той комнате, где
горел свет.
Синтия указала на телефон. Стив снял трубку, послушал и
бросил ее на рычаг.
— Тишина и покой. Наверное, оборвался провод.
— Разве их теперь не прокладывают под землей? — спросила
Синтия, и тут Стив заметил, что они оба непроизвольно говорят на пониженных
тонах, практически шепотом.
— Может, до Безнадеги технический прогресс еще не дошел.
Стив повернулся к двери за столом и потянулся к ручке, но
Синтия схватила его за руку.
— Что такое? — спросил Стив.
— Не знаю. — Она отпустила его, стянула бандану на шею и
нервно рассмеялась. — Не знаю, парень, но как-то… мурашки бегут по коже.
— Тут должен кто-то быть, — уверенно заявил Стив. — Дверь не
заперта, свет горит, автомобили на стоянке.
— Ты ведь тоже боишься, да?
Он задумался и кивнул. Да. То же чувство, что и в детстве
перед грозой, только без той странной радости. Один страх.
— Но мы все равно должны…
— Да, я знаю. Пошли. — Она шумно сглотнула. — Слушай, скажи
мне, что через несколько секунд мы будем смеяться друг над другом, чувствуя
себя круглыми идиотами. Ты это можешь, Лаббок?
— Через несколько секунд мы будем смеяться друг над другом,
чувствуя себя круглыми идиотами.
— Благодарю.
— Нет проблем. — Он открыл дверь. Узкий коридор футов
тридцати в длину. Под потолком лампы дневного света, на полу потертый ковер.
Две двери по одну сторону, обе открыты, три по другую — две открыты, одна
захлопнута. В конце коридора ярко освещенное помещение, Стив решил, что это то
ли цех, то ли лаборатория. Именно там горели окна, которые они видели снаружи,
оттуда же доносилась музыка. Джонни Кэш все пел и пел.
Что-то не так. Радио. Завывание ветра. Но где голоса?
Разговоры, шутки? Где люди, приехавшие сюда на автомобилях, которые замерли на
стоянке?
Стив медленно двинулся вдоль коридора. Хотелось крикнуть:
«Эй! Есть здесь кто-нибудь?» Но ему не хватало духу. Вроде бы помещение
пустовало, а вроде бы и нет, хотя он не понимал, как такое может быть…
Синтия дернула его за рубашку. Так сильно и неожиданно, что
он едва не вскрикнул.
— Что такое? — Его сердце стучало, как паровой молот… и
вдруг он понял, что говорит шепотом.
— Ты слышишь? — спросила она. — Похоже на… даже не знаю…
словно ребенок через соломинку высасывает остатки лимонада.
Поначалу Стив слышал только Джонни Кэша: «Она сказала, звать
ее ЧП…» Но потом уловил какие-то булькающие звуки. Механические, такие звуки не
мог издавать человек. Однако Стиву подобные звуки уже доводилось слышать.
