-- Да, -- рассмеялся Юрик, -- это на него
похоже!
Хотя еще было довольно светло, но солнце уже
скрылось за вершинами гор. Андрей, действительно, не ошибся. Земля под ногами
резко закончилась, а глубоко внизу, в широком ущелье, уютно разместилась
крохотная турбаза. Напротив тоже были горы, но не такие высокие, как та, на
которой они стоят; хотя, возможно, это просто обман зрения. Пушистые вершины -
те, что поближе, и острые - вдалеке - четко вырисовывались на фоне сиренево-голубого
предзакатного неба. В самом сердце гор справа был различим костер: тоненькая
струйка дыма проворно взбиралась вверх. Неужели там, в такой глуши, кто-то
есть?!
Высота завораживала до головокружения - чтобы
не упасть, Наташа прислонилась к стволу причудливой формы дерева, но отойти от
края обрыва отказывалась, невзирая на все уговоры Максима. Наоборот, держась за
ветку, переклонилась вниз - посмотреть, как выглядит скала с той стороны. Тогда
парень просто оттащил ее оттуда, отругал и грубо усадил на землю:
-- Еще раз туда полезешь - возвращаться будешь
одна!
Она как маленький ребенок, честное слово! Сел
рядом с ней, обнял за плечи.
-- Обиделась?
Девушка грустно кивнула:
-- Я только хотела посмотреть, как мы будем
спускаться, здесь ведь так круто!
-- Не беспокойся, усложнять задачу мы себе не
станем! -- заверил Макс. -- Обойдем этот обрыв и найдем дорогу попроще.
Например, вот эту.
Он кивнул влево. Наташа только сейчас заметила
вполне основательную тропу с давно вытоптанной землей...
Темнело. В этой лесной тишине сквозь редкие
голоса птиц и шорохи веток был едва различим говор оставшихся чуть ниже друзей.
С каждой минутой становились все более заметны звезды. Наташа уже поняла, что
возвращаться в домики им придется по темноте, и беспокойство сменилось
смирением. Они вдвоем лежали на траве, смотрели в небо и болтали о психологии,
о школе, о происхождении фамилии Веллер.
Во время войны в 1943 году бабушка Максима,
тогда еще семнадцатилетняя девчонка, осталась сиротой. Об отце не было
известий, скорее всего, он погиб; мать тяжело заболела и вскоре умерла, а брат
вернулся из плена только спустя четыре года. А тогда юная Настя осталась на
хозяйстве в одиночку. Хозяйством это, правда, было трудно назвать: так, хата в
Волгоградской области, крохотный огородик и тощая корова, которая, правда,
считалась роскошью. Однажды на деревню нахлынул небольшой отряд немцев: грабили
дома, забирали еду, убивали непослушных жителей... Через несколько дней стали
ходить слухи, что четверо немецких солдат откололись от "коллектива"
и бродят по окрестностям. Троих из них жителям удалось убить.
Четвертого Настя совершенно случайно обнаружила
однажды вечером в своей хате - раненого. Немец угрожал ей оружием и чего-то
требовал на своем языке. Настя не понимала. Перевязала ему раны, немножко
накормила, и тот стал с ней более вежлив. Она не рассказала о нем соседям: он
был совершенно слаб, и она его не боялась. Уходя из дома, замыкала его в
подвале, чтобы случайно никто не увидел. Так немец и жил у Насти, носа не
высовывая на улицу и угрожая ей винтовкой, в которой не было патронов (спустя
несколько месяцев Настя проверила, пока он спал). Потом, наверно, в
благодарность за ее заботу, стал помогать ей по дому... Они подружились,
немного выучили языки друг друга. Они жили вместе одиннадцать месяцев, почти
год...
-- Бабушка говорила, он был очень красив:
молодой, высокий, голубоглазый блондин. И был очень нежен с ней, когда
насиловал.
Макс улыбнулся, искоса глянув на Наташу.
...Настя была на шестом месяце беременности,
когда вернулась с работы в поле и обнаружила на залитом кровью полу немца,
изрезанного на куски... Это соседи заподозрили неладное, когда у девушки,
живущей в одиночестве, стал расти живот притом, что в деревне из мужчин остались
только старики и мальчишки.
Сынишку назвала Витей, но фамилию и отчество
дала ему немецкие. Слишком любила своего Карла Веллера.
-- Значит, твой отец - Виктор Карлович?
Максим кивнул.
-- Но ты не совсем блондин, хотя, как и твой
дедушка, голубоглазый и красивый...
Вдруг надолго засмотрелась на него, как будто
то, что он красивый, заметила только сейчас. Переползла на грудь любимого -
лежать голой кожей на траве становилось холодно. Неожиданно спросила его:
-- Почему ты не хочешь заниматься со мной
сексом? Ты говоришь, что не хочешь меня насиловать, но твоей бабушке же
понравилось, когда ее насиловал любимый человек. Я думаю, мне тоже понравится.
-- Моей бабушке было СЕМНАДЦАТЬ! А ты еще к
этому не готова, -- спокойно объяснил парень.
-- А откуда ты можешь это знать? -- не
сдавалась Наташка.
-- Просто ты начинаешь нервничать, когда,
например, моя рука оказывается близко к твоей груди.
Он был стопроцентно прав. Но природное
упрямство не позволяло девушке сдаваться:
-- А, может, это от желания?!
-- Поверь, я различаю, где желание, а где
страх! -- возразил Макс.
Да, нашла, кого обманывать! Просто она очень
старается доказать ему, что уже взрослая. А надо ли вообще что-то доказывать? Максим
ведь все равно с ней; к тому же, любит ее абсолютно точно не за секс.
-- Малышка, доверься мне. Не торопись. Иначе
тебе не понравится, будет больно и все такое. А я этого не хочу.
-- А разве ты не сможешь сделать так, чтобы мне
было приятно?
-- Я могу только попытаться сделать так, чтобы
тебе не было неприятно. Спорить с тобой не буду, возможно, ты вообще не
почувствуешь никакой боли - у каждой девушки свои физиологические особенности.
Но вот что будет у тебя в душе твориться - зависит как раз от твоей готовности
к таким отношениям.
Смотрел в черное звездное небо, обнимая тельце,
распростертое у него на груди, и удивлялся самому себе. Еще несколько месяцев
назад он боялся, что скоро захочет расстаться с ней, а сейчас влюблен, как
пацан, как подросток - на всю жизнь. И готов ждать ее столько, сколько
потребуется.
-- А я привлекаю тебя как женщина? -- из
темноты неба на него смотрели внимательные смышленые глазки.
-- Очень!
Неужели, она еще и сомневается в этом?! Да, он
часто кричит на нее, бывает, даже если она ни в чем не виновата. Он старается
сдерживаться, но это получается не всегда. Потом просит прощения за свои
вспышки гнева и мучается угрызениями совести. Ведь это так нелегко: целыми
днями быть рядом с такой красивой, соблазнительной девушкой. Может, ему надо
завести любовницу? А то сексуальное воздержание неизбежно приводит к нарастанию
нервного напряжения, а страдает из-за этого, конечно, его любимая. Но измену
она сейчас не простит. Потерять ее - неоправданная цена за собственное
физическое удовольствие.
