-- Я не смог выбрать, -- пояснил парень. -- Ты
же любишь развешивать на стенах фотографии...
-- И ты готов пожертвовать для этого свои
стены?! -- Наташа ласково улыбнулась.
-- Для тебя - все, что угодно!
Толстая ярко-розовая ароматическая свеча.
-- Ну, это, скорей, не тебе, а нам, --
улыбнулся Макс. -- Ты сегодня не против?
-- Разве я бываю против? -- Наташа взглянула на
него исподлобья. Что-то она чувствовала в его поведении, какую-то
напряженность... Злилась на него за то, что он шлялся неизвестно где, но
старалась этого не показывать. Была рада, что он вернулся домой, и понимала,
что ему очень необходимо ее спокойствие. ...И подарки - бывают время от времени
ни с того, ни с сего, но сегодня это особенно странно...
-- Что ты натворил? -- спросила она как будто в
шутку, хотя этот вопрос занимал ее на полном серьезе.
-- Я сам себя разочаровал, -- признался мужчина
грустно.
Наташа очень боялась, что если продолжит расспрашивать,
то это будет выглядеть, как допрос с пристрастием. А Макс не любит, когда
девушка ведет себя, словно его жена, и может из-за этого поссориться.
-- Расскажешь, что случилось? -- спросила она
осторожно.
Мужчина смотрел на нее несколько секунд. Потом
отрицательно покачал головой. Не обидится ли она на это? Все-таки он и так уже
поступил с ней сегодня неуважительно, когда исчез куда-то, не предупредив...
-- Ну и ладно, -- махнула Наташа рукой.
Она для себя так решила: если ему плохо, то
зачем напоминать ему об этом своими вопросами. Лучше просто отвлечь.
-- Это тоже мне? -- воскликнула она, достав из
пакета плюшевого зайчика.
-- Да. Это я просто не удержался: так тебя
напоминает...
-- Катя будет ревновать! -- покачала Наташа
головой.
-- На, вот это тоже тебе, -- спохватился Максим
и протянул бархатную коробочку, которую только что достал из кармана брюк. --
Это на тот случай, если Катя отнимет у тебя зайца.
Золотая цепочка с маленьким сердечком.
-- Наверно, это так банально... -- протянул
Максим.
-- Да нет уж! Меня устраивает! -- рассмеялась
девчонка.
Максим застегнул цепочку на ее шейке и заодно
нежно поцеловал мочку ушка - Наташа вздрогнула и ощутила, как по спине вниз
побежали мурашки. Девушка обернулась, обняла его.
-- Спасибо! -- проговорила медленно, чтобы ее
благодарность не выглядела дежурной.
И она не ошиблась. Максим прочувствовал ее
"спасибо" так досконально, что ему показалось, он слишком мало для нее
сделал.
Зажгли новую свечу, и девчонка с радостью
выключила свет. И остановилась в картинной нерешительности, как стоп-кадр
фильма про любовь: молодая, красивая, в коротком белом шелковом халатике, с
длинными, слегка завитыми волосами, освещенная только трепещущим огоньком. И
музыка, неизменная Наташина музыка - мелодичная, глубокая, мощная.
-- Иди ко мне, -- Максим кокетливо ей
улыбнулся, и Наташа вдруг осознала, насколько сексуальны ямочки на его щеках. С
удовольствием села рядом с ним на кровать и сама начала его целовать - и в
губы, и в шею, и еще ниже. И как никогда раньше драматически воспринимала
прикосновения его рук.
А Максим ласкал ее как-то автоматически, без
энтузиазма. Как будто выполнял по пунктикам основную программу. Даже глаза не
закрывал, словно боялся отвлечься. Наташа это понимала, и Максим тоже понимал,
что от Наташиного внимания его рассеянность не ускользает. Просто столько хлама
в мозгах, никак не удается его выкинуть.
-- Ты уверен, что хочешь? -- спросила девушка
абсолютно серьезно. Остановила его руку и погладила по щеке и немножко за ухом.
-- Не уверен, -- ответил он честно. -- Просто я
не знаю, как еще могу доказать, что люблю тебя.
Где-то Наташа уже слышала эти слова. Когда
вспомнила, где, - улыбнулась и крепко обняла Макса за шею.
-- Мне не нужны доказательства, -- прошептала
ему нежно. -- Я верю тебе на слово!
-- У меня никого нет ближе, чем ты, --
признался он настолько нешуточно, что Наташа поняла - это вовсе не комплимент.
-- А Катя? Ребенок, или родители - это же твоя
кровь.
-- Ребенок или родители - это отдельные люди,
-- авторитетно пояснил Максим. -- А ты - половина меня.
На следующий день, в пятницу, приехали домой из
школы вместе. Максим задернул шторы, установил будильник и зарылся носом в
подушку. Наташа сделала музыку потише и села за его письменный стол - делать
уроки под маленькой гудящей настольной лампой. Ему сегодня на работу в клуб, а
Наташе кажется, что все, чего хочет Максим - это, вот как сейчас, спрятаться ото
всех и побыть наедине с самим собой. Она раскрыла учебник по биологии, но
ничего не читала. Впереди выходные, и, в общем-то, делать уроки сегодня нет
никакой необходимости.
...Когда вышли из школьных дверей, Наташа
предложила забрать Катю из садика, но Максим попросил - именно попросил - чтобы
Катя сегодня еще побыла у бабушки с дедушкой. И извинился за свою просьбу, ведь
он уйдет на работу, и Наташа останется дома в одиночестве...
Девушка висела над учебником, воткнув
подбородок в ладошки, и наблюдала за Максимом. Он не спал. Он ворочался, как
будто не мог удобно разместить свою голову на подушке. Вздыхал глубоко. Наташе
самой становилось паршиво оттого, что Максиму плохо, а она даже не знает, в чем
дело, не говоря уже о том, что не знает, как помочь.
Когда Максим повернулся к ней лицом, Наташа
убедилась, что глаза у него открыты. Подошла, села рядом с ним на кровать,
подогнув под себя ногу. Максим откинулся на спину, чтобы было удобнее смотреть
на девушку. Она расчесала несколько раз ноготками его волосы... Вообще очень
любит прикасаться к его волосам...
-- Не можешь уснуть? -- спросила его тихо. --
Хочешь, выключу музыку?
Максим мотнул головой:
-- Не надо, она мне не мешает.
-- А что тебе мешает?
Парень не ответил.
-- Макс, если ты не хочешь, чтобы я это знала,
ты можешь сказать общими словами, как бы зашифровать...
-- Как это?
-- Ну, например, если я изменила парню, и хочу
поделиться с подругой, но не хочу, чтобы меня считали изменницей, я могу
сказать, что предала самого близкого друга. Тогда подруга меня утешит, но при
этом она не догадается и не сможет никому рассказать о моей измене. Понимаешь,
просто надо подобрать подобные по смыслу слова. А поскольку мы договорились,
что будем пользоваться шифрами, то и мои слова подруга воспринимать буквально
не станет и не сможет обвинить и в предательстве друга. Вот.
