– Как вы вообще в такое дело влипли?
– Да уж не по собственному желанию! – огрызнулся
Даник. – У меня лавка, дело налаженное… Нет, зажали в углу, как девку на
танцульках, сунули под нос, фигурально изъясняясь, кропотливо собранный реестр
прегрешений да пообещали: либо в каторгу, либо… Честно желая облегчить душу,
признаюсь: были и деньги, не без того… И послабления…
– Пишите, – распорядился Бестужев, пододвинув к
нему чернильницу и бумагу. – Все, что мне только что рассказали. Черт с
вами, пишите в форме обращения по инстанциям. На мое имя. Мол, глубоко раскаиваюсь
в преступных занятиях, в каковые был помимо воли, угрозами и шантажом, втянут…
кем, кстати?
– Да Мельников, чтоб ему! И с ним был Пашка Рокотов,
агент из охранного…
– Не тот ли, что на Портовой живет?
– Точно! Портовая, семь, собственный дом!
– Пишите, сударь мой!
– Я тут кляксочку от волнения поставил…
– Ничего, лишь бы разборчиво было, – поощрил
Бестужев. – Валяйте не думая, шкуру свою спасаете, Ефим
Григорьевич… – он чувствовал себя, как на иголках, скулы сводило от
охотничьего азарта, благо дичь явственно замаячила в пределах досягаемости.
Время, казалось, ускорило свой бег – невероятно быстро водил
пером Даник, со всех ног вбежал Зыгало, еще быстрее скрылся с Даником, увлекая
его в «холодную»…
– Клюнуло, кажется, Алексей Воинович? – радостно
прогудел Мигуля.
– Оч-чень похоже… – сказал Бестужев, тщательно
сворачивая вчетверо показания Даника и пряча их в карман. – Можете на
своих орлов полагаться?
– Не извольте беспокоиться, Панкстьянов с Мишкиным за
ним присмотрят. А если с Мельниковым все пройдет гладко… Алексей Воинович, есть
у меня в околотке на Томской и надежный тамошний надзиратель, и оч-чень
интересное средство убеждения… Бар, простите, нужно колоть на эффектном
создании той обстановки, в которой они осознают, что и не баре вовсе, а так,
слякоть… Ваську Зыгало с собой берем?
– Пожалуй что, – подумав, кивнул Бестужев. –
Как себя поведет господин Мельников, заранее неизвестно. При его-то послужном
списке…
– Сейчас Ваську покличу. Алексей Воинович… Я тут давеча
ломал голову, да так и не придумал, как это поэтессы живут друг с дружкою?
Помните, рассказывали? Балетные танцоры с мальчиками – это еще понятно, это и в
наших краях случалось, а вот каким образом поэтессы…
Бестужев наклонился к его уху, немногословно и емко
растолковал, каким именно образом. Мигуля отплюнулся, по-лошадиному крутя
головой. Запихал в карманы два взведенных браунинга, размашисто перекрестился
на иконку в углу, и оба вышли.
…В отличие от Даника, господина инженера Мельникова Зыгало
препроводил в комнату значительно вежливее: ну да, конечно, отметил Бестужев,
он Ваське прекрасно известен как один из городских патрициев, и с маху
перестроиться трудно…
– Садитесь, господин Мельников, – сказал он
вежливо.
И, опустив глаза к столу, еще раз бегло прочитал депешу из
Петербурга.
«Мельников Георгий Владиславович (Барчук, Инженер, Леший).
Урожден 15 мая 1874 года. Из дворян Шуйского уезда Владимирской губернии.
Закончил Горный институт, работал краткое время на уральских казенных заводах,
далее – в Санкт-Петербургском представительстве немецкой электротехнической
фирмы «Эгберт». О местонахождении в настоящее время департамент данными не
располагает, означенный числится по списку Б-1, о чем сделаны необходимые
рассылки.
В поле зрения Охранного отделения впервые попал в
1893 г., обучаясь на первом курсе вышеозначенного института, как участник
социал-демократических кружков Благоева и Точисского. В 1895 г., по
негласным данным, участвовал в работе «Союза борьбы за освобождение рабочего
класса», созданного Ульяновым-Лениным (Старик). Административным порядком
высылался в Вятскую губернию, откуда по настойчивым хлопотам родителей через
год возвращен для продолжения обучения в Горном институте.
По имеющимся данным, принимал участие в так называемом
первом съезде Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) в марте
1898 г. в Минске, на втором съезде РСДРП (1903, Брюссель – Лондон),
где произошел раскол данной партии на два течения, примкнул к Ульянову-Ленину и
его группе, получившей название «большевики». Участвовал также в лондонском съезде
РСДРП (1905 года, апрель). Подозревается в активном участии в боевых
дружинах РСДРП большевистского направления. Имеются данные о тесных контактах с
Тер-Петросяном (Камо), Красиным (Отец), Джугашвили (Коба). Остался на
подозрении в причастности к экспроприациям в Эриванском казначействе и
Русско-Азиатском банке, переправке оружия по «финляндскому каналу», переделке
номеров пятисотенных казначейских билетов и деятельности на Урале боевой
дружины Кадомцева-Гузакова. Во время зимних беспорядков 1905 года был замечен в
Петербурге в социал-демократических кругах, причастных к созданию так наз.
Совета рабочих депутатов (Троцкий-Бронштейн, Хрусталев-Носарь), однако в
выборные органы не входил, деятельность в этот период полностью не прояснена.
В начале 1906 г. исчезает из поля зрения органов
политического сыска империи. По непроверенным данным, выехал в Париж.
Заграничная агентура, сориентированная по этой версии, не подтвердила ее и не
опровергла.
Особо опасен как человек, владеющий в совершенстве приемами
по выявлению наружного наблюдения и ухода от такового. По данным Петербургского
охранного отделения, подозревается в причастности к убийству агента наружного
наблюдения Ножикова (СПб, 1904). Временами имел при себе огнестрельное оружие,
но обычно предпочитает обходиться без такового».
«Следовательно, Б-1», – подумал Бестужев. Как и
следовало ожидать. Формулировка для данного списка стандартная: «При
обнаружении разыскиваемого лица, не подвергая ни обыску, ни аресту,
ограничиться сообщением об обнаружении и установлением неотрывного надзора».
Он поднял глаза, расплылся в улыбке:
– Господин Мельников? Вернее, господин Леший? Какая
неожиданная встреча! Представляете себе, вы у нас в розыске числитесь!
Банальное начало, банальные реплики, с неудовольствием
отметил он сам. Но что еще прикажете придумать? На породистом лице Мельникова –
ни тени замешательства, совершенно спокоен…
– Действительно, неожиданность… – сказал
Мельников, степенно усаживаясь. – И по какой же категории я у вас прохожу?
Надеюсь, не А-1?
[31]
– Ну что вы, – сказал Бестужев, испытав некоторый
шок оттого, что Мельников, оказывается, был прекрасно осведомлен о секретных группах
и списках. – Всего-то Б-1, Георгий Владиславович…
– В таком случае, чем объяснить столь насильственное
приглашение на беседу?
– Помилуйте, – сказал Бестужев. – Неужели к
вам применяли насилие?
