Глава 1
Вот как это произошло. В июле 19** года, в ту ночь, когда на
севере Новой Англии наконец спала страшнейшая за всю ее историю жара, в
западном регионе штата Мэн разразилась невиданная по силе буря.
Мы жили на озере Лонг-Лейк и заметили, как первые порывы
ветра бьют по глади озера перед самым закатом. За час до этого стоял полный
штиль. Американский флаг, что мой отец вывесил над лодочным сараем еще в 1936
году, безвольно приник к штоку. Жара стояла плотная, осязаемая и, казалось,
такая же глубокая, как вода в озере. После обеда мы все втроем ходили купаться,
и даже в воде не было спасения, если не уходить на глубину. Но ни Стеффи, ни я
не хотели этого делать из-за Билли. Ему было всего пять лет.
В полшестого мы перебрались на верхнюю террасу с видом на
озеро и принялись за холодный ужин, без всякого энтузиазма ковыряя картофельный
салат и пережевывая бутерброды с ветчиной. Никто, похоже, не хотел ничего,
кроме пепси-колы, стоявшей в железном ведерке с кубиками льда.
После ужина Билли отправился играть, а мы со Стеффи остались
на террасе и молча курили, изредка бросая взгляды в сторону Харрисона на
противоположном берегу озера. Деревья там стояли пыльные, пожухлые. На западе,
словно армия перед наступлением, собирались огромные фиолетовые грозовые тучи,
среди которых то и дело вспыхивали молнии. И каждый раз радиоприемник нашего
соседа Брента Нортона, настроенный на станцию, постоянно передающую с горы
Вашингтон классическую музыку, откликался громким треском. Нортон имел
адвокатскую практику в Нью-Джерси, а на Лонг-Лейк у него был только летний
коттедж. Два года назад у нас с ним возник конфликт из-за границы участков,
дело пошло в суд, и я выиграл. Как считал Нортон, я выиграл только потому, что
он нездешний, и с тех пор отношения между нами оставались довольно прохладными.
Стефф вздохнула и принялась обмахиваться верхним краем
купальника.
— Не хочу тебя пугать, — сказал я, — но, думаю, скоро
начнется сильная буря.
Она посмотрела на меня с сомнением.
— Вчера тоже были тучи и позавчера, но разошлись…
— Сегодня не разойдутся.
— Ты уверен?
— Если буря будет очень сильной, нам придется спуститься
вниз.
— Ты думаешь, она будет сильной?
Мой отец первым построил на этой стороне озера кирпичный
дом, где можно было жить круглый год, но в 1938 году буря разрушила его до
основания, даже стены не уцелели. Остался только лодочный сарай. Через год отец
начал строить новый дом.
— Не знаю, — сказал я, что в общем-то было правдой,
поскольку о большой буре тридцать восьмого года знаю только по рассказам. — Но
ветер с озера может разогнаться, как скорый поезд.
Чуть позже вернулся Билли, жалуясь, что играть неинтересно,
потому что он «весь взмок». Я взъерошил ему волосы и открыл для него еще одну
бутылку пепси.
Тучи подбирались все ближе, расталкивая голубизну неба в
стороны. Медленно прокатившись над озером и вернувшись назад эхом, прогремел
гром. Тучи вились и перекатывались: черные, фиолетовые, полосатые и снова
черные. Постепенно они нависали над озером, и я увидел, как из них опускается
тонкая завеса дождя. Но пока еще дождь был далеко, может быть, над
Болстерс-Миллс или над Норуэем. Появившийся было ветерок неуверенно поднял
флаг, затем снова опустил его. Однако становилось свежее, и вскоре ветер окреп.
В этот момент я и увидел бегущий по озеру серебристый смерч. За несколько
секунд пелена дождя закрыла собой Харрисон и двинулась прямо на нас.
— Папа! Смотри!
— Пойдем в дом, — я встал и положил ему руки на плечи.
— Но ты видишь? Пап, что это?
— Водяной смерч. Пойдем.
Стефф бросила на меня короткий укоризненный взгляд и
сказала:
— Пойдем, Билли. Папу надо слушаться.
Мы прошли в гостинную через раздвижные стеклянные двери,
после чего я закрыл их на щеколду и остановился, глядя наружу. Серебристая
завеса уже прошла три четверти пути через озеро, превратившись в бешено
крутящуюся воронку между осевшим черным небом и поверхностью воды цвета свинца
с потеками чего-то белого. Озеро стало похоже на океан. Высокие волны набегали
на берег и, разбиваясь о причалы и волнорезы, взлетали фонтанами брызг.
Смерч завораживал. Он почти подобрался к нашему берегу,
когда молния полыхнула так ярко, что с полминуты я видел все как на негативной
пленке. Я обернулся к своим: жена с сыном стояли возле большого панорамного
окна с видом на северо-западную часть озера.
И тут меня посетило одно из тех ужасных видений, которые
уготованы лишь мужьям и отцам: стекло, взрывающееся внутрь с тяжелым, похожим
на кашель треском; кривые стрелы осколков, летящие в обнаженный живот жены и
лицо сына. Я схватил их обоих за руки и рывком оттащил от окна.
— Что вы тут встали, черт побери! Марш отсюда…
Стефф псмотрела на меня удивленно, а Билли выглядел так,
словно его только что пробудили из глубокого сна. Я отвел их на кухню и включил
свет. И тут налетел ветер. У меня создалось впечатление, что дом взлетает,
словно «Боинг-747». Где-то засвистело высоко и протяжно, срываясь на басовый
рев перед тем, как снова плавно перейти в пронзительный визг.
— Идите вниз, — прокричал я Стефф. Прямо над домом захлопал
гром — словно громадные доски бились друг об дружку. Билли вцепился мне в ногу.
— Ты тоже иди! — Крикнула в ответ Стефф.
Я махнул рукой, прогоняя их. С трудом оторвал Билли.
— Иди с мамой. Я хочу на всякий случай найти свечи.
Он пошел за ней вниз, а я принялся рыться в ящиках. Странные
штуки эти свечи. Ты их кладешь каждую весну в определенное место, зная, что
из-за летней бури может нарушиться энергоснабжение, но, когда приходит время,
они прячутся.
Четвертый ящик. Заводные игрушечные челюсти, купленные для
Билли в магазине новинок; куча фотографий, которые Стефф давно уже собиралась
наклеить в семейный альбом… Я заглянул под толстенный торговый каталог и
пошарил рукой за резиновой куклой, изготовленной на Тайване. Куклу я выиграл,
сбивая кегли теннисными мячами…
Свечи, все еще упакованные в полиэтиленовую обертку,
оказались за этой самой куклой со стеклянными неживыми глазами. Как раз в тот
момент, когда я их нащупал, свет погас. Гостиную то и дело озаряло сериями
частых белых и фиолетовых вспышек. Я услышал, как внизу заплакал Билли, а Стефф
начала говорить ему что-то успокаивающее.
