— Оп-ля! — крикнул Норм.
Языки тумана, белые и прозрачные, словно взвешенное в
воздухе кружево, поползли внутрь вместе с холодным воздухом. Утро было
прохладным, особенно по сравнению с тремя последними неделями удушающей жары,
но теперь уже стало по-настоящему холодно. Как в марте. Я вздрогнул и вспомнил
о Стефф.
Генератор заглох, и как раз в тот момент, когда Норм,
пригнувшись, нырнул в проем под дверью, Джим вышел из-за загородки. И тут он
увидел. И я. И Олли.
Над дальнем краем бетонной разгрузочной площадки прозмеилось
щупальце и схватило Норма за ногу. У меня отвисла челюсть. Олли издал какой-то
странный горловой звук. Щупальце было толщиной около фута в том месте, где оно
обернулось вокруг ноги Норма, и, может быть, четыре-пять футов там, где его
скрывал туман. Оно было серое сверху и почти телесно-розового цвета на
внутренней стороне, там, где рядами располагались присоски, двигающиеся и
шевелящиеся, словно сотни маленьких сморщенных ртов. Норм посмотрел вниз и
увидел, что его держит. Глаза его расширились от ужаса.
— Уберите это от меня! Эй, снимите это! Скорее уберите эту
чертову штуку!
— О, господи! — Простонал Джим.
Норм ухватился за нижнюю кромку двери. Щупальце чуть
вздулось, как мускулы на руке, когда ее сгибают, и вытянуло Норма до половины
на улицу. Рубашка его зацепилась за нижний край двери, и ее вытащило из брюк.
Норм снова рванулся.
— Помогите же мне! — всхлипывая, взмолился он. — Эй, вы,
помогите мне! Пожалуйста!
Я стоял ближе всех. Схватив Норма за пояс, я дернул его на
себя изо всех сил. Секунду мы действительно двигались назад, но только секунду.
Это было все равно, что тянуть круглую резинку или конфету-тянучку. Щупальце
подалось, но не отпустило. Из тумана выплыли еще три щупальца и потянулись к
нам. Одно ухватило болтающийся красный фирменный фартук и рывком содрало его.
Другие два щупальца слепо скользили взад-вперед по
разгрузочной площадке, издавая тот самый скребущий звук, что я слышал раньше.
Затем одно из них наткнулось на левое бедро Норма и скользнуло вокруг, задев
меня за руку. Оно было теплое, пульсирующее и гладкое. Наверно, если бы оно
вцепилось в меня своими присосками, я бы тоже оказался на улице. Но щупальце
меня не тронуло, схватив только Норма. Третье обвило кольцами его другую
лодыжку, и теперь все три тянули Норма наружу.
— Помогите же мне! — закричал я. — Олли! Кто-нибудь!
Помогите!
Никто не подошел. Не знаю, что они там делали, но на помощь
мне никто не пришел.
Я взглянул вниз и увидел, как щупальце, обвившееся вокруг
пояса Норма, впивается в кожу. Присоски в полном смысле слова поедали Норма. Из
проеденной пульсирующим щупальцем полосы кожи начала сочиться кровь. Я ударился
головой о нижний край наполовину поднятой двери, и ноги Норма снова оказались
на улице. Одна кроссовка соскочила с его ноги; из тумана тут же появилось новое
щупальце, схватило ее и скрылось в тумане. Побелевшие пальцы Норма цеплялись за
нижний край двери смертельной хваткой. Он больше не кричал, только голова его
болталась из стороны в сторону, да дико метались длинные черные волосы.
Из тумана появились новые щупальца, сначала около дюжины,
потом целый лес. Большинство из них маленькие, но несколько было просто
гигантских, толщиной, может быть, с облепленное мхом дерево, что еще утром
лежало поперек дороги у нашего участка, с карамельно-розовыми присосками
величиной с крышку люка. Одно такое огромное щупальце шмякнулось о бетон
платформы и поползло в нашу сторону, словно слепой червь. Я снова дернул изо
всех сил, и щупальце, державшее правую ногу Норма, чуть соскользнуло, но не
больше.
Одно из щупалец коснулось моей щеки и зависло, дрожа, в
воздухе, словно раздумывая. Я вспомнил о Билли, уснувшем у длинного белого
мясного рефрижератора мистера Маквея. Если одна из этих штук вцепится в меня,
некому будет заботится о сыне, кроме, может быть, Нортона…
Я отпустил Норма и упал на четвереньки. Щупальце скользнуло
слева от меня, как бы перешагивая на присосках, потом тронуло руку Норма,
замерло на секунду и обвило его кольцами.
Норм выглядел теперь, как фрагмент из кошмарного сна со
змеями. Щупальца опутали его почти целиком и уже вились вокруг меня. Я неуклюже
отпрыгнул в сторону, упал и откатился. Джим и Майрон замерли по обеим сторонам
двери в генераторный отсек, словно восковые фигуры из музея мадам Тюссо, с
бледными лицами и блестящими глазами.
— Включайте генератор! — закричал я.
Никто не сдвинулся с места. Они, не отрываясь, словно
загипнотизированные, продолжали смотреть в проем загрузочной двери. Я пошарил
по столу, схватил первое, что попалось под руку, кажется, коробку отбеливателя,
и швырнул ее в Джима. Он, охнув, схватился за ушибленное место. Что-то
осмысленное наконец появилось в его взгляде.
— Включай этот чертов генератор! — заорал я так сильно, что
заболело в горле.
Он не сдвинулся с места и принялся оправдываться, решив,
видимо, что теперь, когда какая-то тварь вылезла из тумана и почти живьем съела
Нортона, наступило время выяснять, кто в этот повинен.
— Я не виноват, — визжал он. — Я не знал… Откуда я, черт
побери, мог знать? Ты сказал, что слышал что-то, но я не понял, что ты имеешь в
виду. Надо было лучше объяснять. Я думал… Не знаю… Может, птица какая…
Олли, опомнившись, оттолкнул его плечом в сторону и бросился
в генераторный отсек. Джим споткнулся о коробку с отбеливателем и упал, как я
тогда, в темноте.
— Я не виноват, — повторил он.
Его рыжая челка сбилась на лоб. Щеки стали белыми, а в
глазах застыл ужас. Через секунду генератор кашлянул и заревел. Я повернулся к
загрузочной двери. Норма почти не было видно, но он все еще упорно цеплялся за
дверь рукой. Щупальца буквально кишели вокруг него, а на бетон падали капли
крови величиной с десятицентовую монету. Голова Норма все еще болталась из стороны
в сторону, а глаза, глядящие в туман, вылезали из орбит от ужаса.
Новые щупальца подползли ко входу и забрались внутрь
помещения. Около кнопки, включающей дверной механизм, их оказалось так много,
что туда страшно было подойти. Одно из них обвило бутылку и унесло с собой.
Другое скользнуло вокруг картонной коробки и сдавило ее. Картон лопнул, и из
коробки фонтаном взметнулись рулоны туалетной бумаги, упакованные в целофан,
попадали на пол, раскатились. Щупальца расхватали их мгновенно.
Одно из самых больших щупалец заползло дальше других, чуть
приподнялось кончиком от пола, словно принюхиваясь, и двинулось в сторону
Майрона. Тот, бешенно вращая глазами, подпрыгнул, и из помертвевших его губ
вырвался истошный крик.
Я поискал глазами что-нибудь длинное, чтобы дотянуться до
кнопки на стене над ищущими щупальцами, заметил швабру, прислоненную к штабелю
ящиков с пивом.
