Джим оказался Джимом Грондином, фамилия Майрона была Ляфлер
(цветок). Немного комично, но что поделаешь: на губах, подбородке и щеках Майрона-цветка
засохла кровь. Подбитый глаз уже распухал. Стройная девушка в красной кофточке,
проходя мимо, бросила на него настороженный взгляд. Я хотел было сказать ей,
что Майрон опасен лишь для подростков, которые пытаются доказать, что уже
повзрослели, но смолчал. В конце концов, Олли был прав: они действительно
хотели сделать как лучше, хотя делали это слепо и скорее из страха, чем из
желания общего блага.
— Нам нужно будет сказать что-то людям, — начал я.
Джим открыл было рот, собираясь возразить.
— Мы с Олли не станем болтать о том, как вы посылали Норма
наружу, если вы подтвердите сказанное нами о том… О том, что его утащило.
— Конечно, — подобострастно произнес Джим. — Если мы им не
скажем, еще кто-нибудь пойдет на улицу. Как та женщина… Которая… — Он вытер
ладонью губы и торопливо приложился к банке. — Боже, что происходит?…
— Дэвид, — пробормотал Олли. — А что… — Он замолчал, потом
заставил себя продолжить: — А что, если они заберутся внутрь? Эти щупальца?
— Каким образом? — спросил Джим. — Вы же закрыли дверь.
— Да, — сказал Олли. — Но весь фасад магазина — это сплошная
стеклянная витрина.
У меня возникло такое ощущение, словно я падаю в лифте с
двадцатого этажа. Конечно, я все время это знал, но до сих пор почему-то не
думал об этом. Я повернулся в ту сторону, где спал Билли, вспомнив, как
обвивали щупальца Норма, и представил, что то же самое случится с Билли.
— Витринное стекло, — прошептал Майрон. — Боже милостивый!
Я оставил их у охладителя пива, где они начали уже по второй
банке, и пошел искать Брента Нортона. Нашел его разговаривающим с Бадом Брауном
у кассы номер два. Оба они — Нортон, с его шикарной седеющей прической и
привлекательностью уже немолодого, но еще активного мужчины, и Браун, с его
строгой физиономией, — словно сошли с карикатуры из «Ньюйоркера».
Человек двадцать пять бесцельно бродили между линией касс и
витриной. Некоторые выстроились вдоль стекла, вглядываясь в туман, и они
напомнили мне людей, разглядывающих новостройку через щели в заборе.
Миссис Кармоди сидела на конвейнерной ленте у одной из касс
и курила. Ее взгляд скользнул по мне, потом ушел в сторону. Выглядела она так,
будто видела сны наяву.
— Брент, — позвал я.
— Дэвид? Куда ты запропостился?
— Вот об этом-то я и хочу с тобой поговорить.
— Там, у охладителя, люди пьют пиво, — мрачно произнес Браун
тоном человека, сообщающего, что во время церковной службы показывали
порнографический фильм. — Я их вижу в специальное зеркало. С этим нужно
покончить.
Мы с Нортоном двинулись мимо стеллажей с посудой и кухонными
принадлежностями к охладителю в дальнем конце магазина. Я оглянулся через
плечо, отметив, как сильно выгнулись и потрескались деревянные рамы,
окантовывающие высокие прямоугольные секции витринных стекол. Одно из них,
вспомнил я, уже разбилось. Неровный клин стекла вывалился из верхнего угла рамы
после того странного подземного толчка. Может быть, нам удастся заткнуть дыру
какими-нибудь тряпками, скажем, охапкой тех же женских кофточек по 3 доллара 95
центов, что я видел у винного стеллажа…
Эти мысли оборвались внезапно, и мне пришлось зажать рот
ладонью, как будто я хотел заглушить звук отрыжки. На самом деле я пытался
подавить нервное хихиканье, вызванное мыслью о том, чем я собирался защититься
от щупалец, утащивших Норма. Я сам видел, как одно из них — причем маленькое —
давило пачку собачьих консервов, пока та просто не лопнула.
— Дэвид? Что с тобой?
— А?
— Твое лицо… Ты выглядишь так, словно придумал что-то или
очень хорошее, или совсем ужасное.
Тут меня как будто ударило.
— Брент, а где тот человек, который выбежал из тумана и
кричал, что что-то схватило Джона ли Фровина?
— С разбитым носом?
— Да, тот самый.
— Он потерял сознание, и мистер Браун приводит его в чувство
какой-то ароматной солью из аптечки первой помощи. А что?
— Он сказал что-нибудь, когда очнулся?
— Продолжал что-то говорить про эту свою галлюцинацию.
Мистер Браун отвел его в свой кабинет, а то женщины начали пугаться. Он пошел в
общем-то даже охотно. Говорил что-то про стекла. Когда мистер Браун сказал, что
в кабинете менеджера только маленькое окно, да и то забрано решеткой, он пошел
охотно. Надо полагать, он все еще там.
— То, о чем он говорил, не галлюцинация.
— Конечно, нет.
— А тот толчок, что мы почувствовали?
— Тоже. Но, Дэвид…
Нортон напуган, напоминал я себе. Не перестарайся. На сегодня
уже достаточно. С ним нужно полегче, потому что именно так он вел себя во время
того дурацкого спора из-за земли. Сначала покровительственно, потом
саркастически и, наконец, когда стало ясно, что он проигрывает, просто
отвратительно. Не перестарайся, потому что он тебе нужен. Он, может быть не
способен завести собственную бензопилу, но если он скажет людям не паниковать,
они не будут. Поэтому не перестарайся.
— Ты видишь вон те двойные двери за охладителем пива?
Он посмотрел и нахмурился.
— Извини, Дэйв. Что ты говорил?
— Ты видишь эти двери?
— Вижу, конечно. И что?
— Они ведут в складское помещение, расположенное вдоль всей
западной стены здания. Когда Билли уснул, я пошел туда поискать, чем можно его
укрыть…
Я рассказал ему все, скрыв только спор о том, стоит ли Норму
выходить или нет. Я рассказал ему о том, что заползло в загрузочную дверь и чем
все кончилось. Брент Нортон отказывался верить. Нет, он отказывался даже
предположить, что такое может произойти. Я подвел его к Джиму, Олли и Майрону.
Все трое подтвердили мои слова, хотя Джим и Майрон-цветок уже здорово
накачались.
Нортон опять не поверил. Просто уперся.
— Нет, — сказал он. — Нет, нет, и нет. Простите,
джентльмены, но это совершенно невозможно. Или вы пытаетесь меня разыграть, —
он одарил нас сияющей улыбкой, показывая, что не хуже других понимает шутки, —
или вы все страдаете какой-то формой групповой галлюцинации.
Я начал терять самообладание, но все же сдержался. Мне нужно
было думать о Билли и о том, что могло случиться или уже случилось со Стефани.
Эти мысли меня грызли постоянно.
