С тех пор я ее не видел…
Шоссе Канзас-Роуд оказалось свободным от завалов, но в
некоторых местах мы видели оборванные провода, а примерно в четверти мили за
туристским лагерем «Бикки-Линн» в канаве лежал столб, у верхушки которого
толстые провода спутались в какой-то дикой прическе.
— Однако, нам досталось от непогоды, — сказал Нортон своим
гладким, натренированным в судебных заседаниях голосом, но сейчас он не работал
на публику, а просто, видимо, был озабочен.
— Да уж.
Нортон допил пиво, раздавил банку рукой и, не задумываясь,
бросил ее на пол «Скаута».
Билли принялся крутить ручки радиоприемника, и я попросил
его посмотреть, вернулось ли в эфир «Воксо». Он прогнал до конца длиноволнового
диапозона, но, кроме нудного гудения, ничего не поймал, и я попытался
вспомнить, какие еще станции располагались по эту сторону странного тумана.
— Попробуй «ВБЛМ», — сказал я.
Он прогнал движок в другую сторону, пройдя через передачи
еще двух станций. Эти передавали, как обычно, но «ВБЛМ», основная станция в
Мэне, специализирующая на прогрессивном роке, молчала.
— Странно, — сказал я.
— Что — странно? — спросил Нортон.
— Нет, ничего. Просто мысли вслух.
Билли вернулся к одной из музыкальных станций, и довольно
скоро мы приехали в город.
Прачечную «Нордж» в торговом центре закрыли, поскольку без
электричества в автоматической прачечной делать нечего, но Бриджтонская аптека
и супермаркет «Федерал Фудс» работали. Как всегда в середине лета, на
автостоянке перед супермакретом было полно машин, и среди них было много с
номерами других штатов. Тут и там на солнцепеке стояли небольшие группки людей,
видимо, обсуждали бурю, женщины с женщинами, мужчины с мужчинами.
Я заметил миссис Кармоди, повелительницу чучел и
проповедницу воды из трухлявого пня. Одетая в ослепительный канареечного цвета
брючный костюм, она вплыла в двери супермаркета. Сумка, размерами похожая
скорее на чемодан, висела у нее через руку. Потом какой-то идиот в джинсовой
куртке, зеркальных очках и без шлема с ревом пронесся мимо меня на «Ямахе»,
едва не задев передний бампер.
— Глупая скотина! — прорычал Нортон.
Я объехал стоянку по кругу, подыскивая место получше. Мест
не было, и я уже совсем решился на долгую прогулку пешком из дальнего конца
стоянки, когда мне повезло: из ряда, ближайшего ко входу в супермаркет, начал
выбираться «Кадиллак» размером с автобус. Как только он освободил место, я
мгновенно занял его. Список покупок я вручил Билли. Хотя ему всего пять, он
умеет читать печатные буквы.
— Бери тележку и начинай. Я попробую позвонить маме. Мистер
Нортон тебе поможет. Я скоро.
Мы выбрались из машины, и Билли сразу же схватил Нортона за
руку. Мы давным-давно приучили его не ходить по автостоянке без взрослых, и он
до сих пор не забыл этого. Нортон сначала удивился, но потом улыбнулся, и я
почти простил ему то, как он ощупывал глазами Стефф.
Я двинулся к телефону, что находился между аптекой и
прачечной. Какая-то, видимо, изнемогающая от жары женщина в фиолетовом
купальнике стояла у телефона и непрерывно дергала за рычаг. Остановившись за ее
спиной, я сунул руки в карман, размышляя, почему я так волнуюсь за Стефф и
почему это волнение как-то связано с линией белого матового тумана, замолчавшими
радиостанциями и «Проектом Стрела».
Женщина с обгоревшими, покрытыми веснушками полными плечами
выглядела, как вспотевший оранжевый ребенок. Она швырнула трубку на рычаг,
повернулась к аптеке и тут заметила меня.
— Не тратьте деньги. Одно только «ту-ту-ту», — сказала она
раздраженно и пошла прочь.
Я чуть не хлопнул себя по лбу. Конечно же, где-нибудь
оборвало и телефонные провода. Часть из них проложена под землей, но ведь
далеко не все. На всякий случай я попробовал позвонить. Телефоны-автоматы в
здешних местах из тех, что Стефф называет «параноидными». Вместо того, чтобы
сразу опустить туда десять центов, вы сначала слышите гудок, потом набираете
номер. Когда кто-то отвечает, телефон автоматически отключает звук, и вы должны
срочно, пока там не повесили трубку, запихнуть свою монету. Это раздражает, но
в тот день я действительно сэкономил десять центов. Как сказала дама в
купальнике, только «ту-ту-ту».
Толкнув дверь, я вошел в магазин и первым делом заметил, что
кондиционеры не работают. Летом их включают так, что, если пробудешь в магазине
больше часа, наверняка что-нибудь себе отморозишь.
Как все современные супермаркеты, «Федерал» больше всего
напоминал лабиринт, где волей современной техники торговли все покупатели
превращаются в подопытных белых крыс. То, что вам действительно нужно,
например, такие продукты, как хлеб, молоко, мясо, пиво, замороженные обеды, —
все это находится в самом дальнем конце магазина, и, чтобы туда попасть, вам
нужно пройти мимо того, что покупается под влиянием момента, мимо всех
«ненужных» предметов, начиная от зажигалок и кончая резиновыми костями для
собак.
Я двинулся вдоль стеллажей, потом свернул налево и нашел
своих только в третьем проходе, где Билли остановился в задумчивости перед
упаковками желе и концентрата для пудинга. Нортон стоял у него за спиной,
заглядывая в список в таком замешательстве, что я невольно улыбнулся.
Я стал пробираться к ним мимо наполовину загруженных тележек
(очевидно, Стефф была не единственой, у кого сработал беличий инстинкт) и
обирающих стеллажи покупателей. Нортон выбрал две банки начинки для пирога и
положил их в тележку.
— Как успехи? — Спросил я, и Нортон оглянулся с видом явного
облегчения.
— Все в порядке, да, Билли?
— Конечно, — сказал Билли и, не удержавшись, добавил
довольно ехидным тоном: — Правда, здесь записано еще много такого, что мистер
Нортон тоже не смог разобрать.
Возле каждого пункта, что они с Билли выполнили, Нортон
поставил по-адвокатски аккуратную галочку — примерно с полдюжины, включая
молоко и упаковку кока-колы. Оставалось еще с десяток различных продуктов.
— Придется нам вернуться во «Фрукты и овощи», — сказал я. —
Маме нужны помидоры и огурцы.
Билли принялся разворачивать тележку, когда Нортон сказал:
— Ты лучше посмотри, какая там очередь, Дэйв.
Я пошел смотреть. Такое можно иногда увидеть лишь в газете
на фотографии с какой-нибудь забавной надписью в дни, когда им больше нечего
напечатать. Работали только две кассы, и двойная очередь людей с покупками
тянулась мимо почти опустевших хлебных стеллажей, загибалась вправо и исчезала
из вида за рефрежераторами с замороженными продуктами. Новенькие
компьютеризованные кассовые аппараты стояли под чехлами, а на контроле две уже
измучившиеся девушки подсчитывали стоимость покупок на батареечных калькуляторах.
Рядом с ними стояли двое служащих супермаркета, Бад Браун и Олли Викс. Олли мне
всегда нравился больше, чем Бад, который, как мне кажется, считал себя неким
Шарлем де Голлем мира универмагов.
