От полыхавшего в камине огня остались язычки пламени, из
углов комнаты потянуло холодком, однако никто не пошевелился, пока Джордж снова
раскуривал трубку. Он вздохнул, скрестил ноги на другой манер, так что суставы
затрещали, и продолжил свой рассказ:
– Надо ли говорить, что все участники ночной игры были
единодушны: следует найти Брауэра и отдать ему выигрыш. Кто-то, возможно,
назовет нас ненормальными, но, не будем забывать, наша молодость пришлась на
более достойные времена. Дэвидсон совсем скис. Я попытался отвести его в
сторонку и как-то взбодрить – пустое, он лишь мотнул головой и побрел домой. Я
не стал его удерживать. Отоспится, решил я, и все предстанет уже не в таком
мрачном свете, тогда можно будет вдвоем отправиться на розыски Брауэра. Вдвоем,
потому что Уайлден уезжал из города, а Бейкеру предстояли «общественные
визиты».
Надо помочь Дэвидсону вернуть чувство собственного
достоинства – с этими словами я отправился к нему на квартиру утром следующего
дня. Он еще спал. Можно было, конечно, разбудить, но в этом возрасте сон
целителен, и я решил пока разъяснить кое-какие факты.
– Прежде всего я поговорил с вашим, Стивенс… – Джордж
вопросительно вскинул брови, глядя на своего дворецкого.
– Дедом, сэр, – подсказал тот.
– Благодарю.
– Всегда к вашим услугам, сэр.
– Я поговорил с дедом Стивенса. Кстати, на этом самом месте.
И выяснил, что некто Раймонд Гриэр, человек, с которым я был немного знаком,
вел какие-то дела Брауэра. Гриэр служил в городской торговой палате, и я без
промедления отправился в его офис, размещавшийся в Флатирон Билдинг. Он был у
себя, и мы сразу нашли общий язык.
Когда я рассказал ему о событиях прошлой ночи, на его лице
изобразилась сложная гамма чувств: жалость, озабоченность, испуг.
– Генри, бедняга! – воскликнул он. – Я ждал, что этим кончится,
вот только не думал, что так скоро.
– Вы о чем? – спросил я.
– О его нервном срыве, – пояснил Гриэр. – Это случилось в
год его пребывания в Бомбее, и, вероятно, никто, кроме Генри, не знает всех
подробностей. Я вам расскажу, что мне известно.
То, что я услышал от Гриэра, заставило меня отнестись к
Генри Брауэру с большим пониманием и симпатией. Этот молодой человек,
оказалось, пережил настоящую трагедию. Как и полагается в классической
трагедии, несчастье здесь явилось результатом фатальной ошибки – а именно:
забывчивости.
В распоряжении у Брауэра, представителя торговой миссии в
Бомбее, находился автомобиль, по тогдашним временам – экзотика. По словам
Гриэра, Генри радовался как ребенок, разъезжая по узким улочкам и видя, как
шарахаются выводки цыплят, а мужчины и женщины падают на колени, прося защиты у
своих языческих богов. Он ездил по городу, собирая толпы оборванных детей: они
следовали за ним по пятам, но всегда робели, стоило предложить им прокатиться
на этом чуде техники. То был «форд-седан», модель А, один из первых
автомобилей, который можно было привести в движение без заводной ручки, простым
нажатием кнопки стартера. Прошу это запомнить.
Однажды Брауэр поехал в другой конец города обсудить с
местным набобом возможный контракт на партию джутового каната. Как обычно,
мощный рев двигателя и автомобильные выхлопы, не уступавшие в громкости
пушечной пальбе, привлекли всеобщее внимание и прежде всего ребятишек.
Брауэра ждал обед с джутовым магнатом; такие обеды
проводились весьма церемонно, с соблюдением всех формальностей. И вот, вскоре
после того, как подали второе блюдо, – а сидели они на открытой террасе, над
многолюдной улицей, – снизу послышалось знакомое чихание и рев мотора,
сопровождаемые визгом и улюлюканьем.
Один отважный мальчишка, сын какого-то гуру, залез в кабину,
пребывая, вероятно, в убеждении, что без сидящего за рулем белого человека
дракон, который прячется в этой груде железа, не сможет выскочить наружу. И
надо же было такому случиться, что Брауэр, настроенный на предстоящие
переговоры, не выключил зажигание, а искра возьми да и проскочи.
Нетрудно себе представить, как мальчишка осмелел на глазах у
своих сверстников, как он трогал, вертел руль и издавал губами звуки в
подражание клаксону. Всякий раз, когда он поддразнивал притаившегося дракона,
зрители, надо думать, приходили в священный экстаз.
Вероятно, чтобы не сползти вниз, одной ногой мальчик уперся
в педаль сцепления, и тут он ненароком нажал на кнопку стартера. Двигатель был
разогрет и заработал мгновенно. Перепугавшись насмерть, мальчишка должен был
отдернуть ногу и приготовиться выпрыгнуть из кабины. Была бы машина старая или
в неважном состоянии, мотор, скорее всего, заглох бы. Но Брауэр содержал
автомобиль в образцовом порядке, и тот рванулся вперед, скачками, с воем и
урчанием. Брауэр выскочил из-за стола и кинулся на улицу.
Мальчика погубила роковая случайность. Он так отчаянно
пытался выбраться, что, вероятно, зацепил локтем дроссельный клапан… или
надавил на него в безумной надежде, что таким способом белый человек лишает
дракона его могущества. А вышло все наоборот, увы. Автомобиль, развив
убийственную скорость, помчался под уклон по оживленной, весело галдящей улице,
перескакивая через тюки и узлы, давя плетеные корзинки с домашними животными на
продажу, разбивая в щепы тележки с цветами. На перекрестке он перелетел через
бордюр, врезался в стену дома и, взорвавшись, запылал как гигантский факел.
Джордж переместил трубку в другой угол рта.
– Вот, собственно, все, что мог поведать мне Гриэр, со слов
Брауэра… все, с точки зрения здравого смысла. Остальное – его горячечный бред
на тему фантастических последствий столкновения двух столь несхожих культур.
Перед тем как Брауэр был отозван из Бомбея, к нему явился отец погибшего мальчика,
чтобы швырнуть в убийцу зарезанного цыпленка. И сопроводить это проклятьем.
Дойдя до этого места, Гриэр улыбнулся, давая мне понять, что мы-то с ним люди
без предрассудков, и, закурив, добавил:
– В подобных случаях непременно жди проклятий. Эти несчастные
язычники не могут без театральных жестов. Они зарабатывают себе этим на хлеб.
– И в чем же заключалось проклятье?
– Разве вы еще не догадались? – удивился Гриэр. – Индус этот
сказал ему: «Тот, кто применил колдовство против ребенка, станет отверженным,
парией». И еще он сказал: «Все живое, к чему ни прикоснешься, ждет скорая
смерть». Отныне и вовеки, аминь.
Гриэр хмыкнул.
– И что же Брауэр? Поверил в проклятье?
– Похоже, что так. Не забывайте, для Брауэра это был
страшный шок. И, судя по тому, что я сейчас от вас услышал, эта его мания
прогрессирует.
– Я спросил домашний адрес Брауэра, – продолжал Джордж. –
Гриэр порылся в бумагах и наконец нашел нужную.
