– Что?
Зеленый пояс. Вот что собирался сказать Шапиро, но почему-то
не смог. Ветер отдавал звоном во рту.
– Что? – повторил Рэнд.
– План! План! – заорал Шапиро. – Ты когда-нибудь слыхал о
такой штуке, придурок? Что это за место? Где океан? Где кончается этот гребаный
пляж? Где озера? Где ближайшие зеленые насаждения? В каком направлении? Где
кончаются эти пески?
– Кончаются?.. О, хочу тебя поздравить. Они нигде не
кончаются. И никаких зеленых насаждений, никаких ледяных шапок, никаких
океанов! Ничего этого нет. Это один бесконечный пляж без всякого океана. Только
дюны, дюны и дюны, и они нигде и никогда не кончаются!
– Но где нам найти воду?
– Нигде.
– А корабль? Его нельзя как-нибудь починить?
– Ни хрена, Шерлок.
Шапиро умолк. Да и какой, собственно, у него был выбор? Или
замолчать, или продолжить истерику. А у него возникло предчувствие, что, если
он продолжит истерику, Рэнд продолжит разглядывать дюны – до тех пор, пока он,
Шапиро, не выдохнется окончательно.
Как называют пляж, который никогда нигде не кончается?
Пустыней, как же еще! Самой большой во вселенной долбанной пустыней, разве не
так?
И он представил себе, что бы ответил на это Рэнд: Ни хрена,
Шерлок.
Шапиро еще немного постоял возле Рэнда, надеясь, что парень
наконец очнется, предпримет хоть что-нибудь. Но в конце концов терпение его
иссякло. Он отошел в сторону и начал спускаться с гребня дюны, на который они
поднялись обозреть окрестности. Он шел и чувствовал, как в ботинки
просачивается песок. Хочу засосать тебя. Билли, прозвучал в его ушах голос
песка. Сухой, скрипучий, напоминавший голос женщины, старой, но все еще
сильной. Хочу засосать тебя прямо здесь, а потом... крепко-крепко... обнять
тебя.
Тут вдруг он вспомнил, как еще мальчиком, играя на пляже,
позволял другим ребятишкам закапывать себя в песок по самое горло. Как же они
тогда веселились!.. А теперь это его просто пугает... Но он тут же отключил
этот внутренний голос, нашептывающий воспоминания, – Господи, до них ли сейчас!
– и продолжал шагать, резкими рывками выдергивая ступни из песка,
подсознательно пытаясь испортить безукоризненно ровную и гладкую его
поверхность.
– Куда это ты? – Впервые за все это время в голосе Рэнда
прорезалась какая-то заинтересованность и тревога.
– Радиомаяк, – ответил Шапиро. – Хочу попробовать починить
радиомаяк. Мы же были на радарах, верно? И если удастся его починить, нас
обязательно засекут. Это лишь вопрос времени. Знаю, положение серьезное, но,
возможно, они успеют добраться сюда до того, как...
– Да разбился он ко всем чертям, этот твой радиомаяк! –
сказал Рэнд. – Разбился, когда мы грохнулись.
– Может, его можно починить, – бросил Шапиро через плечо.
И, нырнув в люк, почувствовал себя лучше, даже несмотря на
запахи – вонь обгорелой проводки, горьковатый запах вытекшего фреона. Вернее,
он старался внушить себе, что ему стало лучше, – подняла настроение мысль о
спасительном радиомаяке. Пусть даже он и сломан. Раз Рэнд сказал, значит,
скорее всего сломан. Но он просто был не в силах видеть эти дюны, этот
огромный, бесконечный, сплошной пляж. Вот почему ему сразу стало лучше.
В висках стучало, щеки обдавало сухим жаром. Когда он снова,
пыхтя и задыхаясь, поднялся на гребень первой дюны, Рэнд все еще стоял там.
Стоял и смотрел, смотрел... Прошел уже, наверное, целый час. Солнце висело
прямо над головой. Лицо у Рэнда блестело от пота, отдельные капельки
угнездились в бровях. Другие капли, покрупнее, сползали по щекам, точно слезы.
И по шее тоже сползали, затекая за воротник защитного костюма. Словно
бесцветное смазочное масло, которым накачивают робота.
Придурок он, вот кто, подумал Шапиро и вздрогнул. Вот на
кого он похож! Не робот, а самый настоящий тупица, придурок, наркоман. которому
только что вкололи в шею огромный шприц, полный дури. И потом, Рэнд ему наврал.
– Рэнд?
Молчание.
– А радиомаяк-то вовсе и не сломан...
В глазах Рэнда блеснул какой-то странный огонек. Затем они
снова стали пустыми и неподвижными и уставились на холмы и горы песка.
Застывшие горы, подумал Шапиро, а потом вспомнил, что пески двигаются. Ветер
дул не ослабевая. Медленно-медленно, на протяжении столетий... они ползут. Да,
кажется, именно так называли они дюны на пляже. Ползучие... Он запомнил это
слово с самого детства. Или со
Школы?.. Или откуда-то еще?.. Впрочем, разве это, черт
побери, так уж важно?..
И он заметил, как с одного из гребней осыпался тоненький
ручеек песка. Словно он слышал...
(слышал, что подумал он, Шапиро)
Шея у него вспотела. Да, видно, он тоже маленько тронулся.
Да и кто бы не тронулся, если уж на то пошло? Ведь они попали в очень скверное
место... очень скверное. И положение у них – хуже некуда. А Рэнд, похоже, этого
не осознает. Или же ему просто плевать.
– Туда попал песок, и подающее сигналы звуковое устройство
треснуло, но у Граймса полным-полно запасных частей, и мне удалось... Да слышит
он меня или нет?!
– Не знаю, как мог попасть туда песок. Ведь маяк находился
там, где ему и положено быть, в герметичном отсеке, однако...
– О, песок умеет распространяться... Попадает в такие места,
что просто диву даешься. Или ты забыл, как мальчишкой бегал на пляж, а. Билли?
Возвращался домой, и мать начинала ругаться. Потому что песок был везде. На
диване, на кухне, на столе, даже под кроватью... Этот пляжный песок, он... –
тут Рэнд взмахнул рукой, и лицо его осветила мечтательная, несколько
неуверенная улыбка, – он вездесущий, вот что.
– И однако же маяк он не повредил, – продолжил Шапиро. –
Резервная энергосистема тоже работает, и я подключил к ней маяк. Потом надел
наушники, всего на минуту, и установил дальность сигнала в пятьдесят парсеков.
И послышались такие звуки, словно кто-то что-то пилит. Значит, работает. И наши
дела не так уж плохи, как могло показаться.
– Все равно никто не появится. Даже «Парни с пляжа». Да
«Парни с пляжа» вымерли лет эдак восемь тысяч назад. Так что добро пожаловать в
Серфинг-Сити, Билл! Серфинг-Сити sans [без (фр.)] серфинга.
Шапиро уставился на дюны. Интересно, как долго находится
здесь весь этот песок? Триллион лет? Квинтильон?.. Была ли тут хоть
когда-нибудь жизнь? Существовал ли разум? Реки? Зеленые насаждения? Океаны,
наличие которых превратило бы эти пески в настоящий пляж, а не пустыню?..
Стоя рядом с Рэндом, Шапиро размышлял об этом. Ровный и сильный
ветер трепал волосы. А потом вдруг он почему-то подумал, что все эти вещи были,
были, и отчетливо представил, как и почему все кончилось именно так.
