Это был грузовой орбитальный корабль, грязный и изрядно
поизносившийся за пять сотен или пять тысяч – лет непрерывной эксплуатации. Он
скользнул по небу, выпрямился, принял вертикальное положение и начал снижаться.
Капитан продул сопла ракетных двигателей, и песок под ними сплавился и
превратился в черное стекло. Шапиро восторженно приветствовал этот первый
раунд, проигранный песком.
Рэнд дико озирался, словно человек, которого пробудили от
глубокого сна.
– Скажи им, пусть убираются. Билли...
– Ты ничего не понимаешь! – Шапиро прыгал вокруг, радостно
потрясая кулаками. – Теперь ты у меня снова будешь в порядке и...
И он бросился бежать к кораблю длинными скачками, словно
удирающий от пожара кенгуру. Песок цеплялся за ступни, не хотел отпускать.
Шапиро бешено пнул его носком ботинка. Вот тебе! Имел я тебя в гробу, песок!
Меня в Хэнсонвилле ждет милая. А у тебя никогда, не будет милой, песок. У
твоего пляжа просто не стоит, да!
Стальные двери на корпусе раздвинулись, в проем, словно язык
изо рта, вывалился трап. По нему спустились три робота. За ними – мужчина, и
самым последним – парень с гусеницами вместо ног. Должно быть, капитан. Во
всяком случае, на голове у него красовался берет с символом клана.
Один из роботов сунул к носу Шапиро палочку-анализатор. Тот
отмахнулся, рухнул на колени перед капитаном и обнял гусеницы, которые заменяли
капитану ноги.
– Дюны... Рэнд... без воды... пока жив... пески его
загипнотизировали... безумный мир... Господи, какое счастье! Слава Богу!..
Вокруг Шапиро обвилось стальное щупальце и резко, со
страшной силой, отбросило его от капитана. Сухой песок запел под ним скрипучим
насмешливым голосом.
– О’кей, – сказал капитан. – Бей am ши! Мне, мне! Госди!..
Робот отпустил Шапиро и отошел, что-то сердито стрекоча под
нос.
– Надо же! Проделать такой путь ради каких-то гребаных
федов! – с горечью и раздражением воскликнул капитан.
Шапиро разрыдался. Ему было больно. Боль отдавалась не
только в голове, но и в печени.
– Дад! Авай! Госди! Воды ему, Госди! Мужчина, закованный в
свинцовый костюм, швырнул Шапиро бутыль с ниппелем, предназначенную для условий
низкой гравитации. Шапиро приник к пластиковой соломинке и начал жадно сосать,
проливая прохладную кристально чистую воду на подбородок и грудь, на выгоревшую
под солнцем тунику, по которой тут же начали расплываться темные пятна. Пил,
задыхаясь, захлебываясь, потом его вырвало, потом он снова приник к бутылке.
Дад с капитаном не сводили с него глаз. Роботы стрекотали.
Наконец Шапиро отер губы и сел. Он чувствовал слабость и
одновременно – полное счастье.
– Ты Шапиро? – спросил капитан. Шапиро кивнул.
– Член клана?
– Нет.
– Номер «Эй-Эс-Эн»?
– Двадцать девять.
– Команда?
– Трое. Один погиб. Другой, Рэнд... вон там.
– Он, избегая смотреть, махнул рукой в ту сторону, где стоял
Рэнд.
Лицо у капитана оставалось бесстрастным. У Дада – напротив.
– Этот пляж его доконал, – сказал Шапиро, отвечая на
безмолвный вопрос в глазах мужчин. – Может... шок. Словно загипнотизировали
его. Все время талдычит о «Парнях с пляжа», это ансамбль такой, но не важно...
вы все равно не знаете. Не ест, не пьет. Одно слово – совсем плохой.
– Дад, возьми с собой кого-нибудь из роботов и приведи его
сюда. – Капитан покачал головой. – Господи, это ж надо! Корабль федов! Нашли
кого спасать!..
Дад кивнул. И пару секунд спустя начал карабкаться вверх по
склону дюны в сопровождении одного из роботов. Тот походил на какого-нибудь
двадцатилетнего любителя серфинга, живущего обслуживанием скучающих вдов и
параллельно приторговывающего наркотиками. Но походка выдавала его еще сильнее,
чем состоящие из сегментов щупальца, растущие откуда-то из-под мышек.
Характерная для всех роботов медленная, даже какая-то болезненная походка, как
у пожилого лакея, страдающего геморроем.
В рации, закрепленной на груди капитана, запищало.
– Да! Я! – ответил он.
– Это Гомес, шеф. Тут у нас ситуация... Радары и телеметрия
зафиксировали большую нестабильность поверхности. Полное отсутствие коренной
породы, за которую можно было бы зацепиться. Опираемся лишь на продукты
сгорания, образовавшиеся при посадке, и это становится все труднее. Хуже не придумаешь.
Оплавленный песок начал оседать и...
– Рекомендации?
– Надо сматываться отсюда.
– Как скоро?
– Пять минут назад, шеф.
– А ты, я смотрю, у нас шутник, Гомес.
Капитан надавил на кнопку и отключился. Шапиро в страхе
вытаращил глаза.
– Послушайте, Бог с ним, с Рэндом! Он все равно...
– Нет уж, я забираю вас обоих, – сказал капитан. – У нас не
спасательный отряд, но Федерация хоть что-то за вас двоих заплатит. Правда. как
я погляжу, не больно-то стоящий вы товар. Тот – псих, а ты дрожишь, как
какое-то дерьмо цыплячье.
– Нет, вы не поняли! Вы...
Желтые глаза капитана злобно блеснули.
– У вас возражения? – спросил он.
– Послушайте, капитан, прошу вас...
– А если уж вы хоть что-то стоите, нет смысла оставлять вас
здесь. Только скажите, сколько и где можно за вас получить. Считаю, что по
семьдесят за человека будет в самый раз. Стандартная плата спасателя. Или вы
можете предложить что-то другое, а? Вы...
Тут вдруг сплавившийся песок дрогнул у них под ногами...
Нет, не показалось, он действительно заметно сдвинулся, Где-то внутри корабля
включилась и завыла сирена. Лампочка в передатчике капитана мигнула и погасла.
– Вот! – взвизгнул Шапиро. – Вот видите, что происходит? А
вы еще тут толкуете о каких-то ценах! НАМ НАДО СМАТЫВАТЬСЯ ОТСЮДА, И БЫСТРО?
– Заткнись, красавчик, или я прикажу моим ребятишкам тебя
усыпить, – огрызнулся капитан.
Голос звучал сурово, но выражение глаз переменилось. Он
постучал по передатчику кончиком пальца.
– Капитан, у нас крен в десять градусов, и это еще не
предел. Подъемник пока работает, но долго ему не продержаться. У нас еще есть
время, правда, совсем мало. Давайте же, иначе корабль перевернется!
