Руки с длинными желтыми ногтями уже почти касались Джорджа,
когда слева от него раздался звон стекла, и сквозь разбитое окно в комнату
ворвался ветер, кружа залетевшие листья и какие-то бумаги, развевая волосы и
сорочку Бабули.
Теперь Джордж смог кричать. Он отпрянул от протянутых рук, и
Бабуля издала странный шипящий звук, сжимая и разжимая в воздухе свои клешни,
шевеля толстыми бескровными губами.
Ноги все еще не слишком слушались Джорджа, он упал на пол и,
продолжая кричать, пополз из комнаты. Бабуля медленно поднималась из кресла –
огромная, жирная туша, нависающая над обезумевшим от страха ребенком. Мертвая
-и в то же время живая, куда более живая, чем все эти 4 года… Джордж понял
вдруг, ЧТО означает это объятие, и это открытие поразило его. Бабуля схватила
его за рубашку, и Джордж ощутил на мгновение холод мертвого тела, он отчаянно
рванулся, оставив в цепкой старой руке кусок своей рубашки – и оказался на
кухне.
Он убежит в ночь. Немедленно. Сейчас. И пусть кого-нибудь
другого обнимает злая ведьма, его Бабуля. А мама, когда вернется, увидит живого
сына.
Но в дверях выросла огромная уродливая тень. Отступать было
некогда, и смертельный, леденящий кровь ужас охватил Джорджа… В это мгновение
зазвонил телефон. Джордж схватил трубку и закричал – он просил помощи, умолял,
чтобы его спасли – но ни звука не вырвалось из сдавленного страхом горла.
Бабуля стояла в дверях в своей розовой рубашке, опираясь огромными руками о
косяк, желтые волосы обрамляли оплывшее зловещее лицо… Она усмехалась.
– Руфь? – это был голос тети Фло, едва слышный сквозь треск
и завывание. – Руфь, это ты? – тетя Фло из Миннесоты, две тысячи миль отсюда.
– Помогите! – прокричал Джордж, и все, что вырвалось из
него, был сдавленный хриплый шепот.
Бабуля медленно двинулась к нему, протягивая руки, сжимая и
разжимая их в воздухе. Она ждала этого объятия 5 лет – и теперь не хотела
отступать.
– Руфь, ты меня слышишь? Здесь такая буря, и мне… мне стало
страшно… Связь плохая… Руфь, я не слышу!
– Бабуля, – произнес наконец Джордж. Желтая туша нависла над
ним.
– Джордж? – голос тети Фло неожиданно стал прекрасно слышен,
будто она была рядом. – Джордж, это ты?
Он отступал от надвигающихся рук – и обнаружил, что сам, как
последний идиот, отрезал себе путь к отступлению, забившись в угол между
раковиной и кухонным шкафом. Ужас сковал все его существо, и он мог только
повторить в трубку снова и снова:
– Бабуля! Бабуля! Бабуля!
Холодные руки прикоснулись к его горлу, и Джордж уже едва
слышал далекий, словно доносящийся не только с расстояния в тысячи миль, но и
пролетевший сквозь года голос тети Фло:
– Скажи ей лечь, Джордж. Скажи, что она должна это сделать
во имя твое – и во имя ее отца. Ее духовного отца звали ГАСТУР. Успокойся, и
скажи ей это…
Морщинистая рука с неожиданной силой дернула шнур. Телефон
отключился. Джордж сжался в комок в своем углу, огромная зловещая тень накрыла
его…
– Ложись! Успокойся! Именем Гастура! Гастур! Ложись!
Ее руки смыкаются на шее Джорджа, холодные как лед и…
– Ты должна! – кричал мальчик. – Тетя Фло сказала – именем
Гастура! Моим именем!
… и сжимают ее в объятии, неотвратимом, как смерть… сжимают…
Когда огни старенького авто часом позже загорелись вдалеке
на дороге, Джордж сидел за столом перед так и не прочитанным учебником истории.
Он встал, подошел к двери, отпер ее… Телефон с оборванным шнуром безжизненно
молчал. Ветер на улице, чуть утихнув, шуршал желтыми листьями. Мама вошла, стряхнула
прилипший к пальто лист:
– Ах, такая непогода. У тебя как, все нормаль… Джордж!
Джордж, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?! – кровь отхлынула от ее лица, ставшего
мертвенно-бледным, глаза расширились.
– Бабуля, – сказал мальчик. – Она умерла. И заплакал.
Мать обняла его и устало прислонилась к стене, словно из нее
разом ушли все силы.
– Джордж… что-нибудь еще? Что ЕЩЕ случилось? – Ветер разбил
веткой окно в ее комнате. Мама отпустила его, вгляделась в лицо и, не говоря ни
слова, быстрыми шагами направилась в комнату Бабули.
Она вернулась с обрывком зеленой ткани в руках – это был
клочок рубашки Джорджа. – Я вынула из ее рук, – прошептала мама.
– Я ни о чем не буду сейчас говорить, – устало ответил
Джордж. – Слишком хочется спать. Позвони тете Фло, если хочешь. Спокойной ночи,
я пойду.
Он пошел в комнату, оставив приоткрытой дверь, чтобы
слышать, что делает мама. Она так и не позвонила тете Фло ночью – потому что
был поврежден шнур. Не будет этого и следующим вечером – потому что незадолго
до ее прихода домой Джордж произнесет пару десятков странных слов (некоторые
изуродованная Латынь, другие – заклинания друидов) – и за две тысячи миль
отсюда тетя Фло скоропостижно скончается от инфаркта.
Он разделся и лег в постель, заложив руку за голову. Медленно,
постепенно на лице его проступила зловещая жуткая усмешка. Теперь все – ВСЕ –
будет по-другому. Например, Бадди.
Бедняга, он ведь, вернувшись, опять возьмется за свое: Пытка
Краснокожих и прочие щенячьи штучки, – и Джордж, возможно, позволит ему поразвлечься
на виду у других…
Но ночью, когда они останутся одни в этой темной спальне…
Джордж беззвучно рассмеялся. Как говорит тот же Бадди, это – Классика!
Протока
– В те дни Протока была шире, – сообщила Стелла Фландерс
правнукам в последнее лето своей жизни, то самое лето, по прошествии которого
ей стали являться призраки. Дети слушали старушку, широко открыв глаза, и даже
ее сын. Олден, что-то строгавший на крыльце, повернулся к ней. Случилось это в
воскресенье, а по воскресеньям Олден не выходил в море, сколь бы высоко ни
поднималась цена на выловленных им омаров.
– О чем ты, баб? – спросил Томми, но старушка не ответила.
Она тихо сидела в кресле-качалке у холодной плиты, ее
шлепанцы размеренно постукивали по полу.
– О чем она? – спросил Томми у матери.
Лоис только покачала головой, улыбнулась и отправила детей
собирать ягоды. Она забыла, подумала Стелла. Или даже не знала
Протока была шире в те дни. Если кто и знал об этом, так
только Стелла Фландерс. Она родилась б 1884 году, старше ее на Козьем острове
никого не было. И за всю жизнь она. так и не побывала на материке.
***
Любишь ли ты? Вопрос этот вновь и вновь возникал у нее в
голове, а она даже не знала, что он означает.
