Тут могло быть только два варианта.
Первый: у нее все же продолжается вялотекущий маниакально-депрессивный психоз, благодаря которому она сама подсознательно ищет возможности суицида.
Кто его знает, это наше необъяснимое подсознание?
Может, ему не нравится, когда у индивидуума все в норме?
Может, ему нужны приключения и экстрим?
Но кирпич! Подсознание никак не могло повлиять на падение кирпича! Вот в чем загвоздка.
Тогда второй вариант.
Судьба ее предупреждает. Ткнет носом в опасность – и отведет. Ткнет – и отведет.
Если проанализировать все случаи, можно найти парочку общих элементов.
Наиболее явный – главной героиней всех сюжетов выбрана она.
Кроме того, все события свершаются в непосредственной близости от ее родного дома, с которым ей, к счастью, предстоит вскоре распрощаться.
Итак, объект (она) и место (дом). Поневоле напрашивается вопрос о времени. С какой периодичностью все происходит? Регулярно?
Пожалуй, нет. Скорее, если вдуматься, события учащаются. Словно бы повторяются для особо тупых.
Теперь уже до невозможности часто.
Вестник
Прошлым вечером, например, на нее было совершено нападение.
Как говорится, нервных просят удалиться.
Поздно возвращалась со спектакля. Можно подумать, в первый раз. Шла с максимальной осторожностью по собственному двору. Не сказать, чтоб было безлюдно и зловеще. Голоса подростков с детской площадки раздавались, собачники окликали своих питомцев в районе помойки.
Все как всегда.
И вдруг чья-то ручища зажимает ей рот, а у горла она ощущает острый холодок. Нож, стало быть, приставили. И тут же голос с милым сердцу акцентом: «Сумка давай, каму гаварят!»
– М-м-м! – мыкнула с готовностью Леся в том смысле, что бери, пощади только.
В тот же миг нож резко падает на землю с характерным звуком, одновременно разжимается грязная ладонь, не дававшая ей дышать, слышится сдавленный вскрик и мощный рев: «А ну! С…бался в ужасе!!!»
Леся ошеломленно разворачивается.
Дворовое освещение позволяет ей насладиться видом поверженного грабителя, бесформенным тюком валяющегося у ее ног.
Над ним возвышается человек-гора, прямо-таки воплощенный былинный герой. Сквозь мужественные черты богатыря проступает знакомый облик. О, как вымахал тот самый бравый шкет, что сообщил ей когда-то о маминой гибели!
Он поднимает тушку залетного криминального элемента и внушительно объявляет:
– Это мой двор, понял? Увижу еще раз – жить не будешь. Сейчас будет просто бобо, в следующий раз – кранты! – И, повернувшись к Лесе: – А ты беги домой, не бойся.
Леся послушно поспешила к подъезду. Оглядываться не хотелось.
В тот миг, когда она поняла, кто ее только что спас, пришло ей в голову слово: «Вестник».
Тот малыш тогда был вестником страшного события. Он и тогда смягчил удар, подготовил, что ли.
И сейчас – почему именно он спас ее? За секунду до нападения никого не было поблизости.
Ну, это ты брось. Грабитель-то был. Ты просто его не заметила. Значит, и спаситель находился неподалеку.
Дело не в этом. А вот в чем: почему именно он и какую весть на этот раз должна она воспринять?
Именно после этого случая она убедилась в том, что провидение явно старается предупредить ее о грозящей ей (именно ей, а не Саше) опасности. Как бы дико и сумасшедше это ни звучало, но у Леси сомнений не было.
Оставалось только продумать, откуда эта опасность может исходить.
Ничего такого в голову не приходило.
Бывшая
Была не так давно неприятная встреча, но произошла она уже после того, как начали поступать предупреждения.
Это было незадолго до очередной Сашиной отлучки в Турцию. Вернулась она домой. В прихожей с удивлением заметила чужую женскую обувь, сумку. В гостиной обнаружила Сашу за накрытым столом, угощающего незнакомую даму.
«Надо же, не на кухне, а в гостиной накрыть не поленился!» – мелькнула обидная мысль.
Саша почему-то глянул на Лесю с досадой.
Или ей от неожиданности так показалось? Скорее всего, показалось. Скорее всего, она свою неприязнь перенесла на восприятие его реакции. Все ведь, если спокойно взглянуть, совершенно понятно: он просто не ожидал, что она освободится пораньше.
Дама оказалась той самой первой Сашиной женой, когда-то подло предавшей его. Однако у нее с бывшим мужем оказались какие-то общие дела из области той самой рыночной торговли, которой он при всех своих заслугах перед родиной вынужден был заниматься. Поскольку расстались Саша с Юлей без драк и скандалов, по обоюдному согласию, почему бы и не остаться им друзьями, партнерами, наконец? Это все понятно. Общается же Леся с Валерой. И отношения их сейчас даже намного лучше, добрее, чем в браке.
Так что тут претензий быть не может.
Кольнуло, что мог бы, конечно, предупредить. Из элементарной вежливости хотя бы. Один короткий звонок на мобильный, ничего больше не требовалось.
С другой стороны, кто знает, как произошла их встреча?
Вполне возможно, что случайно. Саша пригласил зайти. Не обсуждать же дела на улице! И вдруг она как-то помогает ему выпутаться из проблем?
А стол тогда почему накрытый?
Ну, что ж! Вот такая у Саши щедрая душа. Он же никому ничего не пожалеет.
Леся по-быстрому легко уговорила саму себя, успокоила. Раньше бы ей такое умение…
Принялась по-доброму общаться. Одно только сильно удивляло: уж очень неприятной оказалась бывшая Сашина супруга.
Глаза колючие, держится нагло, усмешечка ехидная. И в то же время было понятно, что Юля – тот тип, что очень привлекает мужчин. Какая-то в ней ощущалась загадка. Недоступная доступность. Хотелось приблизиться, попробовать.
Одета она была продуманно, но по-рыночному. Духами пахла за версту. Ногти накладные с рисунками – красные ногти с черными подобиями иероглифов. Прическа свежая, только из парикмахерской, видно. Конечно, детей нет, есть время за собой ухаживать. А уж какие выбрать ногти и перья на голове – дело вкуса и только.
Самым неприятным у Юли был голос. Выговор хабальский, другого слова не подберешь, интонации скандальные.
В общем, искренне пожалела Леся своего любимого мужа Сашу, потратившего годы на такую своеобразную особь. Но нет худа без добра: встреча эта помогла ей наконец освободиться от посещавшего ее временами комплекса вины перед незнакомой женщиной, которую, как ни крути, Саша решительно бросил ради нее.
