Она понимала, что Вася теперь в ее руках, и серьезно взвешивала все «за» и «против» их дальнейшего союза. Ни как муж, ни как спутник жизни он был ей не нужен: зарабатывала она не меньше, если не больше, ничем своим делиться не собиралась. Тем более любовью будущего ребенка. Она намеревалась владеть новым человеком безраздельно.
Теперь она с трудом терпела рядом с собой так называемого отца эмбриона. С подругами называла его не иначе как спермодонор. Ей льстило, что тот, о ком мечтают девушки всей страны, будет отвергнут ею.
За что же она мстила доброму и простодушному человеку? Всегда найдется, за что. И за его полную семью, счастливое московское детство (сама-то она явилась в столицу одна-одинешенька, из отделившейся уже Украины, а добилась и пробилась, несмотря на все препятствия). Было за что мстить. Главное – желание.
Когда счастливый благодарный Вася пошел с искренне любимой девушкой на УЗИ и увидел крошечное существо, уже живое, с ручками, ножками, с бьющимся ровно и правильно сердечком, он преисполнился несказанной любовью и счастьем. Ребенку было восемь недель, но он был человечком, его сыночком. В том, что это сыночек, Вася не сомневался.
При будущей мамаше имел он глупость позвонить своей маме и взахлеб кричать:
– Мамочка! Я видел своего ребеночка! Он такой хорошенький!
Ишь, чего удумал: «своего ребеночка»! Это заслужить надо! Ничего, кроме раздражения и желания избавиться от «третьего лишнего», не оставалось ни в уме, ни в сердце теледивы.
И началось! Скандалы, унижения, оскорбления. Чего только не услышал Вася, чего не узнал о себе неожиданного!
Вот пишет он из другого города эсэмэску: «Как ты себя чувствуешь, солнышко?» И получает ответ: «Не смей называть меня солнышком, урод!»
Потом оказалось, что он не мужчина, а сраный козел, гондон дырявый…
Что ни встреча, то сеанс с разоблачением.
Василий старался терпеть, входя в интересное положение бедной девушки, у которой еще не затянулись прежние глубокие раны.
Однако любое терпение имеет свои границы.
Однажды пришло ему в голову спросить, запишет ли она его отцом в свидетельстве о рождении ребенка. То, что замуж она за него не пойдет ни в коем случае, он уже усвоил в ходе ежедневных разборов полетов.
– Еще чего! – завопила будущая мать. – Какой из тебя отец? Право отцовства заслужить надо!
Ее, видимо, не устраивало то, что Вася продолжал с медвежьей стойкостью сохранять какие-то признаки мужского достоинства и недостаточно перед ней пресмыкался.
– Ладно, – сказал Вася. – Я не отец. Но представь. Родится у тебя сын. Вырастет. И встретится ему такая женщина, как ты…
Такой мрачной перспективы сердце будущей матери выдержать не смогло. Василий был изгнан из ее жизни окончательно и бесповоротно.
Он тяжело переживал. Терзал себя. Пошел к духовнику, чтобы тот помог ему разобраться, что именно он сделал не так.
– Эта женщина недостойна иметь рядом с собой спутника жизни, – объяснил ему батюшка.
– Но ребенок? Как же мой ребенок будет без меня?
– Ребенок вырастет и найдет своего отца.
Значит, предстояли долгие годы опустошительных терзаний.
Впрочем, он мог бы все увидеть и понять раньше… А раз ослеп в определенный момент, плати. Жизнь – самый суровый кредитор. За все спросит, ничего не упустит.
Все-таки в глубине души Василий надеялся, что, родив, молодая мать проявит великодушие, сообщит ему, покажет младенца.
Надежды были напрасными. О рождении сына он узнал из Интернета.
Сразу после выхода из родовспомогательного заведения звезда голубого экрана выступила с разоблачительным интервью.
Да, она в который уже раз обманута и брошена. Она – одинокая любящая мать. И все сделает для своего долгожданного любимого младенца, отец которого подло предал и бросил ее в самый трудный и ответственный момент жизни.
Женщины и девушки нашей бескрайней страны рыдали, читая откровения одинокой, но не сломленной матери. Это же надо – какая судьба! И молодец-то какая! А мужики – они подлецы. Все, как один. И даже этот… Красавчик…
Дальше – больше. Недели не проходило без разоблачений. Для публичной женщины такие разоблачения – способ рекламы. Она же должна быть на слуху. А чем можно привлечь к себе внимание, как не историей соблазненной и покинутой, да еще с новорожденным на слабых, дрожащих от вероломства руках!
Тоже старо, как мир. Мы же все знаем, как цыганки просят «под ребенка»: «Подайте, люди добрые, ребеночку на пропитание, дай вам Бог здоровья и женихов-невест пригожих…»
Просить «под ребенка» – такая мода пошла и у звезд шоу-бизнеса. Если ничего больше за душой нет, а интерес к тебе остывает, срочно рожай. И снимайся потом в фильме о брошенных звездах, делись бедой.
Это – пиар. Такое не забывается.
Теперь прогнавшая взашей отца своего сына дама вещает с голубых экранов, как это ужасно, что сын растет без отца, как нужен мужчина подрастающему мальчику, чтоб было с кого брать пример…
Было – купился Вася и на этот призыв. Приехал к ее дому в надежде, что она одумалась, покажет сына.
Ничего не вышло из его затеи. Реклама – это одно. Желания женщины целиком владеть сыном – другое.
Как же орала бедненькая мать-одиночка, брошенная коварным и распутным «Гав-боем»! Кричала даже: «Помогите!» Хотела, видно, привлечь общественное внимание к проблеме.
Так сына Василий и не увидел.
И все попытки оставил.
Вот сейчас и вглядывается парень в Лесины глаза, надеется понять, неужели и она такая же, как та, что лишила его счастья видеть сына?
Неужели они все такие?
– Так как? Больше тебе беспокоиться не за кого? – интересуется Василий.
Все против нее
– Я очень беспокоюсь! Я очень беспокоюсь! За всех и за все! Но я одна! Я запуталась! – Леся начинает плакать.
– Прежде всего запомни: у детей есть отец. И ему решать, где они будут. Иначе поступишь, как воровка. Что, законы не для тебя? Есть же закон о том, что родители отвечают за детей поровну! Слышала, да? Для тебя не писан? Ты – самая умная? – раздражается Вася.
Самый добрый и надежный из всех, Вася.
Глядя на него, Леся всегда жалела, что сына назвала не Василием. Уж очень мил и хорош обладатель этого имени. А сейчас он грубо орет на нее.
И Филя, мил-человек, всегда улыбающийся, сукой называет.
Все против нее, все.
Может, потом поймут. Жен декабристов тоже многие осуждали. Потом дошло, что подвиг совершили.
– Ладно, хватит, – закрывает она тему. – Давай, Вась, с имиджем твоим разбираться.
