– Нет. У вас на губах более чем достаточно помады. Пошли.
Быстро и легко он соскочил со своего места, обежал машину сзади и открыл перед ней дверцу.
Какие прекрасные манеры, машинально отметила Гретхен, идя следом за ним в ресторан, около которого были припаркованы пять или шесть автомобилей. В желтоватом твидовом пиджаке, серых фланелевых брюках, мягкой шерстяной рубашке, с повязанным вместо галстука на шее шарфом, он удивительно бодро шагал в своих до блеска надраенных ботинках, которые, как она потом выяснила, не были, по сути дела, ботинками, а назывались краги для верховой езды. Нет, это не реальный человек, это картинка из журнала. А что я тут с ним делаю?
Рядом с ним, в своем простеньком голубом платьице с короткими рукавами, она чувствовала себя неуклюжей, неряшливо одетой девушкой. Гретхен была уверена – он уже жалеет, что остановился на дороге и пригласил ее в ресторан. Бойлан придержал перед ней открытую дверь и, взяв за локоток, повел в бар, выдержанный в стиле пивной восемнадцатого столетия: мореный дуб, оловянные большие кружки и тарелки на столах. За столиками сидели еще две пары. Две совсем молоденькие девушки, в юбках из замши и узких, плотно облегающих грудь кофточках джерси, вели веселую оживленную беседу. До них доносились их пронзительные, высокие голоса. Посмотрев на девушек, Гретхен стало стыдно за свою пышную грудь. Она тут же слегка ссутулилась.
Обе пары сидели за низенькими столами в противоположном конце зала. Бойлан подвел Гретхен к стойке, помог ей сесть на высокий деревянный табурет.
– Посидим здесь, – тихо сказал он. – Подальше от этих болтливых дам.
К ним подошел официант, старый негр в белой накрахмаленной куртке.
– Добрый день, мистер Бойлан, – поздоровался он. – Что будет угодно, сэр?
– Хелло, Бернард, – ответил Бойлан, – вечно ты задаешь вопросы, которые ставят в тупик всех философов.
Рисуется, пустозвон, подумала Гретхен и тут же пришла в ужас от своих смелых мыслей. Как только она могла подумать такое о мистере Бойлане?
Негр подобострастно улыбнулся. Аккуратный, безукоризненно чистый, словно хирург, который сейчас войдет в операционную. Гретхен бросила на него косой взгляд. Я знаю тут неподалеку двух твоих приятелей, подумала она, которые сегодня не смогут доставить никому никакого удовольствия.
– Что будешь пить, дорогая? – Бойлан повернулся к ней.
– Выберите сами. – Итак, за одной ловушкой вырисовывалась другая. Откуда ей было знать, что она пьет? До сих пор она ничего не пила крепче кока-колы. Гретхен с ужасом ожидала, когда им принесут меню. Наверняка оно будет написано по-французски. В школе она учила испанский и латынь. Латынь! Боже мой!
– Кстати, тебе уже исполнилось восемнадцать? – спросил Бойлан.
– Да, конечно, – Гретхен вспыхнула. Как глупо! Опять покраснела как рак. Хорошо, что в баре темновато.
– Я спросил о твоем возрасте, потому что не хотелось бы предстать перед судом за развращение несовершеннолетних, – улыбнулся Бойлан, открыв белые, красивые, ухоженные зубы. Конечно, такой человек, с такими зубами, в таком элегантном костюме и с такими деньгами, приезжает на ланч не один.
– Бернард, – обратился Бойлан к бармену, – приготовь что-нибудь сладенького для юной леди. Можно твой фирменный коктейль «дайкири». Он изумителен!
– Благодарю вас, сэр, – сказал довольный Бернард.
Кто же сейчас так говорит? – подумала Гретхен. Она все больше настраивалась на враждебный лад, ей казалось, она ему не пара по возрасту, что она дурно одета, плохо накрашена.
Гретхен наблюдала за ловкими действиями бармена: как он, выжав лимон, смешал его с ледяными кубиками, потом в его черных руках с розовыми ладошками и наманикюренными ногтями замелькал шейкер. Внезапно она вспомнила слова Арнольда: «как Адам и Ева в райском саду». Если бы мистер Бойлан мог догадаться, что она делала на дороге у кромки леса, то не задал бы глупый вопрос по поводу развращения несовершеннолетних.
Густой, тягучий напиток оказался удивительно вкусным, и она выпила его залпом, как лимонад. Бойлан, театрально выгнув бровь, наблюдал, как исчезает из высокого стакана крепкий коктейль.
– Еще один «дайкири», Бернард, – сказал он.
Обе пары ушли в ресторан и теперь в баре остались только они с Бойланом. Бернард готовил новые напитки. Гретхен почувствовала себя спокойнее, стеснительность пропала. День начинался неплохо. Она не знала, почему именно такие слова ей вдруг пришли на ум, но она подумала именно так: день начинается неплохо. Впереди в ее жизни будет еще много затемненных баров и галантных пожилых мужчин в элегантных костюмах, которые будут оплачивать ее восхитительные коктейли. Бернард поставил перед ней коктейль.
– Могу я дать вам совет? – сказал Бойлан. – Пейте коктейль помедленнее. В нем – ром!
– Знаю, – сказала она, стараясь не терять достоинства. – Просто я очень захотела пить. Я долго стояла на солнце.
– Само собой, моя милая, – сказал он.
Моя милая! Надо же! Еще никто и никогда так ее не называл. Ей понравилось такое ласковое выражение и то, как Бойлан произнес, спокойно, ненавязчиво. Теперь она пила коктейль медленно, маленькими глоточками, как настоящая светская дама. И второй коктейль показался ей еще более восхитительным. Она чувствовала себя сейчас увереннее и уж во всяком случае больше не покраснеет!
Бойлан потребовал меню. К ним подошел метрдотель, держа в руках меню, и, поклонившись, сказал:
– Рад вас видеть, мистер Бойлан.
Все были рады видеть мистера Бойлана в его начищенных до блеска охотничьих крагах.
– Ты позволишь мне сделать заказ? – спросил Бойлан.
Гретхен видела в кино, что джентльмены в ресторанах делали заказы за своих дам. Но одно дело видеть это на экране и совершенно другое, когда это происходит с тобой.
– Прошу вас, – сказала она. Все как в романе, радостно подумала она. Какой все же приятный этот коктейль!
Между мистером Бойланом и метрдотелем состоялась короткая, но довольно серьезная дискуссия по поводу выбора блюд и вин. Метрдотель ушел, сказав, что, как только приготовят для них столик, он пригласит их в зал. Бойлан достал из кармана золотой портсигар и предложил ей сигаретку.
Гретхен покачал головой.
– Ты не куришь?
– Нет, не курю. – Она понимала, что своим отказом она не дотягивала до уровня клиентов этого ресторана. Пару раз она пыталась закурить, но сразу же начинала кашлять, глаза у нее краснели, и она не решилась больше повторять свой неудачный эксперимент. К тому же она не хотела походить на мать, курящую одну сигарету за другой, днем и ночью.
– Молодец! – сказал Бойлан. Он вытащил из кармана золотую зажигалку и, прикурив, положил ее рядом с портсигаром с выгравированной монограммой. – Мне не нравятся курящие девушки. Дым лишает аромата нежности и молодости.
