— Постараюсь, но от этого парня можно ожидать чего угодно, — сказал Билли, выходя из ресторана. От кофе у него во рту вдруг стало горько. В холле он вошел в телефонную будку и взял трубку.
— Билли, — услышал он голос Уэсли, приглушенный расстоянием, — ты можешь говорить?
— Не очень.
— Я в отеле «Лэ Пинед» в Сен-Тропезе. Когда ты приедешь?
— Через несколько дней, не раньше, Уэсли. С этим делом возникли некоторые осложнения. — Звук собственного голоса казался ему фальшивым.
— Какие осложнения? — резко спросил Уэсли.
— Расскажу, когда увидимся.
— Так ты достанешь или нет?
— Обязательно достану. Только на это потребуется еще немного времени.
— Сколько?
— Четыре-пять дней.
— Если ты в ближайшие пять дней не появишься, я уезжаю в Канн, — сказал Уэсли. — Один. Тебе понятно, что я говорю?
— Ты не волнуйся, Уэсли. Я делаю все, что от меня зависит.
— А по-моему, ты тянешь. Билли.
— Ничего я не тяну. Просто возникли некоторые препятствия.
— Все ясно, — сказал Уэсли и повесил трубку.
Билли медленно вернулся в ресторан.
— Он в отеле «Лэ Пинед» в Сен-Тропезе, — сказал он, садясь. — Он недоволен и дал мне пять дней сроку.
Рудольф кивнул.
— Ты не сказал ему, что я здесь?
— Нет.
— Сегодня вечером я уезжаю в Антиб поездом. Я не хочу, чтоб меня осматривали в аэропорту. Если тебе потребуется со мной связаться, я буду в отеле «Коломб д'Ор» в Сен-Поль-де-Вансе.
— Вам ночью пришла в голову какая-то идея?
— Возможно. — Рудольф мрачно улыбнулся.
— Не хотите со мной поделиться?
— Не хочу. Ты сам сказал вчера вечером, что о некоторых вещах не надо говорить. Так будет лучше для нас обоих.
— По части секретов наша семейка любой даст сто очков вперед.
— Да, пожалуй. — Рудольф встал. — Сегодня я собираюсь любоваться Парижем, может, даже схожу в Лувр. Встретимся здесь в пять часов. Не наделай глупостей до этого времени.
— Постараюсь. Увидимся в пять.
После ухода Рудольфа Билли на такси отправился в банк. Он не хотел, чтобы кто-нибудь обратил внимание на «пежо» с откидывающимся верхом и, чего доброго, записал номер. Он захватил с собой теннисную сумку и, когда служитель в хранилище, открыв оба замка, удалился к своему столу, положил в нее автоматический пистолет и запасные патроны, а также то, что осталось от десяти тысяч франков. Он поднялся наверх, сказал банковскому служащему, что сейф ему больше не нужен, и вернул ключ.
Затем с сумкой в руках, снова на такси, вернулся в гостиницу, положил сумку на кровать и, не сводя с нее глаз, просидел в номере до пяти часов вечера.
Сойдя с поезда, Рудольф окунулся в залитое южным солнцем утро Антиба. Машина, заказанная им в агентстве Хертца, ждала его на вокзале. Расписываясь у стойки в ее получении, он все время прижимал ногу к стоявшему на полу чемодану.
Подъехав к отелю «Коломб д'Ор», он сам внес чемодан в холл, а сняв номер, пошел следом за носильщиком, чтобы не упускать его из виду.
Когда носильщик ушел, Рудольф позвонил старому адвокату в Антибе и договорился встретиться с ним в одиннадцать часов. Потом побрился, лег в ванну и долго дремал в воде. По нью-йоркскому времени было два часа ночи, и организм его еще не перестроился. Двигаясь словно во сне, он оделся и заказал в номер большую чашку кофе. Это был тот самый номер, где он останавливался раньше. Сюда приходила Жанна, и воспоминания о проведенных с нею часах вызвали к жизни старые желания. Он взял лист бумаги и написал: «Дорогая Жанна! Я снова в нашем отеле, и, может быть, если сейчас ты свободна…» Он не дописал и скомкал листок. Слишком давно. Уже все в прошлом.
В половине одиннадцатого он запер чемодан, спустился вниз, сел в машину и поехал в Антиб.
Старик ждал его за большим полированным столом, а за его спиной в огромном окне, словно на картине, сверкало залитое солнцем ослепительно синее море.
— Здесь можно разговаривать? — спросил Рудольф, садясь.
— Безусловно.
— Я имею в виду — здесь нет магнитофонов в столе или другой аналогичной техники?
— Есть, — признался адвокат, — но он не включен. Я пользуюсь им только по просьбе клиента.
— Надеюсь, вас не обидит, если я попрошу поставить его на стол — для большей верности.
— Как вам угодно, сэр, — холодно отозвался старик. Нахмурившись, он открыл ящик и поставил маленький аппарат на край стола.
Рудольф встал, чтобы взглянуть на него поближе. Магнитофон действительно не был включен.
— Благодарю вас, сэр, — сказал он и снова сел. — Я бы также просил вас не делать никаких записей — ни сейчас, ни после того, как я уйду.
— Хорошо, никаких записей, — кивнул старик.
— Дело, по которому я к вам приехал, очень деликатное. Речь идет о безопасности моего племянника, сына моего убитого брата.
Старик снова кивнул.
— Очень печальная история. Надеюсь, время немного залечило раны…
— Немного.
— И что наследство было разделено с минимальными… э… неприятностями.
— С максимальными, — мрачно ответил Рудольф.
— Увы, — сказал старик, — семейные проблемы…
— Мой племянник сейчас на юге Франции. О том, что я здесь, ему неизвестно, и я предпочел бы, чтобы на данном этапе такое положение сохранилось.
— Очень хорошо.
— Он приехал сюда, чтобы найти Дановича.
— О! — воскликнул старик.
— Он собирается его убить.
Старик закашлялся, словно что-то застряло у него в горле. Он достал большой белый носовой платок и вытер губы.
— Извините меня, — сказал он. — Теперь мне понятно, почему вы назвали дело «деликатным».
— Я не хочу, чтобы он нашел этого Дановича.
— Естественное желание, — отозвался адвокат. — Но чем я могу быть вам полезен?
Рудольф глубоко вздохнул.
— Если Дановича убьют до того, как мой племянник узнает о его местонахождении, то проблема будет решена.
— Понимаю, — задумчиво сказал старик. Он снова закашлялся и вытащил платок. — И как же, по-вашему, я могу помочь вам добиться желаемого результата?
— В свое время, сэр, вы наверняка занимались делами, связанными с определенной средой на этом побережье.
Адвокат кивнул.
— В свое время, — сказал он тихо, — да.
— Если бы вы познакомили меня с человеком, который знает, где находится Данович, и если бы он согласился взять на себя это дело, я был бы готов очень хорошо заплатить за его… услуги.
