— Сделай одолжение, — спокойно ответил Публий, — я понимаю твой гнев. Ты не знаешь, кто эти сестры из храма Сераписа. Во-первых, они носят воду не для людей, а для бога, а пока возьми и прочти этот свиток. Я же тем временем напишу ответ в Рим. Эй, Спартак, засвети-ка несколько ламп!
Юноши сели друг против друга за стол, стоявший посреди шатра.
Публий усердно писал, время от времени бросая взгляды на своего друга. Лисий во время чтения приходил все в большее и большее раздражение: он то хлопал рукой по столу, то срывался с места с горькими восклицаниями.
Когда Корнелий сложил и запечатал письмо, Лисий, окончив чтение, швырнул свиток под стол. Публий пристально посмотрел на друга и протяжно спросил:
— Ну?…
— Да, ну! — повторил коринфянин. — Опять я в позорном положении, опять оказался перед тобой дураком и виноватым! Прости мне мою выходку. Но разве я мог такое предположить? Нет, такой возмутительной истории я в жизни не слыхал. Только в этом безбожном Египте и случаются подобные вещи! Бедняжка Ирена! Не понимаю, как при всем этом у нее сохранился такой сияющий вид? Палками следовало избить меня, как школьника! Нужно быть из дураков дураком, чтобы самому необузданному и могущественному человеку во всей стране указать эту девушку! Что же теперь делать, чтобы спасти Ирену? Одна мысль видеть ее в его объятиях для меня нестерпима. Ведь и ты, вероятно, согласишься со мной, что нам следует спасти сестер?
— Не только следует, но даже необходимо, — решительно сказал Публий. — Если мы этого не сделаем, мы будем негодяями. С тех пор как отшельник доверил мне свою тайну, я считаю себя обязанным защитить этих девушек, у которых отняли родителей, и ты, Лисий, должен мне помочь. Старшая сестра обошлась со мной не очень приветливо, но от этого мое уважение к ней не уменьшилось. Младшая, кажется, менее серьезна и рассудительна, чем Клеа. Я заметил, как она ответила на твою улыбку после процессии. Ты ведь тоже, как и я, не пошел домой, и мне кажется, что тебя задержала Ирена. Будь откровенен, настоятельно прошу тебя об этом. Расскажи мне все. Мы должны действовать дружно и обдуманно, чтобы расстроить замысел Эвергета.
— Мне недолго рассказывать, — ответил коринфянин. — По окончании процессии я отправился в пластофориум, конечно, чтобы увидеть Ирену. Но чтобы не возбуждать подозрений, я обратился к пилигримам с просьбой рассказать, какие сны посылает им бог и какие советы против болезней получили они в храме Асклепия. Прошло с полчаса, прежде чем пришла Ирена. Она несла корзиночку с золотыми украшениями, которые они надевают на торжество и потом сдают казначею.
Сперва мне бросились в глаза гранатовые цветы. Она же, заметив меня, покраснела и опустила глаза. Вот тогда-то я и подумал: настоящая Геба у нашего источника.
Она хотела пройти мимо, но я ее удержал, прося показать мне украшения, наговорил ей разных вещей, которые охотно слушают молодые девушки, потом спросил, строго ли ее стерегут и много ли приходится работать ее бедным ручкам и ножкам. Она ответила на каждый вопрос, говорила, потупив глаза и только изредка вскидывая их на меня.
Чем больше я на нее смотрел, тем привлекательнее казалась она мне. Она совершенный ребенок, но ребенок, которому дом уже надоел, и он мечтает о блеске, радости и свободе, а его держат в мрачном, печальном месте, да еще заставляют голодать. Бедняжка, она не смеет оставить храм иначе как для процессии и до восхода солнца. Она так мило сказала, что всегда очень устает и ей так не хочется вставать перед восходом солнца и выходить на утренний холод. Там они носят воду из цистерны, которая называется солнечным источником.
— Ты знаешь, где находится этот источник?
— За рощей акаций. Мне его указал проводник. Вода в нем считается священной, и при восходе солнца только этой водой можно делать возлияние богу. Потому-то молодые девушки и должны вставать так рано, чтобы успеть принести воды на жертвенник Серапису, и жрецы этой водой делают возлияния, вместо вина.
Публий жадно слушал своего друга.
Затем он быстро повернулся, вышел из шатра и посмотрел на небо, чтобы по расположению звезд определить время.
Луна уже зашла, и утренняя звезда сверкала на небосклоне. С тех пор как Публий жил в городе пирамид, он всегда любовался необыкновенно ярким блеском этой звезды.
Холодное дыхание ночи пахнуло ему в лицо; дрожа от холода, он плотнее запахнулся в одежды и подумал о девушках, которые скоро должны выйти на утренний холод. Еще раз взглянул он на высокий небесный свод, и ему показалось, что он видит гордую Клеа, закутанную в мантию, усыпанную звездами.
Сердце его забилось, грудь высоко поднималась, и чистый воздух вливал в него новые силы. Он простер руки к чудному видению, но оно мгновенно исчезло. Раздавшийся стук подков и шум колес напомнил юноше, вообще не привыкшему предаваться мечтам, о необходимости приниматься за дело.
Когда он вошел в шатер, Лисий, все время задумчиво шагавший из угла в угол, обратился к нему с вопросом:
— Сколько осталось до восхода солнца?
— Около двух часов; нельзя теперь терять время, потом будет слишком поздно.
— Я тоже так думаю. Как только сестры выйдут к солнечному источнику, я уговорю Ирену следовать за мной. Ты не веришь, что я сумею это сделать? Я и сам не совсем уверен, но, может быть, она согласится, если я пообещаю ей показать что-нибудь интересное. Конечно, она не догадается, что ее разлучат с сестрой, ведь она совсем ребенок.
— Но зато Клеа серьезна и очень рассудительна, — перебил Публий, — и твой легкомысленный тон произведет на нее дурное впечатление. Обдумай раньше это! Нет, ты не должен ее обманывать! Открой ей всю правду, но так, чтобы Ирена не слыхала, и Клеа не станет удерживать сестру, когда узнает, какая ей грозит опасность.
— Хорошо. Я буду так торжествен и серьезен, что самый морщинистый и седобородый цензор в твоем родном городе окажется передо мной танцовщиком Дионисий
[68]
. Я буду говорить, как Катон
[69]
, когда он горько жаловался, что теперь в Риме лакомки платят за бочонок сельдей больше, чем за пару волов. Ты будешь мной доволен! Но куда повезу я Ирену? Может быть, можно воспользоваться одной из колесниц царя, разъезжающих целыми дюжинами, чтобы отвозить гостей по домам?
— Да, я думаю. Поезжай вместе с начальником диадохов
[70]
, великолепный дом которого нам показывали вчера. Дом этот находится по дороге в Серапеум, и за ужином ведь ты шептался с ним. Потом освободись от своего возничего с помощью горсти золота и купи его молчание, а сам не возвращайся обратно и поезжай в гавань. У маленького храма Изиды я буду тебя ждать с нашей походной колесницей и собственными лошадьми, возьму Ирену и отвезу ее в новое убежище, а ты доставишь повозку Эвергета к возничему.
