«Аллай-лу, – думала она. – Аллай-лу»
Самолет задрожал на ветру, и Сьюзан вскрикнула. Сара услышала собственный голос, который говорил девочке, что все будет хорошо, если она вспомнит тюленей с острова.
– А что с ними? – испуганно спросила Сьюзан.
– Когда они ныряют, – сказала Сара, – они иногда плывут в бушующей воде, рушащихся волнах, пене, быстрых течениях. Но кожа у них гладкая, как наш самолет, и поэтому им ничего не грозит.
– Я все равно боюсь, – хныкала девочка.
– Знаю, дорогая.
Боль была такой сильной, что искры посыпались из глаз. Сара слышала свой голос, но не могла поверить, что произносит какие-то слова. Бедро онемело, а ногу покалывало. Сильно сжимая руку Сьюзан, она вспомнила доктора Гудейкера. Во время последнего визита к нему она чувствовала себя так уверенно! Он попросил ее отслеживать онемения и покалывания, но не сказал зачем. И Сара боялась, что знает причину. Она проплакала все утро из-за Майка, а теперь глаза опять наполнились слезами. Она так упорно сражалась, так надеялась. Летя с Уиллом на остров несколько дней назад, она чувствовала себя здоровой и думала, что это будет продолжаться всегда.
Желая придать силы ребенку, Сара сказала как можно спокойнее:
– Не бойся, мы скоро будем дома.
– Сара, а помнишь, как мы испугались, когда Майк провалился под лед? Помнишь, как мы думали, что он утонет? – нервно спросила Сьюзан. – Но он не утонул! Мы боялись, но зря: папа спас его. Сейчас то же самое?
Пальцы Уилла гладили шею, и это приносило ей облегчение, как и пожатие руки Сьюзан. Девочка, видимо, почувствовала боль Сары, и ее собственный страх улетучился: она теперь дышала спокойнее.
– Думаю, да, – ответила Сара, возвращаясь мыслями к тому ужасу у пруда три дня назад.
Глядя на черную дыру в белом льду, она боялась, что Майк умрет под водой, и она больше никогда его не увидит. «Молись, – сказала она тогда Сьюзан, – молись»
И сама тоже молилась, прося Господа пожалеть ее сына и позволить ему выжить. Именно тогда Сара предложила себя в качестве жертвы, если ее сын будет спасен. И все произошло так быстро, что она уже забыла об этом. Но она предложила свою жизнь за жизнь Майка, и это должно было свершиться. Стоя на берегу замерзшего пруда, Сара приняла смерть своего сына в свое тело.
Знание не облегчило боли, но позволило легче переносить ее. Чувствуя близость Уилла и Сьюзан, Сара закрыла глаза и попыталась обрести покой. Она вспомнила еще одну медитацию, которую практиковала с Мэг: вдыхать слово «любовь» и выдыхать слово «страх». Попадая в воздушные ямы сквозь огонь боли в позвоночнике, она видела перед собой Майка и повторяла: «любовь»… «страх», «любовь»… «страх».
Глава 20
Уилл посмотрел вниз – город был прямо под ними: и старый форт, и раскопки времен войны, которые хотел увидеть каждый, кого он поднимал в воздух для осмотра достопримечательностей. Поймав нужную радиоволну, он запросил вышку в Брилманн-Фильд:
– Это 2132 Танго. Мы прилетаем в три часа, и нам нужно свободное место для посадки.
– Мы принимаем вас, 2132 Танго. Воспользуйтесь дорожкой один, сегодня вторая закрыта в связи с сильным встречным ветром.
– Здесь наверху тоже довольно ветрено, – сказал Уилл.
Сара, казалось, успокоилась, но боль отражалась на ее лице, а губы почти посинели. Он подумал было попросить Куртиса на диспетчерской вышке, чтобы тот вызвал «Скорую помощь», но не стал этого делать. Он сам отвезет Сару в больницу.
Получив место для посадки, Уилл стал снижаться. Зеленый сигнальный огонь зажегся на основном шасси, обозначая, что оно опустилось и замкнулось, но на носовом шасси сигнал не появился. Уилл уже видел аэропорт, взлетно-посадочная полоса сияла черным цветом в лучах солнца. Диспетчерская вышка, этот столп безопасности, всегда информировала его о том, что он был дома. По привычке и еще не испытывая беспокойства, он проверил топливный бак: тот был наполовину пуст. Измерительные приборы на «Ацтек Пайпер» были не особенно точны, но с поправкой в ту или иную сторону, у него была в запасе еще пара часов. Глядя на приборную панель, он ждал, но зеленый сигнал носового шасси все не включался. Глубоко вздохнув, он посмотрел на Сару:
– Мы почти дома.
– Быстрее, – простонала она, и он увидел в ее глазах животный страх. Она наконец-то выдала себя в надежде, что они почти прилетели и ей не придется долго ждать помощи.
«О'кей, успокойся», – приказал Уилл себе.
Существовал запасной способ выбрасывания шасси, хотя ему никогда прежде не приходилось им пользоваться. Он нащупал нужный рычаг. Боль Сары заставила его слегка поддаться панике, и пальцы сомкнулись на рычаге, немного дрожа. Он знал, что этот способ лучше срабатывает на минимальной скорости полета, и потянул назад дроссель, замедляя ход самолета.
– Папа, приземляйся! – взмолилась Сьюзан, всхлипывая. – Саре плохо!
– Знаю!
Уилл снизил скорость насколько смог, но потянул ручку слишком рано – зеленый сигнал не появился.
– Черт!
– Что случилось, папа? Что?
Кружась над аэропортом, Уилл пытался что-нибудь придумать. Ладони потели. Сьюзан задала еще какие-то вопросы, но вдруг замолчала. В самолете стало тихо, только гудели моторы.
Наконец Уилл вызвал диспетчерскую вышку:
– Брилманн-Фильд, говорит 2132 Танго. У нас проблемы с носовым шасси. Не загорается зеленый свет.
– Пролети мимо вышки, Уилл. Мы посмотрим.
У Уилла затеплилась искра надежды. Он нес ответственность еще за две жизни, самые дорогие для него, и был серьезно напуган. Накренив самолет вправо, он полетел обратно к аэропорту. Он увидел свой ангар и машину, припаркованную на автостоянке. А в диспетчерской вышке находились его друзья – Ральф и Куртис.
– С главным шасси все в порядке, Уилл, – сообщил Куртис по радио, – а носовое прихрамывает, похоже, не полностью опустилось.
– Что это значит? – еле дыша от волнения спросила Сьюзан.
– Спасибо, Куртис, – сказал Уилл.
– Папа! Что имел в виду Куртис?
Уилл не ответил.
Датчик горючего показывал меньше четверти бака, и стрелка быстро спускалась. Уилл не любил, когда оставалось слишком мало горючего. Ему нужно было израсходовать горючее почти полностью, но не до конца. Если садиться без носового шасси, существует вероятность возгорания. Все, чего он хотел сейчас, это приземлиться ради Сары, но чтобы спасти ее жизнь, необходимо было еще немного полетать.
Каждая воздушная яма отдавалась болью в позвоночнике, ноги онемели. Сара ждала помощи, хотела поскорее увидеть доктора Гудейкера, но понимала, что может не пережить аварийную посадку, никто из них не переживет.
