– Ничего.
– Сделай-ка мне тоже и принеси, пожалуйста, в кабинет.
– Не могу, – сказал он, вставая. – Я обещал мистеру Денкеру,
что почитаю ему часок-другой.
– Опять «Робинзон Крузо»?
– Нет. – Он показал ей корешок толстой книги, купленной в
буке по дешевке. – «Том Джонс».
– Мать честная! Тодд, лапка, тебе ж на это года не хватит.
Взял бы опять адаптированное издание.
– Ему хочется услышать всю книгу целиком. Так он сказал.
– A-a. – Секунду она точно бы оценивала сына взглядом, потом
привлекла к себе. Тодд смутился – мать редко выказывала свои чувства. – Ты
ангел! Почти все свободное время читаешь ему вслух. Нам с папой кажется… да
такого просто не бывает!
Тодд скромно потупился.
– И ведь никому ни слова. Прячешь, можно сказать, свои
таланты.
– Да ну, этим только проговорись… совсем, скажут,
завернутый. А то и с дерьмом смешают.
– Фу, какие слова, – машинально выговорила она сыну. И вдруг
спросила: – Как ты думаешь, не пригласить ли нам мистера Денкера поужинать с
нами?
– Может быть, – туманно ответил Тодд. – Слушай, мне пора
рвать когти. – Поняла. Ужин в половине седьмого. Не забудь.
– Ладно.
– Папа у нас сегодня опять допоздна на работе, так что мы
ужинаем вдвоем, возражений нет?
– Я в восторге, лапка.
Она провожала его влюбленной улыбкой. Надеюсь, думала она, в
«Томе Джонсе» нет ничего такого, о чем не следовало бы знать тринадцатилетнему
подростку. Вряд ли, если учесть, в каком обществе мы живем. За доллар и
двадцать пять центов ты можешь купить «Пентхаус» в любой книжной лавке, а
какому-нибудь расторопному мальцу и денег не надо – схватил журнал с полки,
только его и видели. Так что вряд ли книга, написанная двести лет назад, может
дурно повлиять на Тодда… а старому человеку какое-никакое удовольствие. И
потом, как любит говорить Ричард, для подростка весь мир – огромная
лаборатория. Пусть понемногу разбирается, что к чему. При здоровой семье и
любящих родителях, если он и узнает о теневых сторонах жизни, – это только
закалит его.
А уж такому, как наш Тодд, ничего не страшно. Так думала
Моника, прослеживая взглядом удаляющийся велосипед. Хорошо мы воспитали
мальчика, мысленно отметила она и стала делать себе сандвич. Хорошо, ничего не
скажешь.
Октябрь 1974 Дюссандер похудел. Они сидели в кухне, между
ними, на клеенке, – потрепанный том Филдинга. Тодд, не упускавший из виду ни
одной мелочи, не пожалел денег, которые ему выдавали на карманные расходы, и
купил «Комментарий Клиффа» с кратким изложением содержания романа – если
родители вдруг проявят интерес к «Тому Джонсу», Тодд сумеет удовлетворить их
любопытство. Сейчас он приканчивал буше. Он купил два пирожных, себе и
Дюссандеру, но тот к своему пока не притронулся. Изредка тупо поглядывал на
него и знай отхлебывал виски.
– И как все это переправлялось в Патэн? – спросил Тодд.
– По железной дороге. На вагонах писали «Медикаменты».
Содержимое укладывалось в длинные ящики наподобие гробов. В этом что-то было.
Заключенные выгружали ящики и составляли их в лазарете. Потом наши люди
переносили ящики в складское помещение. Они делали это ночью. Склад находился
непосредственно за душевыми.
– И это всегда был «Циклон-Б»?
– Нет. Иногда присылали… экспериментальный газ. Высшее
командование постоянно требовало повышать эффективность. Однажды нам прислали
новинку под кодовым названием «Пегас». Нервно-паралитического действия. От
него, слава богу, вскоре отказались. Уж очень… – Заметив, как мальчик подался
вперед, как загорелись у него глаза, Дюссандер осекся, а затем с деланным
равнодушием махнул рукой с зажатым в ней пустым стаканчиком. – Он себя, в
общем, не оправдал.
Но Тодда не так-то просто было обвести вокруг пальца.
– Пожалуйста, поподробнее.
– Не могу. – Дюссандера даже передернуло. Сколько же он не
вспоминал о «Пегасе»? Десять? Двадцать? – Про это не буду! Я отказываюсь!
– Я сказал: поподробнее. – Тодд облизал с пальцев шоколад. –
Иначе сами знаете, что будет.
ДА, подумал Дюссандер, ЗНАЮ. ЕЩЕ БЫ МНЕ НЕ ЗНАТЬ, МАЛЕНЬКИЙ
ГАДЕНЫШ. – Серьезное мероприятие превратилось в канкан, – с трудом выдавил он
из себя.
– Канкан?
– Это были какие-то немыслимые па… Многие при этом хохотали…
– Мрак, – сказал Тодд и показал на буше Дюссандера. – Вы что,
не будете?
Дюссандер не ответил. Взгляд его застилала дымка
воспоминаний. Сейчас он был далек и недоступен, как обратная сторона Луны. Все
чувства смешались – отвращение и… и… неужели, ностальгия?
– Казалось, этому не будет конца. И тогда я приказал открыть
огонь. Узнай об этом начальство, мне бы не поздоровилось. Фюрер тогда объявил,
что каждый патрон – наше национальное достояние. Но этот хохот… я не мог, не
мог я больше…
– Еще бы, – согласился Тодд, приканчивая второе пирожное.
«Остатки сладки», как любила повторять мама. – История что надо. Вообще вы
рассказываете что надо, мистер Дюссандер. Вас только расшевели.
Тодд поощрительно улыбнулся. И Дюссандер – да-да! – Дюссандер,
сам того не желая, улыбнулся в ответ.
Ноябрь 1974 Дик Боуден, отец Тодда, человек прямой и
недалекий, отдавал предпочтение консервативному стилю одежды. Дома он надевал
очки без оправы, имевшие обыкновение съезжать ему на нос, что делало его похожим
на директора школы. В настоящий момент сходство довершал табель с оценками за
первую четверть, этим листком он грозно постукивал по столу.
– Одна четверка, четыре тройки и одна двойка. Двойка! Это же
черт знает что, Тодд, мама старается не подавать виду, но она совершенно
подавлена.
Тодд стоял потупившись. Когда отец чертыхается, тут уже не
до улыбок. – У тебя никогда не было таких отметок. Двойка по алгебре! Как это
прикажешь понимать?
– Сам не знаю, папа. – Тодд упорно разглядывал свои кеды.
– Мы с мамой считаем, что ты проводишь слишком много времени
у мистера Денкера. А учеба побоку. Придется сократить ваши свидания… во всяком
случае, пока не подтянешься.
Тодд резко поднял голову, и на мгновение Боуден-старший
увидел в глазах сына холодную ярость. В следующую секунду взгляд уже был
нормальный, открытый, ну разве что чуть-чуть несчастный. Не иначе – показалось.
Чтобы Тодд разозлился на отца – такого не бывало. Они ведь друзья. Никаких
секретов друг от друга. Что Дик Боуден изредка изменяет жене со своей
секретаршей – это не в счет, не рассказывать же о таких вещах, в самом деле,
подростку сыну… тем более что это ни в коей мере не отражается на семье. Да,
его отношения с сыном были, можно сказать, образцовыми, еще бы не образцовыми,
когда окружающий мир словно с катушек сорвался – старшеклассники балуются
героином, а ровесники Тодда попадают в вендиспансер.
