Мы прошли по рельсам пару сотен ярдов, и Тедди вдруг сказал
виноватым тоном:
– Простите меня, парни. Там, у изгороди, я вел себя как
идиот. Все вам настроение испортил…
– Настроение у нас еще только будет испорчено, – внезапно
заявил Верн. – На этот счет у меня нет никаких сомнений.
– Хочешь вернутьс??? – тут же отреагировал Крис.
– Н-нет… – нахмурившись, ответил Верн, – но все-таки… Я,
честно говоря, не знаю, как это сказать… поймете ли вы меня… что-то нехорошее
есть в том, что мы идем глядеть на труп, будто на экскурсию. – Взгляд его вдруг
стал затравленным. – Признаться, я, кажется, немного трушу… Не понятно вам?
Не дождавшись ответа, Верн продолжал:
– Знаете, иногда меня мучают кошмары. Помните, Денни Нотон
притащил как-то стопку старинных книжек про вампиров, расчлененные трупы и
всякое такое дерьмо? Вот подобная мерзость мне и снится: то повешенный с
позеленевшей физиономией и высунутым языком, то какая-нибудь гадость под
кроватью, причем она так и норовит ухватить меня, допустим, за руку, если рука
свесится во сне…
Мы закивали – с ним все было ясно. Детские кошмарики, страшные
сны -кому же это не знакомо? Ни за что бы не поверил, если бы кто-то мне сказал
тогда, что пройдет не так уж много времени, и я на описании таких вот
«ужастиков» заработаю порядка миллиона долларов.
– Хуже всего то, что мне приходится молчать про эти страхи,
чтобы мой любимый братец… ну, Билли, черти бы его взяли… не растрезвонил всем и
каждому, какой я трус. А я вовсе не трус… – он с несчастным видом пожал
плечами, – но мне бы не хотелось видеть того парнишку. Ведь если он и в самом
деле настолько плох, то непременно мне приснится, и не раз…
Сглотнув, я посмотрел на Криса – во взгляде его было
понимание. Он поощрительно кивнул Верну: давай, мол, дальше, выскажись – легче
будет.
– В общем, я боюсь, что он не просто станет посещать меня в
кошмарных снах, но будет прямо-таки преследовать меня, лежа там, под кроватью,
в луже крови, изрезанный на куски, и тем не менее двигаясь, понимаете,
двигаясь… Он будет пытаться меня схватить!
– Бог ты мой! – выдохнул Тедди, – у меня тоже бывают
кошмары, но такое!..
– Я ничего не могу с этим поделать, – словно оправдываясь,
проговорил Верн. – И все же мне почему-то кажется, что мы должны его увидеть.
Понимаете, должны… Но… Не нужно относиться к этому как к забавному приключению.
– Да, – тихо сказал Крис, – пожалуй, ты прав.
– Вы ведь никому не расскажете? – В голосе Верна послышалась
мольба. – Не о кошмарах, разумеется, – они у всех бывают, а о том, как я
просыпаюсь от того, что кто-то будто бы притаился под кроватью. Никому, ладно?
Ведь я уже не маленький…
Мы пообещали, что, ясное дело, не скажем никому, и снова
воцарилось чуть неловкое молчание. Было только без четверти три, однако
дьявольская жара и обилие чрезвычайных происшествий создавали впечатление, что
времени прошло гораздо больше, а до Харлоу было еще далеко. Следовало
поторапливаться, чтобы хоть как-то приблизиться к цели до наступления темноты.
Мы вышли к железнодорожному разъезду с установленным на
высокой ржавой мачте семафором. Каждый попеременно попробовал попасть камешком
в одно из его металлических, давно не крашенных крыльев, однако это никому не
удалось. Где-то в половине четвертого впереди показался мост через Касл-ривер.
Глава 14
В 1960 году река в том месте достигала сотню ярдов в ширину,
а может, даже больше. Не так давно я вновь посетил эти места и обнаружил, что
Касл-ривер стала намного уже. А как же иначе – столько заводов, фабрик, плотин
понастроили вокруг за это время. Тогда же на всю длину реки – а она протекает
через весь Нью-Гемпшир и добрую половину Мэна – было всего лишь три плотины, и
раз в три года Касл-ривер выходила весной из берегов, заливая шоссе 136 в
районе Харлоу или Дэнверса, а иногда и там, и там. Сейчас, на исходе самого
жаркого лета со времен Великой депрессии, река, как ни странно, ничуть не
обмелела. Ее противоположный берег, поросший густым лесом, резко отличался от
нашего. Высоченные сосны и ели казались голубоватыми в предвечерней дымке.
Рельсы нависали над поверхностью воды на высоте примерно футов в пятьдесят,
поддерживаемые толстенными деревянными сваями с деревянными же перекладинами.
Вода была такой прозрачной, что, перегнувшись через перила, можно было запросто
увидеть железобетонные плиты, установленные на глубине десять футов на дне реки
и служившие фундаментом длинного и узкого моста. Впрочем, перегибаться через
перила не было необходимости: вода виднелась сквозь зазоры шириной в четыре
дюйма между перекладинами-шпалами. Расстояние между рельсами и краем моста не
превышало восемнадцати дюймов: достаточно, быть может, чтобы увернуться от
внезапно появившегося поезда, однако, если бы такое случилось, поток воздуха
вполне мог сбросить зазевавшегося путника в воду или же на острые прибрежные
камни, перила тут вряд ли помогли бы.
Стоя на берегу и разглядывая это ненадежное сооружение, все
мы ощутили, как к горлу подкатывается страх, смешанный с неким задором – ведь
одного такого путешествия через мост хватило бы, чтобы потом о нем рассказывать
на протяжении нескольких недель… при условии, конечно, что путешествие окончится
благополучно. В глазах Тедди я вновь заметил возбужденный блеск: держу пари,
что на мост как таковой, ему сейчас было абсолютно наплевать. Наверняка он
видел другой берег, там, в далекой Нормандии, куда ревущий прибой выбрасывал
десятки тысяч «Джи-ай». Они бежали по песку в своих высоких армейских ботинках,
прыгая через мотки колючей проволоки, стреляя на ходу, швыряя гранаты в
пулеметные гнезда, падая и снова поднимаясь в неукротимом порыве…
Мы подошли к месту, где насыпь заканчивалась и начинался
собственно мост. Густой колючий кустарник покрывал откос, спускавшийся к самой
воде, где меж огромных серых валунов каким-то образом пристроились несколько
рахитичных елочек с торчащими наружу корнями.
Как я уже отмечал, вода в этом месте была еще совсем чистой:
цепочка ткацких фабрик – основной источник загрязнения – начиналась в
Касл-Роке, ниже по течению. Дно реки просматривалось великолепно, и тем не
менее, рыбой здесь и не пахло. Тот, кто хотел поймать хоть что-то в Касл-ривер,
должен был подняться миль на десять вверх, в сторону Нью-Гемпшира. И даже в
этом месте, кое-где у прибрежных камней можно было заметить хлопья пены цвета
старой слоновой кости. Аромат от реки шел довольно специфический: вода пахла
давно замоченным, но еще не выстиранным бельем. Тучи стрекоз откладывали здесь
яйца безо всякой опаски – тут не водились даже пескари, не то что форель.
– М-да… – хмыкнул Крис.
– Идем же, – нетерпеливо сказал Тедди. – Ну, что вы встали?
Он первый быстрым шагом двинулся по шпалам меж сверкающих на
солнце рельсов.
