– Ну вы, черепахи, чего там застряли?! – заорал Верн, все
еще хохоча. – Идем! – ответил ему Крис и, прежде чем я смог что-то сказать,
бросился бежать к Верну и Тедди. Догнать его я так и не сумел.
Глава 18
Мы прошли еще милю, прежде чем решили устраиваться на
ночлег. Темнота еще не наступила, но дожидаться ее ни у кого не было желания, и
дело тут не только в том, что приключений на сегодня нам хватило выше крыши. Мы
уже находились в Харлоу, в лесной чаще, а где-то впереди нас ожидало свидание с
трупом пацана, возможно, изуродованным до неузнаваемости, начавшем разлагаться,
изъеденным червями и мухами. Наткнуться на такое в темноте? Нет уж, увольте…
Где-то я читал к тому же, что душа умершего бродит вокруг тела до тех пор, пока
его не похоронят по-христиански, и мне вовсе не хотелось проснуться ночью от воплей
и стенаний призрака Рея Брауэра, увидеть его горящие неземным огнем глаза среди
окрестных сосен. Мы рассчитали, что сейчас нас отделяет от него с десяток миль
по меньшей мере – расстояние, по нашему мнению, вполне достаточное, чтобы не
опасаться привидения, хотя, конечно, никаких привидений не существует.
Верн, Крис и Тедди собрали хворост и развели прямо на
щебенке маленький костер. Крис соорудил вокруг него что-то вроде небольшой
насыпи: лес был сухим, как порох, и рисковать нам не хотелось. Тем временем я
заострил несколько веток – получились шампуры – и нанизал на них гамбургеры. Мы
заспорили, как лучше их готовить – на огне, или же подождать, пока получатся
угли (спор этот, впрочем, был абсолютно беспредметным: собачий голод не
позволял нам дожидаться углей). Тут же выяснилось, что спичек у нас маловато, и
Тедди заявил, что умеет добывать огонь с помощью трения двух кусков дерева друг
о друга, на что Крис обозвал его врунишкой. Верн успокоил их, сказав, что у
него есть зажигалка. В результате всей этой возни у нас получился не костер, а
настоящий пожар, и, чтобы притушить его слегка, нам пришлось изрядно напрячь
мочевые пузыри.
Когда пламя слегка приутихло, я приспособил шампуры над
огнем, и мы уселись в кружок, наблюдая, как с гамбургеров сначала закапал жир,
а потом они стали покрываться румяной корочкой. Тут же рты у нас наполнились
слюной, а в животах заурчало.
Не в силах больше дожидаться, каждый из нас ухватил по
«шашлыку» и впился в него зубами. Гамбургеры, обуглившиеся снаружи, однако сырые
внутри, были, тем не менее, настоящим лакомством. Мы в два счета проглотили их,
вытерли ладонями рты, после чего Крис полез в рюкзак (пистолет лежал там же, на
дне, и из того, что он не сообщил о нем Верну и Тедди, я заключил, что для них
это секрет) и вытащил оттуда коробку из-под пластыря, в которой находились чуть
помятые сигареты. Каждый из нас прикурил от горящего сучка, после чего мы с
наслаждением откинулись на спину, наблюдая за струйками дыма, исчезающими в
сумраке, и ловя полнейший кайф. Никто не затягивался: мы просто втягивали в
себя дым и тут же выдыхали, сплевывая (теперь-то я знаю, как распознать
начинающего курильщика: они, как правило, плюются как верблюды). Чувствовали мы
себя прекрасно. Докурив до самого фильтра, мы швырнули окурки в огонь.
– Ничего нет лучше сигареты после еды, – заметил Тедди.
– Это точно, блин, – согласился Верн.
Тем временем небо из синего становилось фиолетовым. Сумрак
нагнал на меня печаль, и одновременно пришло ощущение покоя.
Мы нашли достаточно ровное место возле насыпи, где и
разложили наши «постели», после чего опять уселись у костра поболтать с часок.
Это была обычная болтовня мальчишек, еще не достигших пятнадцати лет, после
чего единственной темой разговоров становятся девочки. Мы спорили о том, кто
лучше всех водит машину в Касл-Роке, останется ли Бостон в высшей лиге и как
прошли каникулы. Тедди рассказал, как один пацан на пляже в Брунсуике ударился
обо что-то головой, прыгнув с волнореза, и чуть не утонул. Мы также поперемывали
косточки учителям, сойдясь на том, что мистер Брукс самый большой засранец в
касл-рокской средней школе, миссис Коут – такая стерва, равной которой белый
свет не видывал. По словам Верна, пару лет назад она так отдубасила одного из
учеников, что тот чуть не ослеп. Я посмотрел на Криса, ожидая, что он вспомнит
мисс Саймонс, однако Крис не проронил ни слова и на меня даже не глядел: он
слушал Верна и при этом согласно кивал.
Темнота постепенно сгущалась. Никто из нас не вспомнил про
Рея Брауэра, однако в мыслях у всех был именно он, по крайней мере, у меня-то
точно…
Есть что-то жуткое и в то же время завораживающее в том, как
тьма сгущается в лесу, где нет ни фонарей, ни света из окон, ни неоновых
реклам, ни потока машин – ничего, что бы хоть чуть-чуть рассеяло сумрак.
Родители не зовут детей домой, ужинать и спать, нет никаких привычных городских
звуков… Горожанин, застигнутый наступлением ночи в лесной чаще, воспринимает
сие природное явление скорее как природный катаклизм, вроде весеннего разлива
Касл-ривер.
При мысли о духе Рея Брауэра, который может
материализоваться из этого мрака в любую секунду, чтобы прогнать нас,
нарушителей его покоя, туда, откуда мы явились, у меня больше не возникало ни
ощущения безоглядного страха, ни приступов тошноты – лишь только неожиданная
вялость к этому парнишке, такому одинокому и беззащитному в ночи. Как же он тут
пробирался один, ночью, через лес, и никто на свете, -ни папа с мамой, ни Иисус
Христос со всеми своими святыми – никто его не предупредил, не спас, не
отвратил беду? Теперь он, всеми покинутый, лежал весь изуродованный под
железнодорожной насыпью… Внезапно я почувствовал, что вот-вот разрыдаюсь.
Чтобы этого не случилось, мне пришлось буквально с ходу
сочинить очередную историю из серии Ле-Дио – про то, как американский
пехотинец, смертельно раненый, исповедуется своему сержанту в любви к родине и
к девушке, которая осталась его ждать там, далеко-далеко, за океаном. Перед
глазами у меня стояло во время этого рассказа совсем другое лицо, гораздо моложе,
черты которого уже исказила смерть, глаза остекленели, а из уголка рта тянулась
к подбородку струйка запекшейся крови. Кругом же вместо черепичных крыш и
острых церковных шпилей воображаемого городка Ле-Дио, видел мрачный ночной лес
и чуть поблескивающие при свете звезд два ряда рельс.
Глава 19
Проснулся я за полночь от пронизывающего холода, недоумевая,
кто и с какой стати распахнул на ночь окна у меня в спальне. Может, Денни? Он
ка?? раз мне снился – как мы с ним ездили в Национальный парк Гаррисона кататься
на волнах и загорать на пляже. Это было четыре года назад…
Нет, я не у себя в спальне, и кто-то другой – не Денни –
прильнул ко мне спиной, в то время как еще чья-то голова, вернее, ее тень,
приподнялась чуть поодаль, вслушиваясь в ночную тишину.
– Какого черта? – пробормотал я с искренним изумлением.
Ответом был протяжный стон, вроде бы Верна.
Наконец я начал что-то понимать и вспомнил, где и с кем я
нахожусь. Интересно, сколько я проспал – несколько минут? Нет, быть того не
может: тонкий серп месяца висел практически посередине чернильного неба…
