– Да, это так, – кивнул Джон. – И я думаю, нам следует подробнее об этом поговорить.
– В таком случае пройдемте ко мне в кабинет, – предложил доктор Беквит, и, проследовав по коридору, они оказались в приемной, где за компьютером работала девушка с короткой стрижкой, похожая на аспирантку.
Окна кабинета Беквита выходили на запад, и оттуда были видны лишь бесчисленные холодные здания из кирпича и гранита. Джона чрезвычайно удивляло то, что психиатр выбрал для своего кабинета именно это место, не прельстившись восхитительным видом на залив с другой стороны.
Закрыв дверь кабинета, доктор Беквит жестом предложил Джону занять место напротив него за широким столом и потом, усевшись в свое кресло, протянул листок бумаги. Это было письменное согласие Грега Меррилла, предоставляющего доктору Беквиту право обсуждать его случай.
– Мы оба знаем, что Меррилл находится сейчас там, где ему надлежит быть. Он заперт за решеткой, и будет сидеть там до конца своих дней.
– Да, если нам удастся добиться того, чтобы ему сохранили жизнь.
– Это так. На нем семь убийств, совершенных с особой жестокостью. За это закон предусматривает смертную казнь. Однако, прежде чем вынести такой приговор, нужно дать ответ на вопрос: способен ли он в полной мере отвечать за свои поступки? Можно ли считать его полностью вменяемым или же психическое расстройство не позволяло ему контролировать свои действия? Мы с вами знаем, что нет.
– Но суд считает иначе. На заключительном слушании прокурор в своей речи сказал: «Защита пытается убедить нас в том, что всему виной – психическая неадекватность преступника. Однако ничто не может служить оправданием человеку, совершившему столь чудовищные преступления».
– Да, я знаю, я читал расшифровку стенограммы.
– У меня есть маленькая дочь, – начал Джон. – И, как отец, я желал бы для Меррилла смертной казни. Но как его адвокат…
– Вы правильно сделали, что обратились ко мне, – произнес Беквит, откинувшись на спинку кресла и сложив руки перед собой на столе.
У него были элегантно уложенные седые волосы, аристократические черты лица и изысканные манеры.
Джон молчал, дожидаясь, что он скажет еще.
– Внешне Грег Меррилл – типичный серийный убийца. Привлекательный, приятный, не вызывающий никаких подозрений. Таким людям легко подобраться к своей будущей жертве, не спугнув ее раньше времени.
Джон ничего не ответил. Последние слова доктора Беквита заставили его подумать о Вилле Хэррис.
– Но внутри он намного сложнее, намного. Его постоянно преследуют фантазии. Они прорываются в его сознание даже сейчас, когда он проходит лечение специальными препаратами. В данном случае – налицо все признаки парафилии. Но это непростая парафилия. Меррилл испытывает потребность не только насиловать и убивать свою жертву…
Джон отвел глаза.
– Ему необходимо почувствовать себя хозяином ее души Он перерезал своей жертве горло и оставлял ее живой в волноломе на целый час. Все это время он проводил рядом с ней, дожидаясь прилива, и уходил лишь тогда, когда вода почти скрывала ее.
– Для чего он это делал? – поинтересовался Джон, взглянув в глаза доктору.
– Для того, чтобы женщина чувствовала леденящее дыхание смерти и в то же время до последнего надеялась на спасение.
Джон молча ждал продолжения.
– В море Меррилл видит воплощение женского начала. Это женщина-мать, дарящая жизнь и отнимающая волю. Мать, которая вскармливает тело и поглощает душу… В основе его специфической патологии лежит ненависть к собственной матери. Она была очень требовательной и властной. Она воспитывала Грега в строгости и подавляла его волю, но в то же время – заботилась о нем и работала, не жалея сил, ради благополучия своего сына… Именно поэтому море играет такую важную роль в фантазиях Меррилла: он считает, что если проведет со своей умирающей жертвой последний час, в то время как вокруг них все выше поднимаются волны прилива, это соединит их, и ее душа навсегда будет принадлежать только ему.
– Он действительно в это верит? – спросил Джон. – Может быть, это просто метафора? Или выдумка? Может быть, он просто пудрит нам мозги исключительно для своего удовольствия?
– О, нет, это исключено, – со снисходительной улыбкой ответил доктор Беквит. – Ни один пациент не в состоянии мне запудрить, как вы говорите, мозги.
– Простите, – сказал Джон. – Я должен был говорить за себя. Но, к сожалению, в моей практике были случаи, когда я безусловно верил своему клиенту, а потом оказывалось, что все рассказанное им – ложь.
Беквит покачал головой.
– В этом Меррилл не может лгать – для него это слишком важно. Он испытывает потребность в доминировании над женщинами, подчинении их своей воле: он увозит их на машине, затыкает им рот, насилует их и потом медленно убивает…
– Перерезав горло и оставляя умирать в волноломе во время прилива… – произнес Джон и содрогнулся, представив на месте одной из жертв Виллу – истекающую кровью, захлебывающуюся водой, обезумевшую от ужаса и отчаяния. Ему страшно было даже представить, что было бы с Кейт, если бы она услышала этот разговор.
– Да. Он считает море – мать – своим сообщником. И, хотя он упорно отрицает это, ему необходимо ее «одобрение». Она помогает ему убивать: решающий «удар» наносит всегда она.
– Меррилл очень проницателен, – сказал Джон, отгоняя от себя мысли о Кейт. – Он догадался, что его парафилия представляет собой еще не описанное расстройство, и вы хотите, основываясь на его случае, сформулировать новый диагноз. Он говорит, что вы считаете его «поработителем душ» – человеком, превращающим своих жертв в зомби.
Доктор загадочно улыбнулся. Вероятно, он, как и многие психиатры, любил черный юмор.
– Мне жаль разочаровывать нашего клиента, но, в действительности, он вовсе не первый. Его уже опередил Дамер, тоже пытавшийся превращать своих жертв в зомби… Однако Грегу не стоит расстраиваться, его случай тоже по-своему уникален. Знаете, чем он показался мне интересен? Тем, что, испытывая потребность в безусловном доминировании над женщинами, Меррилл продолжает подсознательно подчиняться неограниченной власти матери, символом которой для него является…
– Море, – сказал Джон. – Вода прилива.
– Совершенно верно.
Джон посмотрел на часы. На этот день у него было запланировано много дел, и, кроме того, он собирался отправиться на велосипедную прогулку с Мэгги.
– Итак, – произнес Джон, чтобы подвести итог их разговору, – на следующем слушании я смогу опираться в своей защите на ваше заключение о серьезном психическом расстройстве Меррилла. Насколько я понял, его можно признать ограниченно вменяемым.
– Именно так.
– Спасибо, доктор.
Пожав друг другу руки, они попрощались, и Джон вышел из кабинета. Спустившись на лифте и направившись к своей машине, припаркованной на Тайер-стрит, он не переставал думать о только что состоявшемся разговоре. Доктор Беквит был настоящим врачом и ученым: он хотел помогать людям, изучая их, проникая в самые глубины их психики. Ему очень важно было понять Меррилла и помочь ему. Пациент для доктора Беквита всегда был превыше всего.
