– Его мать ненавидит меня, – сказала Куин. – Мне не следует быть здесь.
– Не бери в голову! Тебя пригласил Майкл, – утешала ее Румер.
– Не стоило, – сказала Куин. – Я могу увидеться с ним и попозже…
– Это ужин в честь его восемнадцатилетия, – возразила Румер, заключив Куин в объятия. – И как, по-твоему, он будет себя чувствовать, если ты не придешь? Не переживай по поводу его матери. Я займусь ею.
– А вы с ней раньше были так же дружны, как мы с Элли? – спросила Куин.
– Да, но это было давно, – Румер опечалилась, потому что этот вопрос вызвал у нее яркие воспоминания о детской близости с сестрой и о том, как она скучала по этой их связи, ощущая ее утрату.
– Она сильно отличается от тебя, – Куин нахмурила брови.
– Так и есть. Тебя это беспокоит?
– Просто мне всегда казалось, что сестры копируют друг друга. Но это совсем не так! Иногда у меня складывается впечатление, что мы даже не из одной семьи. То же самое можно подумать, глядя на вас с Элизабет. Понимаешь, когда я вырасту, я хочу быть такой, как ты, но боюсь, а вдруг мне выпадет судьба твоей сестры.
– Почему? – удивилась Румер.
– Ну, мы с Элли такие же разные, как и вы. И характеры у нас тоже совершенно не похожи… Она милашка – наверное, совсем как ты в нашем возрасте.
– Ты тоже милая, – сказала Румер. – Помимо всего прочего.
– Угу, но она Милашка – вот как ее называют другие люди. Меня же никто и никогда. В этом наша разница.
Румер покосилась на свой старый снимок с Элизабет.
– Хотела бы я, чтобы между сестрами было все иначе. Ну откуда берутся эти дурацкие определения? Как будто только одна может быть милашкой, другая красоткой, а третья умницей…
Куин склонила голову набок и посмотрела на Румер.
– Держу пари, что в детстве красоткой называли твою сестру.
– Да, – ощутив неожиданный болезненный укол в сердце, ответила Румер.
– Ну, зато ты теперь просто красавица, – сказала Куин. – Твоя сестра по-прежнему красотка, но красавица-то теперь ты. Держу пари, она тоже это поняла.
– Сомневаюсь, – усмехнулась Румер.
– Зря. Она не может этого не заметить. Ее красота – не знаю, как сказать… да и стоит ли… Ну, это что-то стандартное, гламурное… Таких много, понимаешь? Пруд пруди…
Румер от души засмеялась:
– Ох, Куин, с твоим-то длинным языком! Ну, валяй, продолжай.
– Ну, ее красота это ее лицо. Кожа, глаза, нос… в общем, все на поверхности. А твоя гораздо глубже. Как жемчужина на дне моря. Она в твоих глазах. Знаю, это странно, что я сумела разглядеть ее в тебе, но ничего не поделаешь. Только слепой ее не увидит – а мистер Мэйхью очень даже зрячий.
– Да ну?
– О да. Он так пялится на тебя, будто хочет выпить всю одним залпом.
– Ох, Куин, – повторила Румер. Куин, сама того не подозревая, вернула ей душевное спокойствие, хорошее настроение и самообладание.
– Да-да. Он влюблен в тебя по уши…
Но в это мгновение к холму прикатил «порше» Элизабет. Она достала из него гору подарков и стала осторожно подниматься по ветхим каменным ступенькам, придерживая подол шелкового вечернего платья.
Зеб с Майклом вышли с веранды, где они как раз настраивали телескоп, который Зеб торжественно вручил сыну перед ужином.
– Потрясно, – восхищенно сказал Майкл. – Он управляется через компьютер, и микродвигатель позволяет ему следить за звездами всю ночь напролет. Его можно направить на Сатурн и наблюдать за планетой до самого восхода солнца. Короче, этот телескоп не многим хуже того, что будет установлен в его новой лаборатории.
– И в него можно разглядеть даже кольца? – спросила Куин.
– Разумеется, – кивнул Зеб. – Подожди, пока стемнеет, и мы все тебе покажем.
– А может быть, для начала откроете мои подарки? – появившись в дверях, спросила Элизабет. Она разложила их на выдвижном столике и притянула к себе Майкла.
В мамин хрусталь и медные подсвечники Румер поставила белые свечи, пламя которых трепетало на морском ветру. Майкл уселся в кресло Сикстуса, и Румер сразу же взгрустнула об отце. Как жаль, что он отсутствует на восемнадцатилетии своего внука – и не видит своих дочерей вместе после стольких лет.
– Может, позвонить в береговую охрану? – подойдя к окну, спросила она.
– Зачем? – Элизабет передернула обнаженными плечами. – Отец – превосходный моряк. Пусть наслаждается своим путешествием. И вы тоже переживаете за него? – Она обвела взглядом комнату.
Майкл и Куин дружно кивнули. Элизабет принялась разгребать кучу подарков, которыми она хотела осыпать своего сына. Зеб промолчал, но Румер уловила его мимолетный взгляд. И в его голубых глазах она увидела нечто веселое и дразнящее, отчего у нее по коже побежали мурашки.
– Зеб, – спросила она, – а что думаешь ты?
– Скажи ей, Зеб, – рассмеялась Элизабет, – что наш папа уже взрослый мальчик.
– Я думаю, с ним все в порядке, – ответил Зеб, по-прежнему не сводя с Румер страстного взора.
Элизабет довольно усмехнулась: бывший муж поддержал ее!
У Румер заныл живот. Она знала, что Зеб вовсе не поддерживал ее сестру, но ведь Элизабет думала иначе. Румер встряхнула головой и посмотрела на телефон. Возможно, ей самой стоит позвонить в береговую охрану; еще день-другой подобных переживаний, и она готова схватиться за трубку телефона, невзирая на возражения Зеба и Элизабет. Ее отец обещал дать о себе знать до отплытия в Ирландию; хотя она сомневалась, что он мог находиться посреди Атлантики, не отправив предварительно запрос на прием в пансион, ее мучили тревожные догадки о том, почему он до сих пор хранил молчание. Элизабет положила ладони на плечи Майклу.
– Мы уже достаточно ждали, – сказала она. – Такое напряжение сводит меня с ума! Ну же, открывай подарки… с какого начнешь?
– С подарка Куин, – ответил он, сверкнув глазами в ее сторону.
– Ну, мой совсем маленький… – Куин вручила ему небольшую коробочку.
– Как мило, – сухо отметила Элизабет.
– Я думала, что ты откроешь ее немного позже, – сказала Куин.
– Правда?
Зеб все еще глядел на Румер. Вспоминал ли он их самих в этом же точно возрасте? Румер поежилась, на секунду вернувшись в прошлое, в те дни рождения, которые они праздновали вместе – она помнила, что Зеб всегда стоял рядом с ней и помогал задувать свечи на праздничном торте.
– Это… личное, – прошептала Куин.
– Секретничаем, – недовольно буркнула Элизабет.
– Мам!.. – резко сказал Майкл.
