– Какое для меня?
– С поджаренным миндалем.
– Ты супер! – воскликнула Куин, срывая обертку. – А у тебя что?
– С розовым лимонадом.
Куин облизывала мороженое, размышляя о том, как же эти «веселушки» были похожи на людей. Ты был тем, что ты ел: Куин была хрусткой и пряной, как жареный миндаль, а Элли была нежной и розовой, как розовый лимонад.
– Слыхала про поморника? – спросила Элли.
– Ага, Румер и мистер Мэйхью спасли ему жизни, – ответила Куин.
– А вот и сын мистера Мэйхью, – Элли показала на пешеходный мостик. – Может, отпразднуем все вместе.
– Ну, блин, – сказала Куин. – У меня почему-то сразу пропал аппетит.
Майкл Мэйхью спускался к пляжу; его длинные волосы были забраны под красную бандану. Несмотря на ее слова, сердце Куин на мгновение обмерло. Она попыталась переключить свое внимание на мороженое, но вместо этого стала думать о том, как ужасно повела себя во время их последней встречи на лодке.
– Он хороший, – сказала Элли. – Мы с ним поболтали, пока я собирала цветы. Интересно, знает ли он, что его отец помог Румер спасать поморника.
– Наверняка он уписается от восторга.
– Он любит природу, – продолжала Элли. – Я это сразу поняла. Чего ты злишься?
– Может быть, тебе стоит походить к нему на свиданки, – съехидничала Куин. – И тогда вам устроят местную фирменную свадьбу.
– Куин, а ты покраснела.
– Заткнись! Ничуть не бывало!
– Нет ничего страшного в том, что Майкл тебе нравится. Это я тоже сразу поняла, – рассмеялась Элли.
– Чушь!.. Но как ты это поняла?
– Ну, по тому, что ты заводишься всякий раз, когда он проходит мимо. Ты делаешь вид, как будто ненавидишь его.
– Так оно и есть.
– Но я тебе не верю, – сказала сестренка. – Это как в том январе, когда Стивен Берд стащил с тебя пальто и зашвырнул его на дерево.
– Он меня ненавидел!
– Нет, Куин. Этим он показывал, что ты нравилась ему… Ничего-то ты не понимаешь в мальчишках.
– А ты откуда все это знаешь?
Элли пожала плечами, не забывая смаковать свой розовый лимонад.
– Ну… просто знаю. Вон он идет…
Они вдвоем наблюдали за тем, как Майкл Мэйхью прошел мимо импровизированного кинотеатра прямиком к пляжу с лодками. После слов Элли жареный миндаль уже не казался Куин верхом совершенства. Но она все равно жевала его; теперь на вкус он ничем не отличался от морского песка.
Для защиты от комаров Куин припасла специальный аэрозоль и сандаловые палочки. Хотя на пляж не разрешалось приносить ничего кроме мороженого, она тайком протащила несколько упаковок сосаток и красных лакричных конфет. Она предложила угощенье сестре, но Элли была слишком занята усиленным облизыванием своего розового лимонада.
Ожидая начала сеанса, Куин думала о том, почему ей так тревожно. Слева от нее под сумеречным небом черным алмазом поблескивал пролив Лонг-Айленд. Впереди, над болотами и тропинкой к Литтл-Бич, висела вечерняя звезда в компании взошедшего полумесяца. Она надеялась, что раненый поморник благополучно добрался до своего гнезда у реки.
– Ты могла бы поймать его на обратном пути, – предложила Элли.
– Кого?
– Куин! Меня не обманешь. Ты знаешь кого – Майкла.
– Да, но зачем?
– Не в смысле ловить его как лобстера, нет, – просто позвать его. Ясно? Может быть, он тоже захочет посмотреть кино.
– Сомневаюсь.
– А ты попробуй.
– Но с какого перепугу?
– С такого, что ты уже давно живешь здесь и знаешь все пляжные секреты. Ты могла бы проявить что-то вроде гостеприимства. И, собственно говоря, я сейчас уйду, чтоб не мешать тебе.
– Пожалуйста, останься…
Сестренка откинула верхнее одеяло, чмокнула Куин в лоб и пошла домой. Теперь Куин сидела в одиночестве и ужасно дрожала – причем вовсе не от морского бриза. Ее желудок никак не мог решить, что же ему больше нравится: срываться со свистом в пятки или подлетать к самому горлу. Еще чуть-чуть, и ее точно бы стошнило.
И тут – в точности, как предсказывала Элли, – Куин увидела Майкла Мэйхью, шагавшего обратно вдоль линии прибоя. На нем были мешковатые джинсы и черная футболка, бандана во тьме казалась совсем черной. У Куин не на шутку расшалилось сердце – она замерла, разрываясь между желанием спрятаться в своей песчаной норе, так чтобы остаться незамеченной, и необходимостью признать то, что Элли была кое в чем права насчет ее чувств к Майклу.
– Хелло! – услышала она чей-то хриплый голос – и только тут поняла, что он принадлежал ей самой.
Оглянувшись, Майкл повернулся и подошел к ней.
– Хелло, – он возвышался над нею подобно скале.
– Ты слышал про поморника? – спросила она.
– Ага, – кивнул он. – Я как раз хотел отыскать его.
– Правда? – Куин изумилась.
– Ну да, отец рассказал мне о том, что произошло.
– Они с Румер спасли птице жизнь.
– Знаю. И он теперь радуется этому как ребенок.
– Да?
Куин перевела дух. Уже от одной их беседы у нее кружилась голова. Такое свободное общение казалось ей очень странным – оно было подозрительно нормальным.
– Кино останешься смотреть? – все тем же, охрипшим от волнения голосом спросила она.
– Кино? – Он нахмурился и обвел взглядом пляж. – Так вот что это. Они показывают фильмы на пляже?
– Ага. Сбегай домой за одеялом, вырой ямку – и получай удовольствие от просмотра.
Майкл стоял возле нее и с удивлением таращился на променад, где стояло неведомое ему чудо техники – проектор. Мистер Филан наматывал пленку на бобины, жена держала перед ним фонарик, чтобы он не засунул что-нибудь туда, куда не надо. Темнота сгущалась с каждой минутой – сеанс должен был начаться вот-вот.
– Или… – протянула Куин.
Майкл посмотрел ей в глаза. Во что она себя втягивала?
– Или ты мог бы подсесть ко мне, – закончила она свою фразу.
Он постоял еще мгновение, подарив Куин самый выразительный взгляд из всех, который когда-либо дарили ей. Она ощутила, как ее лицо загорелось, и ее чувство превратилось не в раздражение, а в тепло, которое согрело ее изнутри. Она приподняла одеяло, и Майкл забрался на ее самодельный лежак.
– Добро пожаловать в мою пещеру, – засмеялась девчонка.
– Спасибо, – он сел прямо, будто внутри у него была палка.
