Онлайн книга «Созвездие верности»
|
– Да, но мы это уже пробовали, разве нет? Принять Зеба в свою семью… – Вот мы и вернулись к вопросу о полосках, – сказала Матильда. – Может ли тигр их сменить? – Не знаю. Но даже если так, то сумею ли я простить и забыть? – Забыть – никогда, – Матильда обняла ее. – Простить – может быть. Румер кивнула. Она изнывала от желания выбежать на улицу, забраться в машину, примчаться на ферму и оседлать Блю. Эдвард наверняка ждал ее, уже подготовив лошадей к поездке. Она живо представила себе, как он работает в хлеву и заботится о своем стаде. Этой мыслью она хотела укротить свое сердце, отвлечься от переживаний по поводу неведомого ей сюрприза Зеба. Бедный Эдвард, избранный, чтобы спасти ее от чувств, заставлявших ее краснеть и дрожать при одном лишь упоминании о Зебе. Румер была у себя в офисе, а Сикстус куда-то уехал на целый день. Зеб стоял во дворе, думая, будет ли видна его работа в лунном свете. Он взял катушку и стал медленно раскручивать ее, перелезая с ветки на ветку старого дуба, росшего меж их дворами, – первого дерева, на которое когда-то девчонкой вскарабкалась Румер. Услышав звук шагов по каменным ступенькам, он посмотрел вниз. То была Винни. – Меня поймали с поличным, – усмехнулся Зеб. – Да, а разве нет? Средь бела дня сидит на дереве во дворе Румер… что ж, теперь с тебя причитается, – откашлявшись, сказала Винни. – Что? – Ты должен поболтать со мной. Поэтому… бросай свои дела и повесели старушку. Рассмеявшись, Зеб спустился вниз. Какой бы старой ни была Винни, он знал, что она проживет еще лет сто. Она протянула ему руку, он поцеловал ее, а потом взял в свою ладонь и крепко держал, пока они стояли на участке промеж двора Румер и его старого коттеджа. – Ты прекрасна, – сказал он. – И молода, как никогда. – Дорогой, мне уж не петь ни в Метрополитен-опере, ни в парке Бушнелл. Миновали деньки продюсеров Моше Паранова и доктора Наги, моих любимейших друзей. Они столько сделали, чтобы познакомить Хартфорд с оперой. Прежде Коннектикут в этом смысле был полнейшим захолустьем. Они наняли меня, и ох – теперь мне так грустно. И осталась я одна… – Но ты все еще с нами, Винни, – Зеб расчувствовался при виде слез, стекавших по ее морщинистым щекам. Он обнял ее за хрупкие плечи. – Я понимаю тебя. – Правда? – Он кивнул. – Жить, имея замечательные отношения с людьми, которыми ты дорожишь, а потом взять и потерять все это… – Наши судьбы до странного похожи, – промокнув глаза кружевным платочком, сказала Винни. – Мы оба познали вкус славы. Знаешь, а ведь я переживала за тебя. – Почему? – Потому что ты зачем-то взял и спустился на бренную землю после десяти лет головокружительных полетов к звездам. – Да, – он еще крепче сжал певицу в объятиях. – Так оно и есть. – Я и сама взлетала к звездам, – вздохнула она. – Со сцены Нью-Йорка, Милана, Венеции… даже Хартфорда… Это было такое невероятное ощущение… – Тебе было нелегко… сменить свой род деятельности? – аккуратно подбирая слова, спросил Зеб. – Ох, какой ты у нас обходительный, – рассмеялась Винни. – Ты о том, когда мой голос перестал привлекать полные залы народу и мне пришлось преподавать? Зеб поглядел в небо, где на фоне синевы ему подмигивали яркие искорки звездных алмазов. – Тебе, наверное, тяжело будет работать в лаборатории? – спросила она. – И изучать полеты, вместо того чтоб летать самому? – Да, – признался он, и у него засосало под ложечкой. – Будет тяжело. – Может быть, ты расскажешь кому-то из нас о том, что случилось с тобой там, наверху. – Когда-нибудь, – кивнул он, рассматривая созвездия. – Может быть, когда-нибудь. – Жизнь продолжается, Зеб. Я могла бы впасть в уныние и сожалеть по поводу битком набитых залов оперных театров, но вот она я, твердо стою на земле, здесь, на Мысе Хаббарда. – Где все тебя любят, – улыбнулся Зеб. – То же годится и для тебя. Уныние – один из смертных грехов, знаешь? Тебе не стоит впадать в отчаяние. Тебя здесь тоже все помнят и любят. – Ну, не все… – возразил Зеб. – А, Румер? Наш дорогой доктор Ларкин… – По-моему, она хочет, чтоб у меня в заднице появилась ракета и чтоб я улетел на ней туда, откуда вылез. – Ха, но ты ведь вылез с Мыса Хаббарда, – усмехнулась Винни. – Я про Калифорнию, – уточнил Зеб. – Там у меня лаборатория. – Но у тебя, похоже, еще остались дела здесь. Дети рассказали мне о том, как вы с Румер спасали поморника. Теперь, наблюдая за тем, как они рыбачат в бухточке перед моим домом, я думаю о моем дорогом друге Зебулоне Мэйхью и его новоприобретенном даре исцеления. – Спасибо, Винни. – И к тому же очевидно, – она потрогала катушку в левой руке Зеба и с улыбкой посмотрела ему в глаза, – что твои дела здесь необходимо закончить. – Это просто глупость, ничего больше, – Зеб смутился. Винни покачала головой. – Нет, дорогой. Все великие оперы посвящены обреченной любви. Упущенным возможностям, ужасным болезням, разбитым сердцам, предательствам… Уж кому, как не мне, знать об этом, ведь я пела их все. – Может, поделишься советом? – О чем речь! – сверкнув глазами, ответила Винни. – Слушаю тебя. – В операх величайшие истории любви заканчиваются трагедией. Но для Мыса Хаббарда такой финал вовсе не обязателен. Твоя любовь началась в Акте первом, в годы твоего детства. Акт второй – это та глупость, которую ты натворил с Элизабет. Но он уже закончился. – И сейчас… – Сейчас лето, Акт третий, – Вини ласково погладила его руку, а потом деревянную катушку. – Что я должен делать? – Зеб и впрямь желал это знать, нуждаясь в порции мудрости старой женщины, так долго любившей его и Румер. Он убеждал себя в том, что ему нужно лишь прощение, но, обнимая Румер после спасения поморника, понял, что хотел гораздо большего. Он ждал, что скажет Винни. – Мальчик мой, – тихо сказала она, одарив его серьезным взором своих зеленых глаз, – ты ни в коем случае не должен отступать. Она все еще любит тебя – но боится в этом признаться. Не поддавайся на ее уговоры. А ты не бойся… – Чего не бояться? – перебил Зеб. – Одного или пары красивых жестов, – Винни похлопала по катушке и чмокнула его в щеку. – А теперь мне надо успеть встретить двух учеников по вокалу. Пока. – Спасибо, Винни. Посмотрев ей вслед, Зеб задрал голову кверху и увидел кружившего в небе поморника. Он парил в воздухе, расправив крылья на ветру. Это казалось так легко просто рассекай себе просторы, лениво разглядывая пляж и море. Но Зеб знал, что птица охотилась, сражалась за свое место под солнцем наперекор всем опасностям, подстерегавшим ее этим чудесным днем. |